Арлетт Лебо с детства привыкла проводить у отца летние каникулы, а когда ей исполнилось пятнадцать, окончательно переселилась в Лондон. Настояла на этом ее мать. Выйдя замуж за человека на добрый десяток лет моложе себя, она понимала, что если у ее мужа перед глазами будет постоянно вертеться хорошенькая кокетливая девушка, то… словом, лучше не испытывать судьбу.

Сама Арлетт тоже была не против переехать к отцу — с матерью она не особо ладила. Лебо же не мог нарадоваться, что его «маленькая хозяюшка», как он ее называл, теперь живет с ним, и баловал ее как мог.

И уж конечно, не собирался втягивать ее в свой бизнес.

Впрочем, в его деле помощники и не требовались — он был подпольным маклером, точнее, посредником между контрабандистами и получателями контрабандного товара.

Достаточно было сделать ему заказ и заплатить аванс — и через разумный срок все заказанное прибывало в Лондон. Откуда, каким образом? Неважно, плати остаток суммы — и забирай товар.

Оружие? Пожалуйста! Экзотические пресмыкающиеся? Сигареты? Антиквариат? Нет проблем! Единственное, с чем Лебо не связывался — это с переправкой незаконных иммигрантов.

И кроме того, он был многолетним осведомителем МИ-5.

Такие вещи, как сигареты и безделушки из слоновой кости, контрразведку, разумеется, не интересовали, но когда речь шла об оружии и взрывчатке, то сведения, поставляемые Лебо, были поистине неоценимы — и, соответственно, неплохо оплачивались.

Поэтому, получив от Коллинза заказ на партию оружия, включая наплечные ракетные комплексы и «семтекс», Лебо позвонил своему куратору в МИ-5 и оставил на автоответчике сообщение: есть важная информация, подробности при встрече — завтра, в обычное время, на обычном месте.

До встречи этой он не дожил — был убит той же ночью.

Арлетт Лебо с детства было очень хорошенькой, всегда знала, чего хочет, и по большей части добивалась своего. Ясные глазки, невинное личико, при необходимости пара слезинок на щеке — разве можно обидеть такую милую девочку или отказать ей в чем-то?!

Подруг у нее никогда не было. Поклонники? О да, еще с начальной школы. Ей очень нравилось, когда ею восхищались, говорили комплименты. И подарки тоже нравились. Был даже случай, когда влюбленный в Арлетт мальчишка попытался украсть в магазине музыкальную шкатулку, чтобы подарить своей юной «даме сердца» и заслужить таким образом ее благосклонность. Когда об этом узнали, Арлетт с потупленными глазами заявила, что она тут ни при чем, и больше с этим мальчиком не общалась.

Но больше всего на свете она любила готовить. Ей это нравилось, как другому нравится рисовать или петь. И мечтала она не о том, чтобы стать знаменитой певицей или актрисой, даже не о любви, как многие девчонки ее возраста — нет, она мечтала, что когда-нибудь откроет кафе. Не простенькую забегаловку, как у матери, а настоящее кафе для изысканной публики, которая сможет оценить ее кулинарное искусство, и называться оно будет «У Арлетт»…

Все это известно со слов матери Арлетт, которая, по ее утверждению, видела девчонку насквозь и старалась быть с ней построже, чтобы та рано или поздно не попала в беду — уж слишком она «себе на уме» была.

Но, как видно, старалась безуспешно.

Арлетт в тюрьме, и ее адвокат крайне возмущен тем, что ее отказываются выпустить под залог.

На вопросы следователя девушка отвечает коротко и вежливо, скромно потупив глаза и всем своим видом показывая, что не понимает, как это вообще может быть, что ее — и вдруг в чем-то обвиняют.

По ее словам, Брука она ударила «с перепугу», на Клодин напала обороняясь — та угрожала ей пистолетом, Имона же впустила в квартиру потому, что он ее заставил — сказал, что если она этого не сделает, он скажет всем, будто это она убила своего отца.

Показания же самого Имона, который, в надежде, что ему уменьшат срок, охотно сотрудничает со следствием, отнюдь не всегда совпадают с ее словами.

Поэтому об истинной роли Арлетт в происшедших событиях можно лишь догадываться с той или иной степенью вероятности…

Мальчик встретил девочку — Имон Финней встретил Арлетт Лебо.

