— Ты хочешь возвести свой будущий дом в Хатоваре, Лебедь?

— Эй, не убивай гонца.

Я что-то раздраженно буркнул, затем пошел и отыскал свою ненаглядную.

— Нам пора переодеваться. Готовься к спектаклю.

— О, я всегда была неравнодушна к мужчинам в черном и с птицами на плечах.

Мы завершили приготовления. Десяток уцелевших пускателей огненных, шаров установлен на позициях — на мой взгляд, идеально выбранных с тем расчетом, чтобы обрушить на форвалаку плотный перекрестный огонь, когда она бросится на меня. Если это ее и не убьет, то выгонит на меня, прямо на копье Одноглазого.

Я ждал нашей схватки, и это было для меня необычным. Я не из тех, кто в нашей профессии наслаждается процессом убийства.

Вороны доложили, что монстр уже через час доберется до нас. Люди поели перед схваткой, чтобы мы смогли загасить все костры до появления форвалаки. Дою удалось добыть кабана. Его обглодали быстро. В моей команде мало вегетарианцев.

Мы с Госпожой и Лебедем убивали время, играя в «камень, ножик и бумагу», когда к нам подошел Мурген.

— Здесь Гоблин. Только что подошел к краю равнины. С ним двое парней. А ты неплохо выглядишь. — Ему еще не доводилось видеть новые доспехи Жизнедава.

— Да будут благословенны Капитан и ее бесконечная мудрость, — пробурчал я. — Быстро сработано. Надо будет приглядывать за этим мелким дерьмом. — Словно такие приказы нуждаются в повторении. Я повернулся к Госпоже. — Так что, запрячь его в работу?

— Обязательно. В первом ряду. Одноглазый же был его лучшим другом, разве не так?

— Мурген, когда он сюда спустится и мы с ним поговорим, отведи его туда, где я поставил пару двухдюймовок. Мы не знаем, остались ли в них заряды. Парней, что с ним пришли, отведи назад, пусть прикрывают подступы к вратам. А сам оставайся с Тай Дэем и Гоблином.

Мурген бросил на меня настороженно-равнодушный взгляд.

— Если придется, проткни его. Или шарахни по голове. Если он даст тебе повод.

— Какой, например?

— Не знаю. Ты взрослый и умный мужчина. Неужели сам не поймешь, нужно ли брать его в оборот?

— А тебе не кажется, что те двое приставлены к нему именно для этого?

Об этом я не подумал. Что ж, вполне вероятно.

— Они из тех, кому мы можем полностью доверять?

— Пока я шел сюда, то так и не разобрался, кто они такие.

— Значит, мой приказ остается в силе.

Я внимательно рассматривал Гоблина. В последний раз я видел его незадолго до того, как оказался в подземелье. Он сильно постарел.

— Когда я слышал о тебе в последний раз, мне сказали, что ты дезертировал.

— Я уверен, что Одноглазый все это объяснил. — Голос у него остался прежним, но в самом Гоблине ощущалось некое неуловимое отличие, причинами которого, наверное, были скорее время и предательства памяти, чем любое новое зло внутри него, но я из-за своей подозрительности никогда еще сильно не ошибался.

Рост Гоблина приближался к нижнему концу шкалы для нормальных людей. И еще он был относительно широкоплеч, несмотря на то, что в последние годы плохо питался. И еще у него практически не осталось волос. К тому же он почти не улыбался. Он выглядел бесконечно усталым, словно с трудом выдерживал накопившийся груз лет, подсчитывать которые стало для него непосильной задачей.

Мой долгий сон в пещере среди древних старцев тоже нельзя было назвать бодрящим.

— Одноглазый был бесстыжим лжецом. Как мне сказали — через пятнадцать лет после самого события, — идея принадлежала тебе, а он лишь увязался следом.

— Капитана это удовлетворило. — Он не спорил и не ехидничал. И это стало последним намеком, который мне требовался. В этом Гоблине не осталось юмора. А это крупное изменение.

— Рад за нее. Ты прибыл как раз вовремя. Форвалака будет здесь через несколько минут. И на этот раз мы ее убьем. Ты ведь не растерял свои навыки, пока торчал в ловушке, верно?

