– Ладно, посмотрим, что там получится на деле. Мы тоже примем кое-какие меры. Но вам надо пока исчезнуть.

– Придется и впрямь начинать все сначала, – вздохнул Блер. – Это будет нелегко.

– Надо полагать, – холодно заверил гость. – На нас во всяком случае можете больше не рассчитывать.

«На нас» – Блер с неприязнью покосился на него. Бледное, невзрачное личико, ровненький пробор, розовые оттопыренные ушки и серенький, изрядно помятый в дороге галстук-бабочка. Фитюлька, а туда же! Впрочем, испокон века так: мужественные пионеры, искатели, бойцы пробивают тропы, щедро поливают их своей и вражьей кровью только для того, чтоб проложить пути для жадной оравы чиновников и торгашей.

– Не рассчитывать? – переспросил Блер, усилием воли возвращая взгляду привычную безмятежность. – Чем же тогда обязан я столь лестному для меня визиту?

Любезность отдавала довольно явственной насмешкой, но «тип с бабочкой» и бровью не повел.

– Итак, вы предупреждены, – с той же смешной значительностью продолжал он. – Вам надо побыстрее сматываться из Альджауба и вообще с Востока. Никто не должен догадаться о ваших связях.

– Об этом не известно никому, – поспешно на сей раз заверил Блер. – Ни единой живой душе.

– Будь иначе, вы бы не нежились сейчас в постели. Кстати, вашего друга Джунавадхана больше нет.

– Увы, старец был в столь преклонном возрасте, что...

– Его застрелил соперник, – бесцеремонно перебил его гость, сопровождая сообщение свое многозначительным взглядом. – Племя избрало нового шейха.

«Одно б только слово! – вздохнул Блер. – Одно словечко по телефону. Скотина Бенч сделал бы все как надо».

Он с удовольствием представил себе эту бледнолицую фитюльку там, наверху, у грифов. Пришлось бы, правда, вогнать кляп в зубы, чтоб вопли не растревожили бедняжку Мэй.

– Мне жаль будет расставаться с вами, – улыбаясь своим мыслям, сказал он вслух.

«Тип с бабочкой» подозрительно покосился на него. Взгляд задержался на затянутой в желтую перчатку руке, покоившейся поверх бинтов.

– Вы живучи, как черепаха, Блер. Как зеленая морская черепаха. Говорят, даже с откушенной головой она способна проделать десятки миль.

– Ну моя-то голова крепко сидит. И сейчас вы в этом убедитесь. Нажмите голубую кнопку. Вот здесь, на столике.

– Никак не можете без этих своих фокусов, – поморщился «тип», однако послушно нажал указанную Блером кнопку.

На стене, противоположной изголовью, с легким шелестом вспорхнули шторы. Под ними оказалась большая карта.

– Последняя сводка с театра военных действий, – пояснил Блер. – Я не смогу вручить ее вам в дорогу, ведь вы должны оставаться в стороне. Поэтому запоминайте. Запоминайте как следует, потом расскажете нашим дорогим хозяевам. Видите пепельно-серые полосы? Это мои крылатые солдатики дружно идут на штурм. Розовым обозначается пехота – колонны пеших саранчуков. Косая штриховка – минные поля – участки, зараженные кубышками. Ну, как размах? Впечатляющее зрелище?

Гость молча подошел к карте, внимательно разглядывая ее.

– Обратите также внимание и на красные стрелки, – продолжал менторским тоном Блер. – Это вражеские контратаки. Нетрудно убедиться, что они пока рассеяны и малоэффективны. Здесь ждут поддержки от великой северной державы. Но мы застали противника врасплох, работы сейчас хватает всем. Правда, через два-три дня он соберется с силами, но это еще не основание для тревоги. Моя гвардия умирает, но не сдается. В наше время добродетель не такая уж распространенная, верно? Вспомните хотя бы Плайя-Хирон на Кубе. Тысячи плененных Фиделем болтливых наемников, на каждом отчетливейшее клеймо: «made in USA». Провал, мировой скандал! А мои солдатики молчаливы и упорны, дьявольски упорны. В любой момент, по одному только знаку готовы и в огонь, и в воду. Между прочим, в буквальном смысле. Идеальные ландскнехты, неправда ли? Какой хозяин от них откажется?

Гость не ответил.

