Пока Куинн продолжает лежать головой на моей груди, ее дыхание выравнивается, и она начинает расслабляться. Я на автомате потираю ее спину, как делал каждую ночь, когда она пробиралась в мою комнату, и постепенно она начинает проваливаться в сон.

Ее сны очаровывают меня. Я знаю, что мое время быть с ней вот так подходит к концу, но я так отчаянно хочу, чтобы она увидела это все — мою любовь, наши жизни вместе и по отдельности. Хочу напомнить ей о том, что она сильная, что она сможет продолжить жить без меня.

Мягко прикасаясь пальцами к ее волосам, через ее сон, я могу показать ей масштабы того, что есть между нами.

Она думает, что видит сон, но это не просто сон. Я использую это время, эту возможность быть рядом с ней так, как не могу, когда она бодрствует. Это единственное время, когда ее мозг полностью расслаблен и намного лучше способен поверить и понять, насколько важно, чтобы она продолжала жить.

Куинн

Не знаю, как долго проспала, но когда просыпаюсь, я понимаю, что сейчас примерно вторая половина дня. Сквозь темные шторы проглядывает солнце, освещая мою комнату мягким серым оттенком. Растянувшись на кровати и почувствовав тепло, которое исходит только от него, я понимаю, что он все еще здесь, рядом со мной, но прямо сейчас я не смотрю на него.

Я оставляю себе несколько минут, чтобы осмыслить все те эмоции, которые пульсируют во мне. Я морально опустошена, но, как ни странно, чувствую облегчение. Оно появляется внезапно, будто из ниоткуда. Я не могу это объяснить, но что-то мне подсказывает, что это мой первый шаг к исцелению.

Когда я поворачиваюсь лицом к нему, Чейз смотрит прямо на меня, на его губах мягкая улыбка.

— Теперь ты понимаешь? Чувствуешь, насколько сильна моя любовь к тебе?

Я улыбаюсь, потому что действительно понимаю.

После того, как я уснула, мне снился Чейз и наша любовь сквозь жизни. Я видела силу наших уз и непоколебимую связь, которая есть и всегда будет между нашими душами. Прошлой ночью Чейз поделился со мной своей истинной любовью, и теперь я понимаю намного больше, чем понимала когда-либо. Повернувшись, я смотрю на часы, чтобы проверить время, и замечаю фотографию, которая всегда напоминала мне о Чейзе. На ней запечатлен он вместе с Ганнером и Джейденом, в их руках биты, и они улыбаются.

— Я все еще чувствую, что отняла у тебя твою мечту, — говорю я ему.

Чейз перекатывается на кровати ближе ко мне и прижимается губами к моему плечу, пока смотрит на фотографию.

— Из всего, что я когда-либо держал в своих руках, ты для меня — самое главное.

Я понимаю, что именно он имеет в виду. И в каком-то смысле это метафора. Я поворачиваюсь лицом к нему и улыбаюсь, пока он смотрит на меня сверху вниз.

— Ты такой банальный.

Он усмехается, жестом указывая на нас двоих.

— Ага, но это правда.

Спустя несколько минут после пробуждения я понимаю, что впервые за последние дни ощущаю чувство голода, и предлагаю продолжить наш разговор по пути на кухню.

Пока обыскиваю шкафы в поисках чего-нибудь съестного, я поглядываю на Чейза, когда он с довольной улыбкой на лице прислоняется к стене кухни, так же, как делал это сотни раз прежде. В этот момент я ощущаю такую сильную любовь, и напоминаю себе о том, какая я счастливица, что у меня есть это мгновение.

Стук в дверь вырывает меня из моих мыслей.

— Ты кого-то ждешь? — спрашивает Чейз.

Сегодня я снова пропустила занятия, и спасибо Риз, что она прикрыла меня, позвонив в школу и сказав, что я заболела. По крайней мере, так гласила записка на столе.

— Нет… — я выглядываю в боковое окно и вижу «Мустанг» Ганнера, припаркованный рядом с машиной, которую мне помогла купить Риз на деньги по страховке. — Это Ганнер.

Качая головой, Чейз идет в гостиную и, плюхнувшись на диван, поднимает руки, чтобы обхватить ими шею.

— Сейчас не самое лучшее время. Я не уверен, что трансформаторы в этом городе смогут выдержать это.

