— И они пришли ко мне, чтобы я помогла им с тобой рассчитаться, — промурлыкала Душелов.

Гоблин дернулся, но снова промолчал. Потом огляделся.

И улыбнулся, увидев Дщерь Ночи.

— Мне рассказали о тебе все, коротышка, — сказала Душелов. — О том, кто ты теперь. Все думают, что я просто убью тебя за то, что ты сделал с моей ногой. Они очень желают твоей смерти. — Она потерла руки. — Но я подумала и решила поступить еще более жестоко. — Она захихикала.

— Все их дни сочтены, — прошептал Гоблин. Его голос лишь смутно напоминал голос того человека, который отправился в подземелье бросить вызов Матери Ночи.

— И у некоторых точнее, чем у прочих, — уточнила Душелов равнодушным старческим голосом. Ее правая рука хлестнула Гоблина поперек лица. И полудюймовые лезвия на кончиках ее пальцев рассекли ему глаза и переносицу. Гоблин взвыл — сперва от удивления, а потом от боли.

Протектор повернулась к солдатам, доставившим пленника:

— Принесите мне еще одну клетку. Такую же, как для этого отродья. — Клетку она заказала заранее — настолько была уверена, что Гоблин от нее не уйдет.

Кузнец получил заказ еще на три. Для ее сестры, муженька сестры и для предателя Лозана Лебедя.

Позднее, в Таглиосе, она планировала заказать стеклодуву огромные бутыли, затолкать в них пленников и выставить их напоказ у входа во дворец. Их будут кормить и поить, пока они не утонут в собственном дерьме.

Такова была участь, которую Властелин — в свое время — приберегал для самых важных врагов.

Ревуна завалили работой. Первый действующий четырехместный ковер-самолет он изготовил уже через два дня после того, как солдаты отправились на запад. Гархавнес выглядел заброшенным, хотя нас, оставшихся, хватило, чтобы расквасить несколько носов как-то утречком, когда бывшему хозяину пришла в голову блажь украсть свой бывший дом.

Дрема заказала десяток ковров — от одноместных разведывательных до настоящего монстра, способного, как она надеялась, перевезти двадцать солдат. Понятия не имею, кому, по ее мнению, предстояло ими управлять. Лишь Ревун и Тобо — а возможно, и Ворошки — владели этим умением.

Я потребовал, чтобы раньше всех была сделана парочка ковров среднего размера. Времени на их изготовление уйдет не слишком много, а грузоподъемность сразу позволит найти им полезное применение. А поскольку меня назначили командиром отряда, которому предстоял захват Деджагора, я получил то, что хотел. То есть один ковер.

Тобо к тому времени разобрался и с летательными столбами. Теперь и Шукрат, и Аркана вроде бы охотно ему помогали. Одна из них одалживала Тобо свою леталку, когда ему хотелось слетать к Дреме, что он всегда проделывал по ночам, не желая, чтобы его заметили. Мне его ночные полеты не нравились. Уж слишком много оставалось в поместье потенциально неприятных и недружественных людей. Включая немалое число заложников из главных тутошних семей.

Чем дальше — тем больше, и Магадан с Громоволом не желали предлагать свою дружбу, и каждый по собственной причине. Я сказал Магадану:

— Меня так и тянет отправить вас домой, чтобы не волноваться о том, что делается у меня за спиной. — На самом-то деле я не очень волновался. Призрачные друзья Тобо видели все.

— А я не хочу домой, — ответил Магадан. — Дома больше нет. Я хочу быть свободным.

— Конечно. Уж вы, Ворошки, показали, на что вы способны, когда свободны. Я всю свою жизнь убивал таких, как вы. Тех, кто считает, что их судьба — делать рабов из таких, как я. И как раз сейчас я воюю с одним из таких умников. И я не намерен отпускать тебя, чтобы ты начал губить жизнь другим.

Ничто из моих слов не было абсолютной правдой, но прозвучало неплохо. И Магадан купился. Кое на что. На то, о чем я говорил всерьез. И поверил, что я скорее убью его, чем отпущу на свободу.

