Он указал куда-то вверх. Там в вечернем, но еще светлом, бирюзовом небе, застыли две черные точки.

– Грифы, – пояснил Апостол. – Патрулируют над башней. Понимаете, здешние язычники в древности выставляли там своих покойников. Вот и привадили пташек, до сих пор слетаются. Я с удовольствием проводил бы туда газетчика.

– Вряд ли ему это интересно, – усмехнулся Эверетт.

– Не скажите, сэр. Среди древних скелетиков там имеется один – совсем свеженький, в цепях. Прикован, знаете, в такой неудобной позе. Намертво. Очень впечатляющее зрелище.

Апостол весело подмигнул и нахлобучил свою форменную панаму.

– Спокойной вам ночи, сэр. Приятных сновидений.

– Постойте, – удержал его Эверетт. – Я хочу немедленно видеть Блера.

– Желаете видеть шефа? – удивился Бенч. – Но вы сами понимаете – это совершенно невозможно.

– И тем не менее я его увижу, – твердо ответил Эверетт. – Как только вернется Фарук, я еду.

Апостол был явно озадачен.

– Попытаюсь связаться с шефом, – пробормотал он и поспешил откланяться.

Утром Эверетт не вышел на работу. Через полчаса в спальне раздался телефонный звонок.

– Хелло, сэр! – зарокотало в трубке. – Доброе утро. Как чувствуете себя, как спалось?

– Великолепно, – ответил Эверетт. – Когда будет машина?

– Все еще настаиваете на свидании с шефом? Безнадежная затея.

– Слушайте, Бенч, – рассвирепел Эверетт. – Вы можете запереть меня в Альджаубе, но учтите, пока не выясню всего, что нужно, я тут у вас и пальцем не шевельну.

– Ол райт, сэр, – пророкотал Апостол.

Теперь оставалось только ждать. Как отнесется Блер к его «забастовке»? «Во всяком случае надо быть готовым ко всему», – решил Эверетт.

Большинство материалов у него хранилось дома, – он аккуратно их рассортировал, собрал личные вещи.

Вечером Апостол позвонил вновь и от имени шефа попросил подождать недельку. Эверетт был непреклонен. В конце концов, Блер мог бы радировать и на его имя, а не передавать ответ через своего подручного.

– Категорически настаиваю на встрече с мистером Блером, – отрезал он. – Вы лишили меня всякой связи с внешним миром. Я решительно протестую.

– Ол райт, сэр, – совершенно неожиданно уступил Апостол. – Вы готовы в дорогу? Машина будет через тридцать минут.

Это было странно, но то, что произошло через полчаса, вообще не укладывалось ни в какие рамки. Фарук, послушнейший, исполнительный Фарук, молча поклонился и без разрешения прошел за письменный стол.

– Что вы делаете? – воскликнул Эверетт.

Ни слова не говоря, слуга-шофер передвинул на середину стола пишущую машинку и снял с нее футляр.

– Что это значит, Фарук? – возмутился Эверетт.

– Прочтите, господин, – ответил тот.

На темной полировке стола белел небольшой листок. Включив настольную лампу, Эверетт пробежал глазами странные обрывистые строки:

– Что еще за фокусы, черт вас возьми! – обозлился Эверетт и протянул руку к бумаге.

Еле заметным прикосновением Фарук остановил его.

– Простите, господин. Так надо.

Что-то в его тоне поразило Эверетта до глубины души. Он невольно опустил руку.

– Но что это?

– Предсмертная записка самоубийцы, – спокойно ответил шофер.

Он еще раз пробежал глазами странную записку. Затем с недоумением посмотрел на своего слугу.

– Записка самоубийцы?

Фарук молча кивнул.

«Лишился рассудка», – заключил было Эверетт, но в спокойном взгляде черных блестящих глаз нельзя было уловить и тени безумия. Наоборот, смуглое резко очерченное лицо Фарука выражало не только упорство, сильную волю, но и ясный, дисциплинированный ум. Эверетт невольно покраснел, подумав, что за многомесячное знакомство впервые вот так встретился с ним глазами. Внезапно он понял, как мало знает окружающих его людей. Кто они, что из себя представляют, чем живут? С головой погрузившись в работу, он как бы выключил из своего сознания весь окружающий густо заселенный мир. Ему казалось, что именно таким путем быстрее всего достигнет он успеха. Но верный ли путь был выбран?.. Неожиданные эти мысли настолько поразили его, что на мгновение он забыл и о загадочной записке, и о Фаруке.