– Пожалуй, я рискну, – сказал он, глядя на карту. – Шефу интересно будет взглянуть. Надеюсь, у вас найдется копия?

– Вы ж должны оставаться чистеньким, – усмехнулся Блер. – Что, если в Корпусе мира обнаружат такой документ? Скандал, почище, чем в Плайя-Хирон!

– Это уж наша забота, мистер Блер.

– Я не изготовлял копий. Когда саранча будет уничтожена, останутся кубышки – «минные поля». Их местонахождение следует хранить в строжайшей тайне.

«Тип с бабочкой» даже посерел от негодования:

– Предъявить вам полномочия?

– Не надо, – с удовольствием глядя на него, ответил Блер. – Копию вы получите. Соедините меня с этой скотиной Бенчем.

Сеня Пуговкин – юноша рыжий, как апельсин, с независимым видом проследовал через вестибюль, поднялся на семнадцатый этаж и уверенно постучался в дверь под номером 1745.

– Вот посмотришь, это действительно настоящий Какаду, – вполголоса сообщил он сопровождающему приятелю-шоферу. – Такого и в цирке не увидишь. Сам верткий, кругленький, глазки маленькие и навыкате, а носик – что клюв. И окрашен в цвета французского государственного флага.

– Значит, пьяница, – равнодушно ответил приятель. – Выпивоха. Обычное для ихнего брата состояние.

– Выпивоха! – возмутился Сеня Пуговкин. Он числился рассыльным в пресс-бюро МИДа, и как работник дипломатического ведомства не терпел вульгарных выражений. – Не видывал ты настоящих алкоголиков. Другой запрется корреспонденции строчить – коньяк ему ящиками волокут. Наш Какаду не из таких. А нос у него трехцветный, я думаю, от природы.

– Бывает, что и от природы, – нетерпеливо перебил друга шофер. – Только ты по-быстрому. Машину из-за твоего Какаду бросил.

Сеня остановил его движением руки, выждал короткую паузу и постучался вновь, как и положено дипработнику – настойчиво, но корректно.

За дверью стояла тишина.

– Вы к американцу? – задержалась возле них пробегавшая мимо горничная. – Ушел он. Больше часа уже.

– Вот те на! Куда же в такую рань? – Сеня растерянно повертел в руках небольшой голубенький конвертик. – Жаль. Какаду был бы очень рад. Ты знаешь, ведь он совсем неплохой, этот американец...

В это самое время проворный маленький гражданин с глазами навыкате поднимался на эскалаторе в кассовый зал Главного аэропорта столицы.

На маленьком гражданине была изрядно поношенная меховая курточка и такая же старенькая пыжиковая шапка. Самодельный, обитый клеенкой чемодан с навесным замочком довершал более чем скромную экипировку путешественника.

– Ни одного места, – смущенно ответила кассирша маленькому гражданину. – Вы знаете, эти дни на линии удивительный наплыв. Быть может, закажете на завтра? Планируются два дополнительных рейса... Не устраивает? Тогда могу предложить только вкруговую, через Куйбышев. Будет несколько дальше и дороже.

Маленький гражданин не возражает. Пусть чуть и подороже, ничего. Он давно уже мечтает о полете. А тут как раз такой случай – женитьба сына, приходится спешить.

Через полчаса маленький гражданин уже на борту стремительно набирающего высоту многоместного турбореактивного гиганта. Чуткий, натренированный слух привычно ловит обрывки возникающих рядом разговоров, механически просеивает, сортирует их. Пока ничего сенсационного и все же... Одно только признание кассирши говорит о многом. «Удивительный наплыв... Два дополнительных рейса...». Он должен радоваться – профессиональное чутье не подвело и на этот раз. Да, да, черт побери, он должен радоваться!

Но радости почему-то нет. Нет и обычной взволнованности – того приподнятого, чуточку тревожного состояния, которое всегда предшествует настоящей сенсации, сенсации с большой буквы. Виною конечно климат, – пресловутый климат этой удивительной страны. Подумать только: еще немного, и он окончательно бы скис, утратил форму! Что сказали бы о нем читатели? Великий Какаду попался на удочку красных!.. Нет, к дьяволу дурацкую сентиментальность. Мир еще услышит о Гарри Гопсе – короле сенсаций! Услышит, черт побери. Внимание, Какаду вышел на след!