– Как ты можешь сожалеть о милосердии? – воскликнула Арабелла.

Лицо Питера стало замкнутым.

– По-видимому, милосердие не моя стезя. Зато у тебя, моя дорогая, его с избытком хватит на двоих.

– И я не вижу в том никакого греха! – вскинула голову Арабелла, твердо встречая пронзительный взгляд синих глаз мужа.

С минуту они смотрели друг на друга, а потом Арабелла задала ему вопрос, который терзал ее на протяжении последних дней:

– Скажи, Питер, что ты чувствовал, когда приказал привязать дона Диего к жерлу пушки?

Блад замер, а потом медленно проговорил:

– Ну разумеется. Дон Мигель не мог упустить такую возможность – поведать тебе об этом.

У Арабеллы пробудилась надежда, что де Эспиноса из мести солгал ей:

– Это неправда?

– Отчего же. Правда,– сухо ответил Питер, отходя от нее.

– И ты сам ничего не хочешь рассказать мне?

– Наверняка дон Мигель подробно изложил тебе все детали. И я не думаю, что гранд Испании опустился до вранья.

Тяжелое молчание накрыло их. Вздохнув, Питер подошел к окнам каюты и, стоя спиной к жене, угрюмо проговорил:

– Меня удивляет, что ты так сопереживаешь страданиям дона Диего. Разве слезы и ужас Мэри Трейл больше ничего не значат для тебя?

– Мэри Трейл? – растерянно переспросила Арабелла.

Все происходило с такой быстротой, что у нее не было времени разобраться в пестром ворохе вернувшихся воспоминаний, и только при этих словах события, предшествующие захвату Питером и его друзьями испанского корабля, выстроились в единую цепь. Но муж не дал ей ни минуты, чтобы собраться с мыслями.

– Да, – резко бросил он. – Твоя подруга. А обесчещенные женщины и убитые мужчины Бриджтауна? Разве они не страдали? – он помолчал, потом глухо сказал: – Я не брал на себя миссию мстить за них. У меня были свои причины поступить так с испанским ублюдком.

Блад повернулся к Арабелле, и она увидела,что его губы кривит горькаяусмешка:

– Повторяется история с Левасером? Получается, что я опять должен оправдываться, а это не в моих правилах.

Она в отчаянии закричала:

– Я боюсь, что однажды мне расскажут еще что-то!

Он прищурился и продолжил за нее:

– Из моего темного и, без сомнения, кровавого прошлого? Вполне может статься. Ведь я всего лишь пират, милостью судьбы занимающий сейчас столь высокий пост.

– Питер, – выдохнула Арабелла, – ты все неправильно понимаешь…

– Как и всегда. Мадам, вероятно, вы сожалеете о сделанном выборе? – жгучая обида вместе с отравляющей его душу ревностью заставили Блада утратить над собой контроль. Как в поединке, он ринулся в атаку и, не дожидаясь ответа, нанес упреждающий удар: – У меня складывается впечатление, что вам пришлось по вкусу… гостеприимство дона Мигеля. И… его объятия? Раз уж он посчитал для себя возможным назвать вас mi chiquitina. Зачем же вы вызвали его, и тем самым помешали ему расправиться со мной?

Арабелла, отказываясь поверить в то, что слышит, отшатнулась. Еераспахнувшиеся глаза были полны боли, и Блад опомнился. Он уже раскаивался в жестоких словах, которые неожиданно вырвались у него.

– Арабелла… – начал он и шагнул к жене.

Она гневно взглянула на него:

– Если вы допускаете саму мысль, что я могла желать вашей гибели, значит, вы меня совсем не знаете. И… никогда не любили. А сейчас позвольте мне остаться одной.

Лунная ночь

– Нам обоим нужно сейчас немного тепла… – низкий голос дона Мигеля звучал завораживающе, его черные глаза со страстной мольбой смотрели на Арабеллу.

Она снова была в апартаментах де Эспиносы, и он обнимал ее. Но на этот раз она совсем не противилась ему.

«Сопротивляйся!» – билась тревожная мысль.

Однако поцелуи де Эспиносы погружали Арабеллу в вязкий, сладостный дурман, который заволакивал сознание и лишал сил.

– Mi corazon… – дон Мигель слегка сжал ее плечи, мягко увлекая куда-то вниз… в бездну, и она закрыла глаза, покоряясь ему…

…Небо, хмурившееся весь день, к вечеру прояснилось, и взошедшая луна бросала мерцающие блики на умиротворенное море. Но, по крайней мере, двум людям на борту корабля, скользящего по его волнам, об умиротворении можно было только мечтать.

Заложив руки за голову, Блад лежал в койке, которую он подвесил в кают-компании, и слушал поскрипывание пола под ногами жены, доносящееся через тонкую переборку. Собственные слова жгли его раскаленным железом. Все шло не так, катилось бешеным потоком с горы. Узнав, что Арабелла жива, он запрещал себе представлять их встречу: слишком малы были шансы, что он уцелеет. Ему повезло – в очередной раз. И первое, что он сделал – бросил жене чудовищные упреки. Ей, еще не пришедшей в себя после плена!

Он не был готов к вопросу Арабеллы, хотя было нетрудно догадаться, что дон Мигель не преминет поделиться с ней обстоятельствами смерти своего брата. Ревность и обида – плохие советчики, а он поддался им и потерял голову. Блад снова и снова прокручивал сцену, разыгравшуюся на берегу, и их сегодняшний разговор.

Что произошло между его женой и доном Мигелем? Прямота и искренность Арабеллы ставила в тупик многих мужчин и в том числе самого Питера. В ней нет ни хитрости, ни кокетства. Арабелла – и супружеская измена?! Он сдавленно застонал, это просто не укладывалось у него в голове! Ведь она кинулась к нему, невзирая на пистолет Тени, направленный на нее!

И разве она виновата, что «Пегас» потерпел крушение, а дон Мигель обнаружил ее на бриге? Кто знает, что ей пришлось вынести. Сегодня в какой-то момент ему показалось, что Арабелла хотела что-то сказать, но его беспощадный напор оттолкнул ее и вызвал лишь гнев. Он не заметил следов насилия на ее теле. Но какому насилию могла подвергаться ее душа? Какое давление оказал на Арабеллу дон Мигель, сгоравший от жажды мести? Какие угрозы шли в ход? Что, если он действительно… принудил ее?

Что же, месть испанца удалась, пусть и отчасти! Все существо Питера отвергало то, что безжалостно рисовало ему воображение. В чем еще он подозреваетАрабеллу? В равнодушии к его смерти? А еще он усомнился, что она хотела вырваться из плена. Большей несправедливости сложно придумать...

Шаги за переборкой давно стихли, а Блад продолжал размышлять. Его глубоко ранили слова Арабеллы – о том, что она страшится услышать еще какую-нибудь темную историю о нем. Ведь он считал, что оставил свое прошлое позади и надеялся, что, согласившись стать его женой, Арабелла приняла его, как он есть. Но прошлое дотянулось до него и схватило костлявой рукой за горло. И теперь он платит огромную цену. Как им снова найти путь друг к другу? Смогут ли они сделать это?