В шкафчике нашелся холщевый мешочек с сухарями, воду налили из-под крана и вскипятили в эмалированном расписном чайнике, кусковой сахар находился в сахарнице на столе. Ранний завтрак нам показался пищей богов.

— И мы готовы к подвигам! — жизнерадостная Надя воодушевляюще улыбнулась.

Не знаю, как к подвигам, но к борьбе мы приготовились. Надюшка отыскала и позаимствовала у старушки газовый баллончик, я, не мелочась, нож для разделки мяса. Нервно похихикали, долго слушали из-за двери, что происходит в подъезде, и, убедившись, что все тихо, вышли. Нож блеснул в лучах луны, заглядывающей в высокое окно подъезда. Надя моргнула и бросила на меня красноречивый взгляд, на что я шепотом, но убежденно уронила:

— Пригодится!

— Думаешь, их можно убить ножом для мяса? — саркастически осведомилась подруга.

— Думаешь, от них можно спастись при помощи газового баллончика? — в тон ей откликнулась я.

— Пригодится! — уверенно согласилась она, вынимая из небольшой сумочки ключ от чердака.

Как оказалось, Андрей предусмотрел все, за короткое время успел снять деньги, найти ключ, написать адрес своего наставника, который должен помочь нам.

Осматриваясь и нервно реагируя на каждый шорох, мы поднялись на пятый этаж «сталинки». Здесь находилась железная вертикальная лесенка, а на потолке — люк с висячим замком. Надюшка проворно забралась и попросила:

— Посвети мне! — вынимая небольшой фонарик.

Мне пришлось вытянуться во весь рост, чтобы помочь подруге. Замок открылся быстро, и Надин умело вытащила дужку, невзначай сообщила:

— Андрей следил… — отогнала ненужную сейчас грусть и с силой толкнула крышку люка.

Петли слегка скрипели.

— Помоги… — пропыхтела подруга, и я, кое-как запрыгнув на первую ступеньку, присоединилась. Нож пока оставила на полу, потом спущусь, заберу.

Ругаясь под нос, только очень тихо, чтобы не поднять народ, мы справились. И я осветила пространство. Первыми попались на глаза балки на треугольной крыше и провода.

Влезли, прикрыли люк, и мир погрузился во тьму. Небольшое пятнышко света от карманного фонарика и косо стелющиеся лунные лучи, помогали увидеть немногое. Да и смотреть особо было не на что! Главное не упасть, поэтому мы с Надей тщательно выверяли каждый шаг. Пол под ногами слегка прогибался, от чего мы ощущали себя невероятно тяжелыми. Надюша выглядела уверенней меня, поэтому я отдала фонарик, а сама торопилась следом, едва не наступая ей на пятки. Где-то на середине пути я встревожилась и тронула подругу за плечо, поинтересовавшись:

— А как мы выйдем? Никто же нам не откроет люк в последнем подъезде!

— Сами откроем! На нем нет замка, — успокоила она.

— Ты уверена? — я не сдалась.

— По крайней мере, еще полгода назад не было!

— А если…

— Андрей ничего не сказал, а я ему верю! — вроде, обиделась, и я спорить больше не стала:

— Ну, раз веришь, то хорошо.

Кое-где небольшие чердачные оконца были приоткрыты, и через них врывался ветер. Иногда с насиженных мест срывались голуби, разбуженные нашим вторжением. Сдержав крик, когда очередная птица заметалась по чердаку, я остановилась, стараясь унять разыгравшееся воображение и бешеное сердцебиение.

— Что случилось? — Надин повернулась.

— Ничего — я прогнала минутную слабость, не понимая, в чем дело, но догадываясь, что Ярослава опять посылает какой-то знак. Прислушалась к собственным ощущениям. — Вернемся. Выйдем через первый подъезд!

— Крестная? — в полумраке Надя с тревогой всматривалась в мое лицо, приблизившись настолько, что я ощущала ее взволнованное дыхание.

— Похоже, — я огляделась в попытке увидеть Ярославу, но только лунные лучи скользили по помещению, и в их бледном свете танцевали многочисленные пылинки, потревоженные нами.

— Полиция?

— Нет, — и в своем ответе я была, как никогда, уверена. Чудилось, что уже слышу издевательский смех Айвена.

