До этого момента я и не верила в судьбу. Моя теория заключалась в том, что ты сам строишь свою судьбу, а карма рано или поздно настигнет тебя. Я верила, что моя карма меня настигла, и потом мне пришлось жить с ее последствиями.

Я никогда не была так счастлива из-за того, что ошибалась.

В этом мире все гораздо сложнее. Сейчас я в этом уверена, спасибо Чейзу, хотя я все еще не могу представить, как мне жить дальше.

Возвращение в школу, определенно, не возглавляет мой список дел, которыми нужно заняться, но я понимаю, что мне нужно встретиться со школьным консультантом и перенести экзамены, которые я пропустила на прошлой неделе. Я с большим удовольствием покончу со всем, что придется сделать, чтобы выпуститься.

А что будет после этого, я не уверена. В последние две недели мой мир полностью остановился. Раньше моя жизнь была сосредоточена на том, что будет после окончания школы, сейчас же я не готова думать об этом. Письмо от Университета штата Флорида все это время пролежало на моем комоде, и я ни на шаг не подошла ближе к тому, чтобы открыть его, так же, как и две недели назад. Думать о будущем — значит, двигаться вперед, а я все еще не уверена, что достаточно для этого сильна.

Когда я выхожу из комнаты, одевшись в школу, наконец-то, в футболку и джинсы, а не в толстовку с капюшоном, Эмери сидит на кухне за обеденным столом, безучастно уставившись в кружку с черным кофе. Он слышит мое приближение и тут же разворачивается, будто я напугала его.

Улыбнувшись, он встает и направляется ко мне, притягивая меня в крепкие объятия.

Я вздыхаю, слезы жгут глаза. Боже, как же я нуждалась в этом. Я так сильно соскучилась по нему.

Серьезно, за последние три месяца это первый раз, когда мы видим друг друга. Он уехал в марте, так что его не было ни на момент аварии, ни на похоронах Чейза.

— Черт, Куинн. Я так рад видеть тебя, — говорит он, глубоко вздыхая, и отстраняется, чтобы осмотреть мое лицо. — Я так рад, что с тобой все в порядке. Как рука? Болит?

— Нет, она в порядке.

Я знаю, Риз рассказала ему обо всем в тот день, когда, наконец, дозвонилась до него. Он работал на Аляске, и целый месяц у них не было телефонной связи. Раньше я завидовала, что ему приходилось отключаться от мира и находиться там, где никто не сможет его найти.

Хотя в экстренной ситуации это все же отстой.

Я смеюсь, пытаясь дышать, когда он сжимает меня еще в одном крепком объятии.

— Я тоже скучала по тебе, Эм.

Обернувшись, я вижу Чейза. Он стоит на кухне с теплой улыбкой на лице, наблюдает за нашими с Эмери объятиями и выглядит от этого таким же довольным, как и я.

— Как долго будешь дома?

Когда Эмери отпускает меня, я начинаю копаться в холодильнике. Я, на удивление, голодна, поэтому вытаскиваю яйца и бекон.

Эмери внимательнее разглядывает меня, прислонившись к кухонной стойке.

— Несколько дней, — он прочищает горло. — Ты хорошо себя чувствуешь? Я слышал, ты пропустила несколько занятий в школе.

Самая лучшее в Эмери — что мне никогда не надо извиняться или во всех красках объясняться с ним. Он переживает, поэтому, естественно, задает вопросы, но если я игнорирую вопрос, он всегда дает мне время, чтобы я решила, что именно я хочу сказать и тогда, когда сама этого захочу. Он всегда старается делать для меня только самое лучшее, и я никогда этим не пренебрегала. Когда погибли наши родители, ему было восемнадцать, но он ни разу не дал мне почувствовать, что сожалеет о том, что застрял со своей одиннадцатилетней сестрой.

Не думаю, чтобы его хоть раз похвалили за то, что он пожертвовал своей жизнью ради меня.

— Мне становится лучше, вроде бы, — наконец, говорю я ему, когда решаю приготовить для нас обоих яйца. Он продолжает наблюдать за каждым моим движением, присаживаясь за стол. — Сегодня я собираюсь сходить в школу, чтобы договориться сдать на этой неделе экзамены, которые я пропустила.

