– А что не так? – изумлённо взглянула на него.

– Пингвины, чтоб ты знала, обитают только в Южном полушарии! Антарктида – это на юге, а мы с тобой сидим сейчас недалеко от северного полюса.

– Чёрт! – и тоже не смогла сдержать смех. – Ты серьезно? Ни одного пингвинчика?! – Майкл, улыбаясь, покачал головой. – Так, считай, что про пингвинов я тебя не спрашивала. Вернёмся к эскимосам, – и выжидающе уставилась на Майкла.

– Ладно, – откашлялся он многозначительно, – я тебя предупреждал. Значит, игунак… Если вкратце, то моржовую тушу закапывают в болото или землю, – начало мне уже не нравилось, – где она немного… разлагается, потом её откапывают и… едят, – откинувшись на спинку стула, невозмутимо закончил Майкл.

– Да, – нервно сглотнула я, – пожалуй, ты был прав. И зачем я только настояла? – прикрыла ладонью рот. Слушать подобное, когда желудок набит под завязку – не лучшая идея. – Мне плохо уже от одного этого… рецепта.

– Поверь, он был бы для тебя смертельным, впрочем, как и для любого, кто не питался этой вкуснотищей с детства. Трупный яд, – уточнил он, – ну… ты понимаешь.

– Все, не продолжай. В следующий раз буду слушать тебя, – ухватив стакан, сделала пару глотков воды. – Только не говори, что ты и это пробовал?

– Нет, Алекс. По-твоему, я похож на эскимоса?

– Эээ, нет, не знаю, – склонив голову, откровенно рассматривала его, – я ни разу не видела эскимоса. Ты, скорее, напоминаешь парней времён Дикого Запада.

– Ещё бы, – улыбнулся он, – это все индейская кровь моей матери, хотя отец родом из Ирландии.

– Ух ты! – удивлённо воскликнула я. – Ни за что бы не догадалась, что ты наполовину ирландец. Нэнси, моя подруга, у неё тоже ирландские корни. Но она, скорее, типичная ирландка.

– Напивается до отключки? – и в его взгляде было не любопытство, а насмешка.

– Что?! Нет! Я о том, что она рыжая и за словом в карман… – стала пояснять, посмеиваясь над словами парня. – А ты что именно из тех ирландцев? – изогнув бровь, уставилась на него.

– Нет, – подозвав официанта, ответил парень, – но я уважаю настоящий тёмный эль.

А затем он заказал для меня бокал холодного тёмного пива, который выглядел так маняще, что я не смогла отказать себе в удовольствии и ополовинила его. Мой тренер и ходячая энциклопедия дичайших северных рецептов от алкоголя воздержался, ограничившись лишь чашкой крепкого кофе.

– Что скажешь, Алекс, не пожалела, что поехала со мной? – спросил он, отодвинув пустую чашку.

– Нисколько, – мои губы тронула лёгкая улыбка, – хотя признаюсь, были моменты, когда я была близка к этому. Но сейчас могу сказать абсолютно точно, что катание на горных лыжах станет одним из моих любимейших занятий.

– Я и не сомневался, – он жестом снова подозвал официанта, чтобы попросить счет.

Надо же, какой проницательный!

– Почему?

Мне стало любопытно.

– Я видел тебя в зале. Алекс, ты настоящий боец, помни об этом.

Подошёл официант, избавив меня от необходимости что-то отвечать. Я задумалась. Была ли я в действительности такой, какой меня видел Майкл? Могла ли я стать такой? Или он ошибался? Ведь я все время убеждала себя в обратном. В том, что я слабая, и единственное спасение для меня было в том, чтобы бежать от проблем как можно дальше, а после забиться в угол в своей комнате в кампусе колледжа самого северного штата. Мог ли он видеть во мне то, чего не ощущала даже я сама?

Когда мы покинули ресторан, было уже очень темно. Но жизнь на одном из самых популярных горнолыжных курортов Аляски, казалось, только начиналась. Молодежь, закончив на сегодня покорение снежных склонов, собиралась в апре-ски барах, где можно было, не расставаясь с горнолыжной амуницией, выпить и здорово провести время, а уже после продолжить развлекаться в ночном клубе.

Майкл также предложил мне провести вечер в одном из таких клубов, но я призналась, что очень устала. Хотя потом и пожалела об этом.

