Кажется, донья Леонора прошептала: «Досадно...»
Но Беатрис было не до нее, она прислушивалась к себе.
«Что со мной? Нервы? Или...» — обостренное восприятие запахов, тошнота: — «Неужели?!» — сестра рассказывала ей о тяготах, сопутствующих вынашиванию детей, но Беатрис не смела радоваться.
— Вам стало дурно? — холодно осведомилась Леонора, изо всех сил подавляя разочарование и злость.
— Я чрезвычайно неловкая, — с усилием улыбнулась Беатрис. — Что же, благодарю за беседу, а на фонтан Бертуччи я взгляну в следующий раз. И смею вас уверить — вам не о чем беспокоится. А теперь, если не возражаете, я вернусь в зал, к мужу. По крайней мере сегодня узы брака удержат сеньора де Эспиносу от очередного грехопадения.
______________________________________________________
* Автор в курсе, что в этот период дворец был уже основательно заброшен
Глава 33
Тени прошлого
В пиршественном зале дона Мигеля не оказалась, и Беатрис, раздраженно постукивая носком туфельки, раздумывала, где бы он мог быть. Тем более, что де Ованда вновь сидел в своем кресле и, благосклонно кивая, выслушивал какого-то тучного сеньора в темно-коричневом камзоле, обильно украшенном вышивкой и драгоценностями, а значит, обсуждение важных вопросов закончилось.
Разговор с доньей Леонорой не выходил у нее из головы. Было бы несусветной глупостью верить, что та разоткровенничалась из благих побуждений. Беатрис была больно уязвлена словами маркизы о том, что Мигель может изменять ей, и упорно гнала от себя эту мысль, но... Что, если это уже случалось? В те ночи, которые она проводила одна, думая, что муж в кабинете, либо неотложные дела задержали его во дворце наместника... Что если он был с другой? Конечно, маркиза де Франкавилья могла лишь пересказать ей слухи, но зачем? Если только...
«Если только у нее самой была связь с доном Мигелем...»
Беатрис ощутила томительное напряжение во всем теле; нарастая, оно требовало выхода. Ей захотелось сделать что-нибудь невозможное, недопустимое... сдернуть скатерть с ближайшего стола! Какой сладкой музыкой был бы звон бьющейся посуды...
Что с ней творится?! Она попыталась посмеяться над собой:
«Не припомню, чтобы Инес говорила про такие... тяготы. Вот будет сцена, если сеньора де Эспиноса устроит разгром во дворце королевского наместника. Спущусь-ка я в сад, надо прийти в себя...»
Она быстрым шагом направилась к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом.
Беатрис вышла на галерею и отыскала ведущую в сад лестницу. Остановившись остановилась на верхней ступени, она огляделась: внизу, на засыпанной мелким гравием площадке, уже собирались гости в ожидании обещанного де Овандой фейерверка. Поднявшийся к ночи ветер шумел в кронах деревьев, раздувал огонь в чашах треножников, установленных вдоль дорожек. На мгновение Беатрис показалось, что сад заполонили призраки — с черными провалами вместо глаз, шепчущие неясные жалобы, и она задрожала.
«Мне нечего опасаться... Силы зла не властны в такой день...»
Ее губы шевельнулись, шепча «Pater noster...». Подставив лицо ветру, она оперлась на балюстраду. Наваждение немного рассеялось, и, встряхнув головой, Беатрис спустилась вниз. Она медленно пошла вглубь сада — подальше от весело гомонящих людей.
И Инес, и донья Леонора, как сговорившись, твердили о жестокости дона Мигеля, но Беатрис знавала людей, которые причиняли бесконечные мучения своим близким лишь в угоду своей прихоти. Так может и другие... слухи сильно преувеличены?
«Даже если... а я не могу этого знать наверняка... Если маркиза де Франкавилья была любовницей моего мужа, этот разговор доказывает, что их связь осталась в прошлом...»
