Машина, не замедляя хода, проскакивает широко распахнутые ворота (странно, чертовски странно) и несется дальше по узенькой насыпной дорожке. Бараков пока незаметно, – видимо, они где-то в глубине. По сторонам – те же сизовато-белые, будто изморозью покрытые поля. Временами обманчивым голубым сиянием вспыхивают под солнцем шоры, большие, на сотни метров растянувшиеся соляные пятна. Издали они кажутся озерами...

– Смотрите, смотрите, – вдруг восклицает девушка, указывая на плоские, напоминающие мох темно-зеленые лепешки. – Это сарсазан.

– Ну и что? – пожимает плечами сосед маленького гражданина. – Известное солелюбивое растение. Можно сказать, чемпион засоления. Никакого чуда.

– Ага, никакого чуда? – сердито возражает девушка. – Сейчас, сейчас...

Приплюснутые кусты сарсазана попадаются все чаще. Светлый соляной налет исчезает, тонет под густой зеленью. Растения тянутся и вверх и вширь, выплескивают на дорогу. Еще километр, другой – и вот уже машина бежит в узком коридоре, образованном двумя зелеными стенами.

– Остановите-ка на минутку, – обернувшись к шоферу, просит девушка.

Молодые люди выходят из машины. Маленький гражданин машинально следует их примеру. Он полон тревоги и недоумения.

– Ну-с, что скажете теперь, товарищ маловер? – не без ехидства вопрошает девушка.

Ветров (видимо, все же это настоящая его фамилия), ни слова не говоря, раздвигает руками упругие, податливые заросли, лезет в самую гущу. Девушка и маленький гражданин пробираются за ним. Жирные, причудливо изогнутые, тянущиеся от самой земли стебли, скрывают их с головой.

– Неужели селитрянка? – не выдерживает Ветров. Он в полной растерянности стоит перед высоченным кустом, на тоненьких ветвях которого зеленеют редкие, похожие на продолговатые лопаточки, парные листочки. Среди листьев кое-где виднеются небольшие красноватые цветы. – Поразительно...

– Обычная селитрянка из малопримечательного семейства парнолистиковых, – как бы невзначай роняет девушка. – Правда, она несколько обогнала в росте своего родственника сарсазана.

– Ладно, ладно, сдаюсь! – шутливо поднимает руки Ветров. – И не будем ханжами. «Несколько обогнала...» Понимаете, – оборачивается он к маленькому гражданину. – Максимальный рост селитрянки не превышает 40-50 сантиметров. А этот великан на три метра вверх вымахал!

– Да, да, да, – поддакивает маленький гражданин, лихорадочно соображая, что же все это может значить. – Да, да, поразительное зрелище!

Он осторожно притрагивается к веточке, и она тут же отламывается, легко и с хрустом. Рука его покрывается клейким соком.

– Не удивляйтесь, – с улыбкой говорит девушка. – Галофиты, к которым принадлежит и селитрянка, и сарсазаны – это растения-«медузы». На восемьдесят-девяносто процентов они состоят из воды. В пухлых, богатых влагою солончаках, вырастить их было действительно не так уж трудно...

– Вот и попробуйте-ка нас понять! – поторопился вставить слово Ветров. – Вовремя не ахнула – угодили в маловеры. Похвалили – опять не так...

Они пробираются назад, к машине, поднимаются на щебенчатую насыпь. «Нет, нет, конечно, они не агенты», – усаживаясь на свое место, думает маленький гражданин. Но что же все это может значить? Колючая проволока, явная эвакуация целого района...

– Да, с галофитами было не так уж сложно, – обращаясь к нему (только к нему!), продолжает девушка. – Они поднимались прямо как на дрожжах. И хотя некоторые товарищи обвиняют нас в ханжестве...

– Давайте не будем, – весело смеется Ветров. – «Некоторые товарищи» действительно поражены, восхищены, приведены в буйный восторг. Они с нетерпением ждут чуда номер два.

– Посмотрите налево, товарищ весельчак, – говорит девушка.

Ветров послушно поворачивает голову, и улыбка исчезает, как по команде.

– Остановите, пожалуйста, остановите! – умоляет он, но девушка отрицательно качает головой.

– Потерпи, потерпи...