Как раз тогда он и решил, что все-таки имеет смысл вернуться домой. С того дня он заговаривал о возвращении при каждой нашей встрече. Тайный народец подтверждал, что говорит он искренне. Он даже стал уговаривать своих земляков обменять все их знания на наше согласие провести их обратно через равнину.

Госпожа ему не верила. И полагала, что нам следует прикончить и его, и Громовола, поскольку они могли доставить нам неприятности.

У моей ненаглядной очень прямой подход к решению проблем.

А я иногда обнаруживаю, что еще сохранившаяся у меня совесть чертовски мешает.

Зато Ревун успешно работал над тем, чтобы вычеркнуть свое имя из первой десятки в моем списке дерьмовых личностей. Тобо обратился к Шевитье с просьбой помочь ему, и голем ответил, что сможет помочь Ревуну избавиться от проблем с воплями и усыханием тела. Шевитья не имел репутации лжеца, поэтому даже Ревун поверил ему на слово. После чего вонючий колдун-коротышка стал чрезвычайно деловым.

Но и после этого у нас не было причин доверять его далеко идущим намерениям. Да и у него не имелось причин доверять нам.

— У нас возникла опасная ситуация, — заявила Госпожа Тобо, загнав его в угол. — И она нас рано или поздно укусит, как ручная кобра. Нужно что-то делать.

— О чем это ты? — изумился Тобо. — Что делать и с чем?

— С этими Ворошками. Не такие уж они могучие и умные, как мы предполагали, но их четверо, а ты всего лишь один.

— Но они же не…

— Ты уж прости старого циника, — смешался я, — но Магадан мне только и твердит, что хочет быть где угодно, только не с нами. И есть как минимум вероятность, что он пойдет на что угодно, если мы не поможем ему вернуться домой. И Громовол тоже со временем станет проблемой, потому что этого требует его натура. А когда ты улетаешь к Дреме или просто катаешься с девочками, мы остаемся здесь одни и можем надеяться лишь на помощь Ревуна.

— И, кстати, о полетах, — добавила Госпожа. — Никогда больше не смей улетать с обеими девушками сразу. Молчи! Ты знаешь лишь женщин, среди которых вырос. Так вот, запомни, что Аркана — точная копия Магадана. Но у нее есть оружие, которого у него нет, и она намерена им воспользоваться, чтобы запудрить тебе мозги.

— Но…

— Насчет Шукрат я не уверена. Возможно, она именно такая, какой кажется.

Я согласился. Девчонка вела себя искренне. И тайный народец, по словам Тобо, тоже так считал. У нас пока не имелось причин ей не доверять.

Тобо не привык спорить с кем-либо, кроме матери, даже когда считал себя правым. Он не желал плохо думать об Аркане, но спорить с нами тоже не хотел.

— Так как нам их проверить? — не унималась Госпожа. — Ты должен что-то придумать еще до нашего похода на Деджагор. Выступив, мы рассредоточимся и станем чрезвычайно уязвимыми. А ты проводишь время и с девушками, и с нами, поэтому все четверо будут знать, как развиваются события. И строить планы, исходя из этого.

— Так будет, — подтвердил я, не дав Тобо возможности вставить слово.

— Ты никогда не был пленником, — напомнила Госпожа.

— Ничего себе шуточка! Да я родился пленником. Пленником пророчества старой женщины, умершей за несколько лет до моего рождения. Пленником ваших ожиданий. Боги, как мне хотелось бы, чтобы Хонь Тэй ошиблась и я родился нормальным ребенком.

— Никаких нормальных детей не существует, Тобо, — сказал я. — Есть лишь дети, которые притворяются такими удачнее остальных.

— И еще мое имя. Тобо. Это же мое детское имя. Почему меня до сих пор им называют? Почему до сих пор не провели церемонию и не дали мне взрослое имя?

Ньюень бао так поступают. И Тобо уже много лет, как отпраздновал соответствующий день рождения.

— Поговори об этом с дядюшкой Доем, — посоветовала Госпожа. — А пока есть более важные дела. Нож уже выступает. Еще через три дня Дрема повернет на северо-восток, и уже будет поздно что-либо остановить. И я хочу быть уверена, что мы не получим удар в спину в самый разгар событий.