«Как и донья Арабелла?» — насмешливо спросил внутренний голос.
Беатрис прерывисто вздохнула: она избегала думать о таинственной женщине, но сегодня уже дважды воспоминания о ней всплывали в памяти.
«Но ведь это не значит, что дон Мигель и дальше будет желать объятий других женщин...»
«...наивно полагать, что узы брака способны удержать такого мужчину, как он...» — ядовитые слова маркизы де Франкавилья жалили в самое сердце.
Она невольно представила маркизу, млеющую от любовной неги и Мигеля, склонившегося над ней, и всхлипнула. Словно в ответ на ее мысли, приглушенно рассмеялась женщина. Беатрис вскинула голову: она и не заметила, как дошла до расположенного в центре сада лабиринта. Стена из подстриженного кустарника превышала человеческий рост и сквозь мелкую густую листву было невозможно разглядеть, кто укрылся за ней. Снова смешок и звук поцелуя. Беатрис обмерла; она стояла, вся обратившись в слух.
— Дон Родриго, вы слишком напористы, — прошептала женщина, что-то неразборчиво пробормотал незнакомый мужской голос.
Беатрис облегченно перевела дух. Она отступила назад, гравий скрипнул под ее ногой и молодая женщина застыла, боясь выдать себя неосторожным движением. Однако любовники были настолько заняты друг другом, что ничего не услышали. С площадки перед дворцом долетали возгласы и взрывы смеха, однако у Беатрис не было никакого желания возвращаться во дворец. Заметив узкую боковую аллею, она свернула туда. Где-то неподалеку журчала вода,
«Возможно, я все-таки увижу фонтан знаменитого Бертуччи», — усмехнулась Беатрис и пошла, ориентируясь на звук.
Фонтан представлял из себя чашу, стоящую на спинах львов. Струи воды стекали из их пастей, падая в небольшой бассейн, облицованный каменными плитами. Повеяло свежестью, Беатрис сразу же стало легче дышать. Она присела на мраморную скамью, стоявшую под раскидистым эбеновым деревом, удивляясь, как садовники позволили ему так разрастись.
После общения с доньей Леонорой, Беатрис ощущала себя потерянной, как будто бы все происходило не наяву. Сколько же времени она бродит по саду? Пора вернуться, наверняка, Мигель тоже ищет ее...
Послышались шаги и негромкие голоса: на этот раз разговаривали мужчины, и они явно направлялись к фонтану. Беатрис вскочила, чтобы уйти, но в следующий миг узнала мужа. А его собеседником был тот самый дон Алонсо, так встревоживший ее во время ужина! Густая тень скрывала Беатрис, и мужчины не могли ее видеть. Она прижалась к стволу дерева, напряженно вслушиваясь в обрывки фраз. Довольно с нее тайн на сегодня, она останется и узнает, о чем они говорят!
***
Хмурясь, де Эспиноса проводил взглядом жену, которую маркиза де Франкавилья чуть ли не тащила за руку. Черт, угораздило же де Ованду поручить Беатрис заботам именно доньи Леоноры!
Ему казалось, что его роман с маркизой случился много лет назад, и даже — что все было не с ним, а с абсолютно незнакомым ему человеком. А ведь прошло немногим больше года с тех пор, как они виделись в последний раз. Впрочем, ему на тот момент было не до любовных игрищ. Трудно сказать, что чувствовала Леонора. Его это мало волновало, а прекрасная маркиза отменно умела притворяться. Приличия требовали, чтобы он пригласил маркиза и маркизу де Франковилья на свадьбу, что он и сделал, особо не раздумывая. Теперь же им владело беспокойство, и он хотел как можно скорее разыскать Беатрис. Она совершенно не искушена в интригах, а с Леоноры станется наговорить ей гадостей под видом любезности. Де Эспиноса перевел взгляд на наместника и, сдерживая нетерпение, спросил:
