Она сильная, и я знаю, она будет в порядке. Я дал ей возможность увидеть, что даже несмотря на то, что она меня потеряла, мы всегда будем чувствовать друг друга. Даже в темноте она найдет свой свет. Мне нравится думать, что я сыграл в этом не последнюю роль.

Как бы сильно я ни хотел остаться рядом с ней, такой возможности у меня нет. Мне был дан выбор, и своим предназначением я выбрал спасти ее. Помогает то, что я и сам получил успокоение, узнав, что мы снова будем вместе.

Смерть несправедлива. Так быть не должно, но, к сожалению, мы не можем этого изменить. Это не вещь, которую ты можешь вернуть только потому, что тебе это не подошло. То место, где я нахожусь — часть чего-то великого, чего-то, что тяжело описать словами.

Никто не замечает, что я покидаю землю. Да и как бы они смогли? Начнем с того, что никто, кроме Куинн, даже не знал о том, что я был здесь.

Они и не должны были.

Куинн знала об этом, и, что более важно, чувствовала это.

Я был с ней какое-то мгновение, но потом это мгновение прошло, и все же, во многих отношениях, я никогда по-настоящему не покину ее. Я в энергии, окружающей ее, каждый день дарю ей силу, поощряю продолжать жить дальше.

Меня страшит неизвестность. Наверное, как и большинство людей. Смысл в том, что я оставляю ее ради чего-то незнакомого, того, что я так до конца и не понял. Но, видимо, в этом и есть смысл. Не думаю, что это мое предназначение. Похоже, что даже мой отец за все эти годы после своей смерти не смог разобраться во всем до конца. Я просто рад, что у меня есть он, чтобы пройти этот путь вместе со мной. По крайней мере, хорошо, что он рядом со мной в смерти, раз я не могу продолжить жить.

— Это все? — спрашиваю я его. — Я просто пропал для нее. Она больше не хочет меня видеть?

Отец ничего не говорит. Он мягко улыбается и кивает, чтобы я посмотрел, как Куинн открывает письмо из университета.

— Если наступит момент, когда ты будешь ей действительно необходим, ты будешь рядом.

Когда-то я думал, что моя жизнь сложится по-другому.

Но моя история — эта нестандартная жизнь, которая закончилась — возможно, была не такой, как, думаю, мне бы хотелось. Но она наша. Весь этот ужас, все моменты, которые я так старался игнорировать, забыть, произошли, и я смирился с ними.

Я выбрал смерть, потому что выбрал Куинн. Я не чувствую никакой злости или обиды на нее за то, что произошло со мной, с нами. Ничего подобного. Даже после своей первоначальной реакции на Ганнера, все, что я чувствую, это умиротворение.

Куинн всегда будет играть свою роль в моей судьбе, как и я в ее. Дело в том, что мы на самом деле не контролировали нашу жизнь, и мне нравится думать, что в неведении есть своя красота. Если бы мы знали итог каждого принятого нами решения, то никогда бы не поняли, на что это похоже — жить.

Чем больше я наблюдаю за жизнью Куинн, тем больше понимаю, что именно так все и должно быть.

Та связь, любовь, то, как меня всегда тянет к ней, в этом есть смысл. Мы любили друг друга даже тогда, когда расстались, даже после моей смерти, и вместе мы залечивали наши раны. Такая любовь никогда не исчезнет.

Любить кого-то — это не значит «Я люблю тебя, если…» или «Я люблю тебя, потому что или когда…».

Любить кого-то, любить безоговорочно, означает «Я люблю тебя в любом случае», «Я люблю тебя, несмотря ни на что». Настоящая любовь бескорыстна, неизменна, вечна.

Люди всегда будут утверждать, что невозможно найти любовь в семнадцать лет, даже в восемнадцать. Ну, я и не нашел. Я нашел свою любовь в пять лет. И остаюсь влюбленным в эту голубоглазую девочку. Никто никогда не сможет доказать мне, что это неправда, или что это не любовь. Пусть только попробуют.

Можно найти любовь, будучи молодым. И она может быть настолько сильной, что победит все. Даже смерть.

Куинн никто не спешил говорить, что она должна двигаться дальше. Конечно, это бы произошло, когда она была бы к этому готова, но, знаете, это не было бы похоже на «двигаться дальше». Скорее это напоминало бы «я люблю себя достаточно сильно, чтобы не нуждаться в парне, который бы делал меня счастливой». Мне нравится, что я делал ее счастливой, но дело не в этом.

Люди говорят, что невозможно найти любовь в подростковом возрасте, наверное, потому, что именно в этом возрасте мы еще не знаем, как любить самих себя.

Что же... Куинн никогда не делала ничего как все, так что, думаю, она начнет двигаться дальше, когда будет готова к этому, когда почувствует, что настал подходящий момент.

Проходят месяцы, хотя для меня они ощущаются, словно мгновения, я постоянно наблюдаю за Куинн. Я рядом, переплетаюсь с каждой ее мыслью. Я заставляю уголки ее губ подрагивать в нежной улыбке по вечерам или ранним утром. За исключением того, что я не могу быть рядом в физическом смысле, в остальном, я везде, где она, когда нуждается во мне.

В этом я нашел величайшее чувство умиротворения.

Она учится оставлять меня там, где мне и суждено оставаться, в ее воспоминаниях, именно там я и должен находиться, и нет лучшего места, где я предпочел бы быть.

Я в воздухе, окружающем ее, в ветре, во влаге на ее коже.

Я присматриваю за ней по утрам, вместе с теплом, пока она лежит в плетеном шезлонге и изучает греческую мифологию, которую нашла очень увлекательной.

Я знаю, что Куинн будет ощущать мое отсутствие в своей жизни постоянно, всегда. Для нее это единственная ясная и простая частичка истины, в которой она точно уверена. Что я во всем, что бы ее сейчас не окружало.

Ее исцеление происходит в мире, в котором меня нет, в мире, где она, наконец, двигается вперед, свободная от всего, что преследовало ее раньше.

Что это значит для Куинн?

Это означает жизнь.

Означает, что она, возможно, снова влюбится. Сейчас она не понимает важности всего этого, но настанет день, и она поймет.

Потому что, настанет день, и мы снова будем вместе.

— Я так горжусь тобой и тем, каким мужчиной ты стал, — говорит мне отец, и нежность в его голосе окружает меня. —Хотел бы я иметь возможность объяснить все это тебе лучше. Хотел бы я иметь возможность дать тебе больше ответов и определенности в том, как все это работает. Но ты должен понять одно, мы здесь не для второго шанса, чтобы изменить что-то. Как бы сильно я этого ни хотел, я не мог вернуться и быть твоим отцом и заботиться о твоей маме… Но мне нравится думать, что во многих отношениях я всегда был частью вашей жизни. В твоих воспоминаниях, в воспоминаниях твоей матери. В ваших снах. Ты должен понять важность того, что я говорю тебе, Чейз.

Я в замешательстве от того, что он говорит, и тяжести, которую я ощущаю в груди.

— Никто из нас не может прожить одну и ту же жизнь дважды. Такого никогда не произойдет. Но твой выбор — принять смерть в обмен на спасение Куинн — был сделан самым бескорыстным сердцем. Невзирая на конечный результат, твоя душа выбрала ее жизнь в обмен на свою собственную, и, благодаря этому, тебе был дарован подарок.

— Я не понимаю. Подарок? Что ты имеешь…

И внезапно я снова вижу те воспоминания, в которых маленький мальчик бежит в объятия Куинн. Только в этот раз он разворачивается, чтобы посмотреть прямо на меня, и когда он это делает, я ахаю, потому что узнаю его глаза. Это мои глаза, и я понимаю, что он не из другой жизни, как я думал прежде… нет, это мой сын, и он — наше будущее.

Куинн

Временами я все еще пялюсь в потолок и думаю о холодных простынях и горячих поцелуях. Я думаю о парне, который обнимал крепко и любил бескорыстно. Я думаю о карих глазах и теплоте. Думаю о том, что он вознес меня и нашу любовь выше всего остального.

А потом приходят дни, когда я так сильно ощущаю его потерю, что кажется, будто у меня начинается паническая атака, но я думаю, в каком-то смысле, это ожидаемо. На самом деле, я и не думала, что смогу справиться с этим за одну ночь. Дело в том, что когда я сталкиваюсь с такими моментами, я не паникую, как было раньше, потому что помню: Чейз всегда рядом со мной, дает мне силу, и понимание этого делает все не таким пугающим.