– Мой «хлыст», к сожалению, не уничтожает насекомых, – продолжал Эверетт. – Его можно использовать по-разному. Изготовив сотни и тысячи сирен, – сгонять саранчовые стаи в океан, а при желании и двинуть их на поля соседей... Я был не вправе выпускать идею из своих рук.

На мгновение его собеседники онемели от изумления.

– Но не думаете же вы... – начал было Боровик. – Нет, нет, это невозможно, совершенно невозможно.

– А мне кажется, речь идет как раз об этом, – заметил академик. – Наш гость сожалеет, что доверил нам свое изобретение, не так ли?

– Мне не следовало доверять его никому, – упрямо повторил англичанин.

– Но вы доверяли прежде владельцу Альджауба, – напомнил ему Кулиев.

– Я допустил непростительную ошибку, – холодно согласился Эверетт. – Надо было похоронить свою мысль, спрятать ее от всех. Человечество разделилось на два непримиримых лагеря. Кто бы ни овладел «хлыстом», обратит его во зло.

– Но позвольте!.. – не выдержал академик.

– Господин Кулиев, – решительно прервал его Эверетт. – Не вы ли в первую же нашу встречу признались, что готовы ответить на диверсию, что не собираетесь ограничиться одной только обороной? А позднее не подтвердили разве, что разводите стадную форму шистоцерки. Да, да, разводите в количествах, отнюдь не обусловленных исследовательскими целями. Зачем она вам, разрешите спросить?

– Так вот оно что! – сразу успокоился Кулиев. – Вот что смущает вас, дорогой коллега...

Он облегченно вздохнул, переглянулся с Боровиком, и оба они весело рассмеялись, в то время как озадаченный англичанин смотрел на них во все глаза.

– Третий вариант! – весело сказал Кулиев. – Вся надежда только на Третий вариант. Это будет лучшим ответом нашему недоверчивому другу. Если только наш гость не возражает против небольшого путешествия...

Он вопросительно посмотрел на Эверетта.

– Собственно, я не совсем понимаю, – растерянно пробормотал тот. – И не знаю, надо ли...

– Э, нет, так дело не пойдет, – добродушно перебил его Владимир Степанович. – Высказать столь чудовищные подозрения и отказаться от проверки их? Нет, нет... – И он дружески подхватил под руку растерявшегося англичанина.

У вертолета их встретил худощавый юноша в летном шлеме.

– Кулиев-младший, – с шутливой торжественностью представил его своим спутникам академик. – Впрочем, быть может, он позволит вам называть себя просто – Черкез.

– Ага, так вот каков он – наш спаситель! – воскликнул Боровик, крепко пожимая руку смутившемуся юноше. – Не имел еще возможности поблагодарить вас.

– Ну что там, – пробормотал Черкез. – Я действовал на редкость неуклюже. Даже не заметил, как этот негодяй всыпал вам яд.

– Все, все обошлось как нельзя лучше, – заверил его Владимир Степанович.

Академик объяснил брату маршрут. На это не потребовалось много времени, Черкез прекрасно знал все объекты опорной станции.

– Вернетесь прямо на ЦЭБ, – сказал Кулиев. – Жду к шестнадцати ноль-ноль.

Пассажиры молчали. Украдкой поглядывавший на них Черкез недоумевал. Что это? Аспер утверждал, что они старые друзья, а вот поди ж ты, и словом не обменяются...

– Озеро Джиликуль, – сообщил он, обернувшись к профессору Боровику. – Приземлимся?

– Разумеется, – отозвался тот.

Черкез выключил мощный двигатель, в полчаса перенесший их за 500 километров от Джанабада. Ракетоплан шел теперь по инерции, несущие плоскости перемещались вверх, образуя горизонтальный винт вертолета.

– Иду на посадку, – сообщил Черкез.

Большое озеро, светлевшее среди песков, росло по мере их снижения. Когда они приземлились у самой воды, противоположный берег скрылся за горизонтом.

Из маленького фанерного домика, за которым виднелось несколько радарных автомашин, выбежал молодой человек в темных очках и с обгорелым шелушащимся носом.

– Вовремя, как раз вовремя! – воскликнул он, здороваясь с прибывшими. – Сейчас начнется, самолеты уже на подходе. Да вот они!