В глубине его глаз что-то шевельнулось — как мне показалось, нечто холодное и злое. Но это вполне могло быть и раздражение из-за того, что на него столь пристально и внезапно уставилось множество глаз.

— Капитан?

Тот, кто меня окликнул, наверняка один из настоящих ветеранов Отряда. Все прочие уже отвыкли называть меня так, хотя многие до сих пор называют Госпожу «лейтенантом», потому что Дрема так и не заполнила эту позицию официально. Большую часть, лейтенантской работы делает Сари, несмотря на то, что официально она членом Отряда не числится.

И почему мы придаем такое значение этим мелочам?

— Что?

— Там какое-то движение. Вероятно, Черные Гончие преследуют форвалаку. Значит, монстр совсем близко.

— Всем полная готовность! Мурген, покажи Гоблину его пост. — На ходу я громыхал и звякал. Пусть мои доспехи и выглядят маскарадными, но они реальные и тяжелые.

— Капитан! — донеслось издалека. — Посмотрите туда! — Солдат вышел из укрытия, указывая в нужную сторону.

Я ахнул.

— Вот дерьмо! — взорвалась Госпожа. — Какого дьявола твои вороны нас об этом не предупредили? — Она стала озираться в поисках укрытия.

С запада в нашу сторону V-образным строем летели три непонятных предмета. Мой человек заметил их на таком отдалении, что у нас, несмотря на их скорость, еще осталось время проследить за их приближением. Этот парень с соколиными глазами заработал награду.

Летуны допустили одну ошибку — они выбрали высоту с таким расчетом, чтобы их не заметили Неизвестные Тени. И это сделало их полностью уязвимыми для обнаружения невооруженным глазом, потому что они четко выделялись на фоне ясного синего неба — сегодня стоял один из тех редких дней, когда природа решила отдохнуть от облаков и дождя.

— Ты думай только об оборотне, дорогой, — бросила Госпожа. — Это отвлекающий маневр. Я ими займусь. — Она начала выкрикивать приказы, к которым я добавил и парочку своих.

Разумеется, она ошиблась. Как раз форвалака и была отвлекающим маневром для этих летающих Ворошков, хотя Бовок наверняка не сомневалась, что верно обратное. Приблизившись, летающие колдуны стали похожи на волнистые комки, прилипшие к длинным шестам. Они были закутаны в нечто, напоминающее черную шелковую ткань, целые акры которой развевались за ними в воздухе.

Очевидно, они по какой-то причине полагали, что мы не сможем их увидеть, поэтому совершенно не старались остаться незамеченными.

Когда они снизили скорость, я немедленно заподозрил, что они хотят скоординировать момент своего подлета с форвалакой, — и оказался прав.

Комок черной ярости взорвался ревом всего в сотне ярдов от нашего самого дальнего поста. Все Неизвестные Тени окружили форвалаку. Именно так, как им полагалось — внезапно, ненадолго и в этой точке.

Едва форвалака приостановила бег и набросилась на призраков, они тут же растаяли.

В этот момент она представляла из себя замечательную мишень.

И в дело вступили проекторы огненных шаров.

К сожалению, большая часть тех, что оказались работоспособны, выпустила свои пылающие и непредсказуемые снаряды в сторону хатоварских колдунов. И лишь два малокалиберных бамбуковых шеста остались нацеленными на монстра. А один из них испустил дух, выстрелив лишь одним желчно-зеленым шаром. Тот полетел, хаотично виляя и дергаясь, но все же скользнул по боку зверя как раз вдоль шрамов, оставшихся у форвалаки после наших прежних стычек. Зато второй шест четко влепил ей заряд в плечо.

А визжать форвалака умела.

Я не сводил с нее глаз. Госпожа непрерывно говорила, держа меня в курсе остальных событий. По ее словам, летуны нарвались на неприятный сюрприз. И это побудило меня заподозрить, что в отношениях между Лизой-Деллой Бовок и Ворошками честность отнюдь не преобладала.

Им следовало бы это понять. Всем.

Ворошки все же не были уж совсем неподготовленными к неприятностям. Они окружили себя защитными заклинаниями, отклоняющими самые легкие из шаров — обычно с пути лидера к двум ведомым. Но эти заклинания не могли отклонять все шары и быстро слабели.