– От него.
– И... что он? – в голосе Дика прозвучало искренне беспокойство, но Джереми промолчал, помня о предупреждении Блада.
Бывший боцман покачал головой:
– Горе-то. Как он без нее?
– Плохо...
– Зря он согласился стать губернатором... Брал бы свою кралю да ехал с ней хоть на Барбадос, — продолжил между тем Хейтон.
– Ему особо выбирать не приходилось, – не глядя на него пробормотал Джереми и неожиданно для себя добавил: – Как и сейчас...
– Что – сейчас?
– Ничего, – прикусил язык штурман.
Хейтон пристально посмотрел на него:
– Джереми Питт, врать ты не умеешь, выкладывай. Или не доверяешь мне?
Джереми колебался, не решаясь рассказать ему об услышанном от Блада.
«Имею ли я право идти против воли Питера? Но... я не могу оставить все, как есть... Хейтон был с нами с самого начала и ни разу не дрогнул... Кому, как не ему можно доверять...»
Он облизнул пересохшие губы и выдавил из себя:
– Питеру грозит смертельная опасность...
Глава 6
Откровенность дона Мигеля
Арабелла подошла к перилам, ограждающим ют. Почти месяц «Санто-Доминго» стоял на рейде Ла-Романы. Если у адмирала де Эспиносы были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его: судя по всему, он не спешил вновь пуститься в путь.
...Как только галеон бросил якорь, де Эспиноса отправился в город и вернулся через два дня в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы.Тогда же Арабелла написала мужу.Она не последовала советам Рамиро и опять вызвала гнев испанца, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал, и не соглашаясь подписаться ни как «Ваша преданная...», ни тем более как «Ваша любящая жена». Устав спорить, де Эспиноса, задумался, затем сказал:
– Упрямиться совершенно бессмысленно, но будь по-вашему. Есть ли у вас какая-либо вещица, безделица, по которой вас можно узнать? На тот случай, если у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете то, что я требую.
– Все мои вещи остались на том корабле, – ответила Арабелла.
– А это? – дон Мигель дотронулся до цепочки, поблескивающей у нее на шее.
Арабелла отпрянула и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.
– Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон – все, что связывает меня с моим прошлым.
– Ну же, мисс Бишоп, – дон Мигель иногда обращался к ней так, то ли в шутку, то ли желая поддразнить. – Вернувшись домой, вы окажетесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры!
Поколебавшись, она отдала медальон, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на предложенный ей текст письма, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого не помнила...
Погода портилась, первые капли дождя упали наее лицо, и ей показалось, что дождь плачет вместо нее.
Де Эспиноса вернулся из Ла-Романы отличном расположении духа. Все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он уже написал Эстебану, приглашая того присутствовать при «свершении акта возмездия».
Оглядев палубу галеона, де Эспиноса заметил на юте пленницу и, подойдя к ней, сказал:
– А, мисс Бишоп! Почему бы вам не присоединиться ко мне и моим офицерам и не пообедать в кают-компании?
Арабелла с безмерным изумлением посмотрела на него: неожиданное приглашение показалось ей в высшей степени неуместным.
– Сожалею, но это вряд ли возможно, дон Мигель.
– Почему? – удивился де Эспиноса.
Арабелла почувствовала, как кровь приливает к щекам. Как же жалко она выглядела! Справляться с бытовыми неудобствами было непросто. Хотя с того дня, когда «Санто-Доминго» пришел в Ла-Роману, она не испытывала недостатка пресной воды и немного привела себя в порядок, но платье, несмотря на все ее усилия, пребывало в весьма плачевном состоянии. А свои густые волосы она неумело собирала в тяжелый узел на затылке.
– Ну конечно! – дон Мигель догадался о ходе ее мыслей. – Женское стремление украшать себя неистребимо. Я пошлю Хосе, моего слугу, в город. Он сообразительный малый и подыщет вам новый наряд и еще какие-нибудь мелочи. Скажите ему, что вам нужно. Что касается горничной – увы, вам придется обходиться своими силами.
– Благодарю вас, дон Мигель, но...
– Я включу эти расходы в сумму выкупа, – рассмеялся он. – Не будьте столь же непреклонны, как и в нашу прошлую встречу.
– Я не могу похвастаться, что помню, как проходила наша прошлая встреча, – на губах Арабеллы появилась слабая улыбка. – Вы обещали мне рассказать об этом. И... о Питере Бладе, моем муже.
Взгляд дона Мигеля стал жестким.
– Я расскажу вам, миссис Блад. Сегодня, после обеда. Итак, мне прислать к вам Хосе?
– Да, дон Мигель.
***
Хосе оказался не только понятливым, но и расторопным парнем. С помощью Рамиро Арабелла втолковала ему, в чем именно она нуждается. Прошло лишь немногим более часа, и слуга вернулся с объемистым свертком, в котором было бордовое платье на каркасе, с лифом, отделанным кружевом, и разрезами на рукавах. А также белоснежная сорочка, мантилья и шкатулка с гребнями, шпильками, маленькой игольницей и цветными нитками.
Арабелла некоторое время в замешательстве рассматривала роскошный наряд. Наконец, не без труда разобравшись в особенностях ношения непривычной одежды и в очередной раз прибегнув к помощи врача, она, задевая широкими юбками за все, что попадалось ей на пути, вошла в кают-компанию, где уже собрались офицеры «Санто-Доминго» во главе с доном Мигелем.
– Поприветствуем нашу прекрасную... гостью. – Встав, дон Мигель вышел из-за стола и подал Арабелле руку.
Его офицеры также встали. Они разглядывали пленницу, не понимая, какая блажь пришла в голову их адмиралу, – кто с любопытством, а кто и неприязненно. Де Эспиноса подвел Арабеллу к стулу с высокой спинкой. Молодая женщина села и гордо выпрямилась. Она была смущена бесцеремонными взглядами и неожиданной галантностью де Эспиносы, и больше всего в этот миг желала оказаться в своей крошечной каюте. Доктор Рамиро тоже был за столом и единственный по-доброму улыбался ей. Впрочем, вскоре внимание присутствующих переключилось на подаваемые стюардами блюда. Благодушно настроенный дон Мигель пару раз спрашивал у Арабеллы, как она находит кушанья, приготовленные новым коком. В остальном же разговор за столом шел на испанском, и она была избавлена от необходимости участвовать в нем.