Голос шофера вернул его к действительности. Фарук говорил, указывая на листок:

– Я должен был оставить его, задержавшись перед уходом. Незаметно от вас.

Помолчав минуту, он добавил:

– Блер ехал со мной до перевала Даштиани. Там он вас и поджидает.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Эверетт. У него и впрямь голова шла кругом от этого ребуса, который с самым невозмутимым видом разворачивал перед ним Фарук.

– Надо ехать, – сказал тот. – У нас слишком мало времени. Я объясню все по дороге. А сейчас соберитесь так, чтобы не возвращаться больше. Я помогу вам.

И видя, что Эверетт не двигается с места, Фарук повторил тихо, но настойчиво:

– Надо ехать, задерживаясь, мы рискуем жизнью.

«Ловушка! – сообразил наконец Эверетт. – Записка на столе и Блер, поджидающий на пустынном перевале. Я должен «уйти» – кому-то это требуется... Но Фарук, какова его роль в этой дикой истории?..»

И словно угадывая его мысли, Фарук заговорил опять. На этот раз его тихий голос звучал горячо, взволнованно.

– В Альджаубе оставаться нельзя. Лучше столкнуться с главарем, чем со всей его бандой. Тут есть люди, готовые по первому его знаку перегрызть вам горло. Я тоже человек Блера. Моим делом было наблюдать за вами, за каждым вашим шагом. Все это время я носил маску блеровского шпиона. Ради сегодняшней ночи, профессор, ради того, чтобы спасти вас и вашу работу.

Эверетт больше не колебался. «Если кому и верить, то Фаруку, – ведь это он раскрыл мне глаза...»

– Я верю вам, – ответил Эверетт. – Едем.

Вдвоем они быстро упаковали чемоданы. К счастью, вся научная документация оказалась под рукой.

Когда уже все было убрано, Эверетт нерешительно коснулся фиолетовой папки:

– Это собственность Блера...

– Блер – преступник, – сурово поправил Фарук. – А это – вещественное доказательство.

И приняв из рук Эверетта папку, сунул ее в чемодан.

– А как же Мэй? – спохватился Эверетт. – Я имею в виду мисс Сногсби. Неужели мы ее бросим здесь?

Фарук покачал головой.

– Она не присоединится к нам.

– Нет, нет, так нельзя, – заволновался Эверетт. – Я должен переговорить с нею.

– Хорошо, позвоните, – неожиданно согласился Фарук. И видя, что Эверетт нерешительно держится за трубку, поспешил его успокоить:

– Сейчас Билли Бенча нет.

Однако едва Эверетт поднял трубку, в ней зарокотал хорошо знакомый голос.

– Не обращайте внимания – это автомат, – подсказал Фарук.

– Пожалуйста, мисс Сногсби, – попросил Эверетт.

– Мисс Сногсби? – прогудел голос Апостола. – Ол райт, сэр.

Мэй выслушала его не перебивая.

– Вы обязательно должны ехать с нами! – заключил Эверетт свою взволнованную, сбивчивую речь.

– Это невозможно, Джордж, – она впервые назвала его по имени. – Это совершенно невозможно.

– Но почему же, Мэй? – не унимался Эверетт. – Поймите: оставаясь здесь, вы становитесь соучастницей преступления, страшного преступления...

Но она только твердила уставшим, каким-то потухшим голосом:

– Невозможно. Нет, нет, невозможно...

После нее Эверетт позвонил О'Лири. Физик огорошил его с первых слов:

– Я обо всем догадываюсь.

Эверетт замер.

– Ну, и...

– Обо всем догадываюсь и одобряю.

На минуту Эверетт потерял дар речи.

– Неужели вы готовы принять участие в этом... в этом злодеянии?

– Да, да, да! – выпалил О'Лири. – Готов. И никаких злодеяний, Эверетт. Отмщение, вот как сказал бы я. Отмщение. Дух Агура Мазды жаждет мести!