Как-то Васька принес Мишке живую землеройку. Отец посадил ее в посылочный ящик и бросил в него несколько только что выкопанных червей, и Мишка, притаившись, наблюдал за Хоботком, ожидая, когда землеройка с ними расправится. Один из червей, ползая по ящику, начал заползать под землеройку, и та, ухватив его зубками, и, придерживая его извивающееся тело передними лапками, стала его жевать. Увидев это, Мишка от радости закричал и побежал в огород, чтобы позвать отца с мамой к посылке. Но, не заметив, опрокинул ящик с землеройкой, чем та сразу же и, воспользовавшись, убежала...

Шерстка у землеройки тёмно-бурого цвета. Зверек размером с детский кулачок. Не обращая внимания на Михаила, она полностью вылезла из листвы и начала умываться или очищаться, елозя передними лапками по своей мордочке и длинному носу-хоботку.

Михаил, затаив дыхание, наблюдал за зверьком, который тут же погрузив свой нос в листву, начал с шумом в ней что-то искать. И нашел, это был черненький жучок, которого она с сильным хрустом начала поедать. Расправившись с ним, землеройка посмотрела на Михаила и, подмигнув ему, как старому знакомому, побежала дальше, за ствол дерева.

Громко вздохнув, Михаил выбрался из-под кроны дерева, струсив со штанов мусор, взяв ведро, начал спускаться к реке.

Листва местами на деревьях уже начала желтеть и краснеть, но еще не опадала, а вот в реке ее было много зеленой. Это Михаил приметил сразу, как и то, что она березовая, а в ельнике этого дерева нет.

Поймав веточку, понес ее с собой в избу.

- Значит, в реке? - посмотрел на него исподлобья Виктор.

- Много ласта, ли-ис-та-а, - пропел Михаил.

- Так, осень уже, - улыбнулся Муравьев. - Ладно, Мишенька, ты давай обед готовь, а я пройдусь, посмотрю, кто уронил столько листьев в речку.

- Су-уп?

- Да, что хочешь, Мишенька, то и свари, я голодным приду, что приготовишь, тому и рад буду. Вот такие вот дела.

Проводив Виктора, Степнов занялся хозяйскими делами. Промыл котелок, повесил его над костром, вытащил из ледника щуку и порубил ее топором на мелкие части. Вода, которую вытеснило рыбье мясо из котелка, падая в огонь, шипела и превращалась в пар. Убрав большой ложкой "лишнюю" воду, Михаил вспомнил, что забыл прихватить с собой тот белый гриб, который попался ему по дороге к реке, и он его наколол на ветку.

Недолго думая, взяв ружье с пустым рюкзаком, пошел к реке. Плавающей листвы в воде больше не было, значит, его предположение, что кто-то в верховье Эсски сломал березу или ветку, оставалось в силе. И, скорее всего, это было не животное, а человек. Нужно ли его бояться, Михаил не знал. Но, судя по тому, что Виктор в последние дни все больше и больше чувствовал какое-то беспокойство, это настораживало Михаила.

Озираясь по сторонам, прошел по берегу к высокому бугру, в низине которого два дня назад он нарезал с дюжину белых грибов с красноголовиками (подосиновиками). И не зря, между кустарниками ольхи росло семейство белых. Чуть дальше выглядывала из зеленого мха красная голова подосиновика. Его ножка была толстой и длинной, и, что не менее важно, грибные черви еще не успели добраться до шляпки гриба.

Поднявшись на бугор, Михаил остановился и, резко развернувшись, посмотрел влево, где ему почудилось какое-то движение. Присев у кустарника, Михаил начал внимательно осматривать каждую травинку и, увидев в метрах десяти от себя застывшего вытянувшего шею глухаря, невольно ойкнул. Но, что удивительно, птица не испугалась человека, а с любопытством продолжала наблюдать за Степновым, прячущимся от нее за кустом.

Черный петух через минуту, растопырив свой пышный хвост, повернулся к Михаилу боком, потом грудью и, коокая, сделал несколько шагов в сторону неизвестного "зверя".

Степнов, подыгрывая птице, отставил в сторону руку и, копоша ладонью в высокой траве, и, сильно пища, повел ею назад. Увидев это, глухарь, выставляя свою грудь вперед, вытягивая крылья, сделал несколько быстрых шагов в сторону Михаила.