Когда я даю себе минутку на то, чтобы посмотреть на него, я понимаю, что он выглядит намного старше. Его темные волосы длиннее, вьются на концах, выглядывая из-под бейсболки, а челюсть покрыта густой бородой после месяцев работы на судне.

Улыбнувшись, я качаю головой.

— Как отнеслась к бороде Риз, Дак Династи? (Примеч.: имеется ввиду Duck Dynasty — американский телевизионный сериал, главные герои которого известны своими длинными бородами).

Эмери снова улыбается и поднимает свою кружку с кофе, чтобы сделать глоток.

— Она сказала, что мне лучше успеть побриться до того, как она вернется домой.

Какое-то время мы просто болтаем, и он не давит на меня разговорами о том, что происходило последние две недели.

Комната наполняется запахом свиного жира, и становится тихо. Чейз сидит за столом, жалуясь на то, как хорошо пахнет бекон, и как это нечестно, что у него нет возможности съесть его.

— Тебе нужно поговорить с ним, Куинн. Расскажи ему правду о том, что с тобой происходило, и как ты себя чувствуешь из-за всего этого, — говорит он, глядя на сковородку на плите.

Я почти отвечаю ему вслух, а потом вспоминаю, что Эмери не может видеть Чейза, и все ощущения нормальной обстановки, которые есть в этот момент, тут же вылетят в окно, как только он подумает о том, что я разговариваю со своим мертвым бывшем парнем.

Серьезно! Хватит говорить мне, что мне делать.

— Ты винишь меня, Эмери? — спрашиваю я, продолжая удерживать взгляд на шипящем беконе.

Теперь доволен, Чейз?

Чейз смеется.

— Да, доволен.

— За что? — спрашивает Эмери.

Я поворачиваюсь к нему лицом и улыбаюсь от того, насколько сильно он похож на нашего отца со своей бородой и глазами цвета океана.

— За то, что произошло с мамой и папой.

— Что? Никогда, — он смотрит прямо на меня, может, слегка растерянно. — Ты думаешь, я виню тебя?

Я пожимаю плечами, перемешивая яйца на сковороде, а потом выключаю плиту.

— Иногда я думаю, что ты должен.

— Я не виню тебя. И никогда не винил, Куинн. Это был несчастный случай.

Будь честной. Скажи ему о том, что ты чувствуешь. Он должен знать.

— Я чувствую, будто подвожу тебя.

Достав две тарелки, я накладываю на одну яйца и бекон для него. Эмери берет кусочек бекона и медленно грызет его.

— Ты бы подвела меня, если бы сдалась и испортила свое будущее. Поезжай в колледж. Выберись из этого городка и начни все сначала на новом месте. Мне во многих вещах пришлось повзрослеть слишком быстро, и я не хочу этого для тебя. Да, я доволен тем, что имею на данный момент, так что просто побудь ребенком, отправляйся в колледж и повеселись.

Я знаю, что он имеет в виду. Никто из нас не выбирал такую жизнь, но именно она была нам дана. Я, наконец, начинаю это понимать.

И снова показывает свою уродливую голову это слово — «колледж». Мои планы на будущее. Все то, о чем я не хочу думать.

Этот разговор возвращает меня к моим прошлым размышлениям о том, чтобы избегать разговоров, касающихся этого вопроса. Я знаю, что в том конверте на моем комоде хранятся ответы, но не могу пересилить себя и встретиться с ними лицом к лицу.

Когда возвращаюсь в свою комнату, чтобы забрать школьный рюкзак, я смотрю на письмо, которое лежит рядом с любимой бейсболкой Чейза. Той, которую он оставил на моей кровати в первый вечер. И которую я не планирую возвращать. Я отвожу взгляд в сторону — не думаю, что у меня хватит сил на это ранним утром.

— Рано или поздно тебе придется открыть его.

Уф-ф. Мы можем просто не говорить об этом?

Я пожимаю плечами, беру его бейсболку и надеваю ее себе на голову.

— Может, вечером.

— Ты же понимаешь, что времени у тебя не так уж много?

Я снова пожимаю плечами и наклоняюсь за рюкзаком, который покрыт песком. В тот день я оставила его на причале. Еще одна загадка, как все это оказалось снова в моей комнате.