С севера послышался быстро нарастающий мощный рокот. Девять двухмоторных самолетов приближались военным строем, звеньями. На подходе к озеру они вытянулись в цепочку, головной развернулся на посадку.

– Но где же их примут здесь? – забеспокоился Боровик. – Кругом холмы.

– Это летающие лодки, – пояснил юноша с обгорелым носом.

Головная лодка, вспарывая водяную гладь, пробежала в центре озера. Вторая заходила на посадку.

Эверетт обернулся к Боровику, но тот сделал вид, что не заметил его вопрошающего взгляда.

Оглушающий рев не смолкал ни на минуту. Едва последняя лодка остановилась, покачиваясь на расходившихся волнах, головная вновь понеслась в каскадах брызг. Теперь они взлетали в той же последовательности, одна за другой. Взлетали и ложились на обратный курс.

– Все в порядке, – заметил молодой человек в очках. – Признаться, мы малость тревожились – успеют ли.

Судя по недомолвкам молодого человека, тот считал своих гостей полностью осведомленными. Эверетт уже признал в нем одного из «хозяев шистоцерки» – участников испытания «хлыста», но не решался задавать вопросы и тщетно ломал голову, пытаясь понять смысл происходящего.

«Хозяин шистоцерки» хотел что-то еще добавить, но в это время его окликнули из домика. Он скрылся там и через минуту выскочил с картой в руках.

– Идет, идет! – громогласно возвестил он. От радарных автомашин к нему, расстегивая на ходу планшетки, устремились люди. Эверетт отметил, что все они молоды, в военной форме, но без погон.

– Азимут двести пять, – услышал Эверетт. – Занимаем позицию номер два.

Далее пошли цифры.

– Близка стая? – спросил кто-то.

– Квадрат 12-48, – ответил молодой человек в очках. – В нашем распоряжении минут двадцать.

Все бегом вернулись на свои места. Машины тронулись.

– Что здесь происходит? – не выдержал Эверетт. – И для чего радары?

– Это не радары, коллега, – пряча лукавую улыбку, с деланной рассеянностью заметил Владимир Степанович. – Это, это... Ага, смотрите!

По ту сторону озера, над горизонтом, поднималось бурое облако.

– Шистоцерка! – воскликнул Эверетт.

– По предварительным данным, около тридцати тысяч тонн, – подтвердил молодой человек в очках.

Облако быстро росло, застилая горизонт. Эверетт посмотрел вслед разъезжавшимся машинам. Они большим полукольцом охватывали озеро. Так значит это не радары? Любопытно...

Из-за ближайшего песчаного бугра вынырнул всадник.

– Она, – упавшим голосом произнес «хозяин шистоцерки». – Теперь я не ручаюсь ни за что.

Все обернулись. Это действительно была «она» – девушка, смуглая и длинноносая, в черной с белым узбекской тюбетейке.

– Гульнар, – прошептал Черкез, удивленный не менее других.

– Санкция! – с коня закричала она, размахивая какой-то бумажкой. – Санкция самого Кулиева!

Она лихо спрыгнула наземь и, тут только увидев профессора Боровика, залилась краской.

– Извините, пожалуйста, я думала, это люди из его команды.

– Моя команда уже на огневой, – веско произнес молодой человек в очках.

– Тогда надо немедленно предупредить их. Эксперимент откладывается.

– Эксперимент состоится.

– Но академик Кулиев...

– Сам господь бог не остановит меня сейчас! – торжественно провозгласил «хозяин шистоцерки».

Гульнар, безнадежно махнув рукой, умолкла.

Эверетт более ни о чем не спрашивал. Он решил терпеливо ждать развязки, которая, судя по всему, была не за горами.

Стая приближалась. Выдвинутое вперед ее восточное крыло нависло над озером. Автомашины редкой цепочкой замерли на холмах, радарообразные антенны нацелились в сторону саранчи.

Внезапно Эверетт вспомнил полет с академиком Кулиевым, поворот стаи в воздухе. Так вот оно что! Они хотят опрокинуть ее в воду... Ну да, так и есть, восточное крыло, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, поворачивает на запад, идет на снижение. Это естественно, ведь саранча может летать только по ветру, иначе она должна приземлиться... А вот и основная масса начинает разворот, восточное крыло врезается в нее, насекомые градом сыплются в озеро, вода кипит, как под проливным дождем...