По дороге в гостиницу меня стала волновать мысль о том, какие планы Майкл строит на оставшийся вечер, искренне надеясь, что мне хватит денег на то, чтобы снять отдельный номер. Я до сих пор не могла понять, что у парня в голове. Все время, что мы были знакомы он был деликатен и ни разу не сделал и не сказал ничего такого, чтобы я могла усомниться в чистоте его помыслов. Так что же ему было от меня нужно?

Я терялась в догадках, когда Майкл свернул с дороги, и мы въехали в небольшой коттеджный поселок.

– Что скажешь?

Он кивнул в сторону крошечного деревянного одноэтажного коттеджа, напоминающего шалаш из-за двускатной крыши, края которой едва не касалась земли. По соседству, в окружении елей, таких высоких, что, казалось, по ним можно добраться до самых звёзд, стояли такие же однотипные домики. Во многих приветливо горел свет, что немного успокоило меня.

– Я думала, мы остановимся в гостинице, – в моих словах сквозило сомнение.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – пристально взглянув на меня, Майкл заглушил двигатель. – Что может быть лучше, чем провести ночь в теплом доме, пахнущим деревом, в настоящей северной глуши?

– Серьезно? – не удержалась от желания подколоть его. – Майкл, ты смотрел «Сияние»?

Он засмеялся, выходя из машины и, закрывая дверь, сказал:

– Сейчас вернусь, только схожу за ключами. Подожди меня в машине, – при этом подозрительно осмотрелся. – Я не даю гарантий, что где-то здесь поблизости не бегает с топором Джек Николсон.

Оставшись одна в машине, глядя в обступившую со всех сторон мглу, я поежилась. Не знаю, что меня пугало больше: вероятность стать жертвой киношного психа или перспектива провести ночь с этим парнем. Оба варианта меня мало устраивали. Хотя… это была не совсем правда. Майкл действительно был невероятно привлекательным парнем, к тому же умным, интересным, с ним просто было весело… Чёрт возьми, да, он мне нравился, безумно нравился. Но было ли это взаимно? В качестве кого он привез меня сюда… в эту северную глушь?

Я вздрогнула от неожиданности, когда Майкл открыл дверь с моей стороны, а в салон ворвался морозный ночной воздух.

Затем он ловко открыл дверь дома и зашел первым, а после зажег свет и придержал дверь, чтобы я могла войти. Внутри было очень уютно. Небольшая гостиная с камином соседствовала с удобной маленькой кухней. Из гостиной вела только одна дверь, открыв которую, я лишь удостоверилась в том, что спальня тут была только одна…

– Я разведу огонь, тут не так тепло, как хотелось бы, – присев у камина, Майкл отодвинул защитный экран. – Можешь пока принять душ.

Я обхватила себя за плечи, действительно, в домике было довольно прохладно. Это небольшое помещение, по-видимому, отапливался централизованно, но этого явно было недостаточно.

– Отлично, – но мой голос прозвучал не очень убедительно.

Скрывшись за дверью единственной спальни, в которой была ещё одна дверь, ведущая в ванную, размышляла над смыслом последней фразы Майкла. Что значит: « … пока принять душ»? Пока? А что потом? Как же меня раздражала недосказанность, которая буквально висела в воздухе. Временами у меня возникало ощущение, что Майкл делал шаг навстречу, пытаясь привнести в наши непонятные отношения что-то большее, но затем снова вел себя, как ни в чем не бывало. Я же, оставаясь верной себе, лишь топталась на месте. Кажется, у меня началась паранойя.

Дольше оставаться в ванной я просто не могла, чувствуя себя такой чистой, как никогда в жизни. Рано или поздно, но мне нужно было выйти за эту дверь, выйти к нему.

Я надела свежую футболку, все те же джинсы и просторное худи оттенка «лягушки в обмороке». Влажные после душа волосы оставила распущенными и вышла из ванной. Открывая дверь в гостиную, услышала голос Майкла.

– Я просил тебя не звонить мне больше…

Я застыла в нерешительности. Войти и помешать его разговору? Или стоять за приоткрытой дверью, невольно подслушивая.

– Нет, я не приеду, – в его голосе чувствовалось раздражение. – У меня учёба… Я прошу тебя, Натали, прекрати это! Мы всё выяснили, твой шантаж ничего не решит… Ты хочешь, чтобы я позвонил твоему отцу? Не делай глупостей, ладно?..