— Остынь, Каспер. Сегодня, нам не нужны никакие скачки напряжения. Коммунальная компания и так уже сходит с ума, — шучу я, чтобы получить в ответ мягкую улыбку. — Хочешь, чтобы я попросила его уйти?

— Нет. Должен же я, в конце концов, пройти через это.

Проходит всего минута, и Ганнер снова стучит в дверь. Я смотрю на Чейза, но он не смотрит на меня — он сидит, уставившись куда-то в сторону, будто следит за чем-то.

Пожав плечами, я делаю несколько шагов к двери и медленно открываю ее.

— Ганнер, привет. Что ты здесь делаешь?

Я, правда, надеюсь, что он здесь не для того, чтобы орать на меня или обвинять. Сегодня я, наконец, чувствую себя хорошо, и прямо сейчас не хочу все это разрушать.

Голова Ганнера опущена, он в неуверенности шаркает ногой по земле.

— Могу я войти? Я просто… Мел все знает, и я просто хотел поговорить с тобой кое о чем. Мне нужно с кем-то поговорить.

Это, определенно точно, я могу понять. Ганнер — второй человек, у которого такое же чувство вины, с которым я никогда не расстаюсь, потому что он тоже его испытывает. Он любил Чейза и никогда намеренно не причинил бы ему боль. Мы переспали ненамеренно. Пусть это была безответственная ошибка, но, в конце концов, это была именно… ошибка.

В течение нескольких секунд мы стоим в тишине, неловко глядя друг на друга, а потом Чейз говорит:

— Впусти его.

Я открываю дверь шире, и Ганнер проходит в комнату, чтобы сесть в кресло возле окна, ставит локти на колени и вытягивает руки перед собой, глядя мне в глаза.

— Мне так жаль, Куинн.

Заняв свое место на диване рядом с Чейзом, я никак не реагирую, потому что наблюдаю, как Чейз пытается оценить свою реакцию на Ганнера. Я вижу, что ему не по себе, но он реагирует лучше, чем я себе представляла.

Ганнер выпрямляется в кресле. Очевидно, что он хочет сказать что-то еще и хочет сделать это спокойно.

— Той ночью я плохо соображал, прости меня. Я не… я не знаю, как это произошло, хотел бы я иметь возможность сказать ему о том, как мне жаль, — Ганнер глубоко вдыхает, и я знаю, что он действительно сожалеет. — Он был моим лучшим другом. Я любил его, как брата, а он любил тебя. Так чертовски сильно любил. Даже когда Чейз был с ней, он никогда не был таким счастливым, каким был рядом с тобой.

Я все еще ничего не говорю. То, что он говорит, правда. Чейз любил меня, и теперь я знаю, насколько сильна эта любовь. Сидя рядом со мной, Чейз сжимает мою руку и дарит мне ту уверенность, в которой я нуждаюсь.

Я перевожу взгляд с Чейза на Ганнера, пока тот продолжает говорить:

— Я не могу отделаться от чувства вины, Куинн, — говорит он разочарованно. — Я просто… я даже не понимаю, как это произошло.

Я смотрю на него, пытаясь разобраться в том, что сама помню о той ночи, но воспоминания такие размытые.

— Я помню, что проснулась рядом с тобой, голая. Это все.

Он опускает голову на свои руки и медленно выдыхает.

— Я бы никогда не поставил тебя в такое положение, если бы был в здравом уме.

— Я знаю, что ты не поступил бы так.

И это правда. Не считая его любви к Чейзу, Ганнер любит Мел, и он бы никогда не поставил под угрозу их взаимоотношения.

Ганнер смотрит на свои руки.

— Я не знаю, что делать. Такое чувство, что вина сжирает меня изнутри. Я пытаюсь отпустить все это, сам себе говорю, что не могу изменить прошлое, но ничего не помогает. Как мне жить с тем, что я предал своего лучшего друга, а теперь я уже не могу ничего изменить, не могу сказать ему о том, что мне очень жаль?

Когда начинаю говорить, я не смотрю на Чейза. Поскольку Ганнер не может его видеть, не хочу, чтобы он думал, что я отвожу от него взгляд, пока он изливает мне свои страдания. Очень важно, чтобы Ганнер понял — то, что я собираюсь ему сказать, исходит из самого моего сердца. Я знаю, что Чейз испытывает к нему то же самое, что и Ганнер к Чейзу. Их дружба такая же долгая, как и наша. Нельзя все это просто взять и перечеркнуть.