"Стрелять нельзя, - подумал Степнов, - Муравьев хоть об этом и не предупредил Михаила, но и приветствовать такого поступка не будет. По вечерам человек себе и так места не находит, все ему кажется, что на них с Михаилом кто-то открыл охоту. А вчера, перед сном, он сказал, что они не пойдут в сторону Тора, а вернутся к Вою и переждут там. А после того, как Муравьев вернулся из туалета, снова сказал, что нужно идти не к Вою, а к Торну к Яшке и Тишке Рыскиным. С ними не страшно".

Глухарь вытягивает шею, пытаясь рассмотреть, остался ли в кустах зверь, спрятавшийся от него. Михаил, не шевелясь, продолжает наблюдать за любопытной птицей. Но и глухарь не торопится, сделает несколько шагов и замирает. Вдруг, что-то его вспугнуло и он, хлопая крыльями, сорвался с места и на бреющем полете над травой, перелетел на другую сторону бугра и сел на землю.

Теперь птица была выше Михаила и снова всматривалась в его сторону. Но "зверь" остался без движения, даже головы не повернул, так как птица и без этого ему хорошо видна.

Глухарь, выждав несколько минут, снова двинулся в сторону невиданного "зверя". Идет то боком, набегая, как петух, на своего врага, то замирает, всматривается, где же тот самый зверь. Но, не найдя его, снова делает несколько шагов к Михаилу.

Перенеся всю тяжесть тела на левый локоть, Михаил освободил от напряжения правую руку и готовился ухватиться ею за приближающуюся голову глухаря. Но, как назло, птица снова остановилась и замерла, не сводя своих глаз с веток кустарника. В этот раз, создалось такое впечатление, что ее больше интересуют его ветки, а не "зверь", лежащий под ними.

Капелька пота, скатившаяся по переносице, попала на губу. По вкусу соленая. Вторая, зацепившись за волосок уса, опустила его кончик на верхнюю губу, но в рот не попала, видно ее удерживают еще несколько волосков.

Глухарь вытянул шею, его голова оказалась прямо над ладонью. Мгновение, и рука Михаила, резко поднявшись, ухватила птицу за шею. Сильные удары крыльями по лицу Степнова, спасения птице не принесли, Михаил до боли сжал ладонь, не отпуская огромного черного петуха из своего капкана.

- 2 -

- Ой, рассмешил меня таки, - надрывался от смеха Муравьев. - Нет, это подумать только. Я даже не ожидал такого, честное слово.

А Мишка тоже смеялся до слез. Он сам не ожидал, что такое, вообще, может произойти.

А все было так. Когда Михаил схватил любопытного глухаря за шею, тот, буквально через минуту или даже меньше, обмяк. Уложив его в рюкзак, Степнов направился назад в избу. Решил птицу до прихода Виктора не трогать, а заняться приготовлением супа из щуки и грибов, как и было им ранее задумано.

Муравьев появился через несколько часов, когда суп уже начал остывать.

- Нашел ту березу, - рассказывал он. - И, самое, что интересное, у нее обломаны две толстые ветки. Одна из них в воде лежала, а другая на содранной коре висела. Не знаю, кто такой силой обладает, чтобы сломать такие толстые ветки, - сложив в круг два больших и два указательных пальца, замотал головой Виктор. - И, представляешь, видно, что эти ветки сломаны без выкручивания, без применения ножа и топора. Нет, не знаю даже, что и думать об этом дереволомателе.

- А ми-иша-а? - на распев выговорил Степнов.

- Медведь?

- Да, та. Вода упал, ватка ломас.

- Хм, как-то и не подумал об этом, - с удивлением посмотрел на Михаила Муравьев. - А ведь это так могло и быть, там же бугор. Хм. А, следов медведя не видел. Трава была примята, но формы стопы не рассмотреть.

Наложив себе в тарелку супа, Виктор начал его кушать.

Михаил сел за стол рядом с Муравьевым и также с аппетитом ел, поглядывая на огромную щучью голову, лежавшую в миске посередине стола. Казалось, что оголив свои огромные пики-зубы, голова щуки была живой, и она своими белыми, вареными глазами со злостью следила за охотниками, сидевшими напротив нее и выбирала, на кого из них напасть.