Маленький гражданин не может понять, чем выведен из равновесия его сосед. Он видит только чистое, без единой камышинки озерцо, вплотную прижавшееся к дорожной насыпи, и плотную стену леса вдалеке. Что еще там разглядел этот парень?

– Галка, останови, по-человечески прошу!

– Остановите же, быть может, молодой человек хочет искупаться, – отваживается на шутку маленький гражданин и в благодарность тут же получает приветливую улыбку девушки.

– Хорошенькое купанье бесспорно пошло бы ему на пользу, – подумав, говорит она. – Но, к сожалению, это всего-навсего залитая дождевой водой глинистая площадка, так называемый такыр. Тут нет и полуметра глубины.

Дорога делает поворот, огибая озерцо, и лес начинает быстро приближаться. На темном фоне его загораются странные, ярчайших расцветок пятна. Что это? Цветы на деревьях? Ну да, целые гроздья цветов – белых, фиолетовых, оранжевых – покрывают подступившую к самой дороге стену зарослей.

Машина наконец останавливается, и все в молчании выходят из нее.

– Знаете, – тихо говорит девушка. – Я вижу это уже который раз, но и сейчас у меня невольно захватывает дыхание.

Маленький гражданин стоит в полной растерянности. Откуда взялась здесь, в глубине континента, в пустыне, растительность приморских тропиков? Не деревья, нет, – кусты, размером каждый с двухэтажный дом, травы высотой с бамбуковую рощу. И всюду цветы, цветы, даже на Суматре и Яве не встречал он ничего подобного!

Они едут дальше. Шофер заметно сбавил скорость, видно, и ему трудно оторваться от волшебной картины чудесных джунглей.

Дорога начинает петлять среди небольших, густо заросших той же фантастической растительностью холмов.

– Два года назад здесь были барханы сыпучего песка, – указывая на холмы, говорит девушка. – Сейчас песок уже покрыт тоненьким, но сплошным слоем гумуса. Через несколько лет тут образуется плодороднейшая почва.

Очередной поворот дороги – и перед ними открывается зрелище еще более прекрасное. Масса рубиновых цветов из конца в конец затопила широкую котловину.

– Это цветет смирновия туркестанская, – продолжает объяснения девушка. – В обычных условиях невзрачное, низкорослое растеньице. Как видите, и у нас оно не пошло заметно в рост, зато проявило потрясающую плодоносность. В первый же год семенные бобы смирновии устилали всю котловину. Ни одно чужое растение не смогло здесь пробиться.

– Такую красавицу трудно и осуждать за агрессивность, – замечает маленький гражданин, любуясь пылающей в солнечных лучах рубиновой долиной.

– Приезжайте сюда недельки через две, – улыбается девушка. – Цветы потемнеют, станут фиолетовыми, как аметисты...

– Наша ЦЭБ, – с гордостью говорит шофер, кивая на показавшееся впереди обширное застекленное сооружение. – Центральная экспериментальная база.

Они остановились на обширной поляне, прямо перед базой, среди целого скопища автобусов и легковых машин. Гигантские кустарники, окружавшие со всех сторон поляну, и огромное круглое, как цирк, сплошь застекленное здание вызывали в воображении фантастические силуэты иных миров.

«А постройка-то подстать окружающему пейзажу», – отметил про себя маленький гражданин, покорно следуя за своими спутниками. Он твердо решил более ничему не удивляться. Все должно разъясниться с минуты на минуту. Требуется только терпение. Терпение и наблюдательность.

Вместе с молодыми людьми он миновал гостеприимно распахнутые двери и сразу же попал в широченный, гудящий, как улей, коридор. Здесь было полно людей, куда-то спешащих, снующих взад и вперед, теснящихся у стен, возбужденно спорящих на всех языках земного шара.

– Подождите нас немного, – попросила девушка. – Я должна срочно доставить к отцу этого... веселого товарища. Ведь он совсем одичал в своих болотах и не сделает здесь самостоятельно ни шагу.

– Ни одного, – мрачно подтвердил «веселый товарищ».

– То-оварищ Ветров! – преградил им путь одетый в серое блондин с изящным портфелем из серой замши. – Ну что же это вы, товарищ Ветров!

Маленький гражданин сразу же узнал солидного товарища, поглощавшего узбекский плов в Куйбышевском аэропорту.