Пока Жорж Лебо у себя в кабинете обговаривал с Коллинзом детали заказа, сроки и цены, Арлетт с Имоном пили на кухне кофе с домашним печеньем… и тоже разговаривали.

Имон влюбился в нее сразу. И, изо всех сил стремясь произвести впечатление, похвастался, что может открыть любую дверь и «разобраться» с любым сейфом — отец научил. Это заставило Арлетт задуматься.

Человеком Лебо был осторожным, но от дочери не слишком таился, и она знала кое-какие детали его бизнеса. В том числе то, что вместе с заказом он обычно получает аванс, который кладет в свой сейф, а наутро перекладывает деньги в небольшой «дипломат» из желтоватой телячьей кожи и уносит.

Когда отец после ухода заказчика пересчитывал купюры, складывал в аккуратные пачки и перетягивал резинками — десятки, порой даже сотни тысяч фунтов — Арлетт кусала губы от зависти: ах, если бы ей только удалось до этих денег добраться!

Взять их и уехать куда-нибудь, где тепло и хорошо! Например, в Марсель. Или, еще лучше, в Гибралтар. Отец не станет заявлять в полицию — ведь ему придется тогда объяснять, откуда взялись эти самые деньги!

Но как Арлетт ни старалась, комбинацию сейфа ей подсмотреть не удавалось…

А тут — такой шанс!

Начиналось все как игра, шутка: «А что бы ты сделал, если бы у тебя были такие деньги?» — «А ты?» Но очень быстро разговор пошел всерьез.

Уговаривать Имона долго не пришлось — он и сам давно мечтал оказаться где-нибудь подальше и от дяди, и от дурацкого «Союза Волонтеров».

Постепенно возник план: в тот вечер, когда Коллинз принесет деньги, Арлетт после его ухода угостит отца кофе, подсыпав туда снотворного, в полночь впустит Имона и… к утру они уже будут в скоростном экспрессе на пути на континент, свободные и богатые.

И — в Гибралтар…

У Арлетт при этом слове вставало перед глазами заветное кафе: белые с голубыми полосками зонтики над столиками, сверкающая чистотой витрина и витиеватая надпись на вывеске. Имону же грезился белый дом над теплым синим морем и рыжеволосая девушка с глазами-изумрудами…

То, что украв аванс террористов, они подставят Лебо, не волновало ни Арлетт, ни тем более Имона.

Подвело Арлетт плохое знание химии: снотворное, которое она подсыпала отцу, быстро разлагается при высокой температуре. Насыпь она его в вино или в колу — и Лебо бы мирно проспал до утра. Но она подсыпала снотворное в горячий кофе, и он проснулся среди ночи. Услышал за стеной, в кабинете, шум и, зайдя туда, увидел распахнутый сейф, пачки денег на столе и рядом — Имона и Арлетт.

Кто убил Лебо? Арлетт утверждает, что Имон — внезапно схватил лежавший в сейфе пистолет и выстрелил. Сам же Имон говорит, что он тут ни при чем — он и опомниться не успел, как Лебо на него налетел и шмякнул об стену так, что чуть дух не вышиб. И тут раздался выстрел…

Стоя над трупом отца, Арлетт понимала, что первоначальный план сорвался. Труп неминуемо найдут, полиция начнет розыски… Нет, уезжать сейчас нельзя — лучше подождать и отвести от себя подозрения!

Поэтому она буквально вытолкала Имона за дверь:

— Уходи! Пистолет выбрось, деньги спрячь. И жди моего звонка.

После чего, заливаясь слезами, позвонила в полицию.

Болтуном Лебо не был — если он сказал, что информация важная, значит наверняка так оно и есть. Поэтому контрразведка с самого начала подключилась к делу. Увы — тщательный обыск кабинета не дал ни малейшей ниточки к тому, что же хотел поведать Лебо на несостоявшейся встрече.

Оставалась Арлетт. Она, единственная, видела, кто приходил к отцу в последние дни — если бы этих людей удалось опознать, то, возможно, стало бы ясно, о чем он хотел сообщить.

Не меньше интересовала Арлетт и ирландцев во главе с Коллинзом.