Не проявляя прежней осторожности, побежали назад, скатились по лесенке и, не выключая фонарик, понеслись вниз. Выбежали из подъезда, надеясь успеть, но разом остолбенели. Из белоснежного автомобиля, красиво распахнув дверку, вышел с иголочки одетый водитель.

— Привет, — обольстительно улыбаясь, сказал Джер.

— Привет, — Надюшка распрямилась.

— Верните медальон, будьте разумными девочками, — демон по-прежнему улыбался, но взгляд его был холоден. Он словно ощупывал нас, подмечая любую мелочь.

Я помотала головой, чувствуя, что Айвен уже спешит сюда, пробираясь по чердаку. Он шел нам навстречу и очень злился, что добыча ушла.

— Подойди и возьми! — дерзко вскинула подбородок Надя, швырнув в Джера баллончик и фонарик.

Я последовала ее примеру, кинула нож и навесной замок, захваченный совершенно случайно. Баллончик, фонарик и нож Джер, не напрягаясь, поймал, а замок попал в боковое стекло его автомобиля и разбил.

Молодой мужчина по-звериному оскалился:

— Ну зачем все усложнять? — и двинулся к нам.

Мы с отчаянием переглянулись.

— Пожелай, — взвыв, взмолилась Надюшка, но я не могла заставить себя вновь обратиться к медальону.

Улыбка Джера стала торжествующей, он предчувствовал скорую победу, потому подходил медленно, накаляя обстановку, наслаждаясь каждым мгновением.

— Ярослава, ну где же ты?! — по моим щекам покатились жгучие слезы. Мне не хотелось верить, что моя жизнь закончится так скоро и так нелепо.

Вновь обменявшись взглядами, мы с подругой крепко взялись за руки, умирать, даже не вскрикнув, не собирались.

— Споем? — сквозь слезы спросила я, и она от всей души затянула:

— От улыбки станет всем светлей…

Лицо Джера вытянулось и пошло пятнами, демон приготовился к прыжку.

Мы только громче заорали, тревожа спокойный сон жителей окрестных домов, и кинулись врассыпную. Но не сумели далеко убежать. В ночи раздались звуки сирен, вынуждая Джера выматериться, запрыгнуть в иномарку и резко нажать на газ, отчего автомобиль, с визгом провернув покрышками по асфальту, быстро скрылся за поворотом. А вместо него, с двух сторон, окружая нас, показались полицейские машины.

Дальше все, как в тумане, кошмарном сне или дурацком фильме. Набежали бравые парни, скрутили отъявленных преступниц, не позволяя им даже пикнуть, запихнули по разным автомобилям и помчались в участок. Находясь на заднем сидении машины, я обескуражено моргала. По бокам суровые полицейские зыркали так, что сама мысль о побеге казалась недопустимой.

Руки скованы наручниками за спиной, но мне странно, что никто не видел ожерелья, ведь я все еще ощущала его на запястье.

Прикрыла веки, ненадолго задумавшись над своей дальнейшей участью.

Быть может, было бы лучше, если бы те же самые полицейские нашли мое хладное тело в луже крови? А так… Что почувствует мама и скажет Рома, ее супруг, когда они узнают, что я натворила? Что решат подруги? Соседи? Макс?

Ох, зря о бывшем муже вспомнила! Они с бывшей свекровушкой косточки мне перемоют по полной! Пройдутся по всем родным, кого знали! Горечь накатила такая, что захотелось завыть, слезы лились по щекам крупными градинами. Но рыданиями не помочь, как и словами, сейчас остается только думать! А наговориться я успею в отделении, куда мы так спешим! Надюшка не подведет, знаю, но и мне нужно задуматься о тактике. Нас попытаются сломать, чтобы сознались, ну, а улик предостаточно! Свидетели? Готова спорить, что и в них нет недостатка! Айвен постарался, мне не скрыться от его гнева! Сейчас главное стоять на своем, вдруг, случится чудо, кто-то услышит нас и вызовется помочь! Попыталась отрешиться, чтобы успокоиться, на нервах ничего умного не произнесу. А как там, за решеткой?

…Выкрашенные в тоскливо-зеленый цвет стены, на одной — забранное решеткой окно, а рядом — железная, обязательно скрипучая кровать. Себя стало очень-очень жалко. А если они увидят жемчуг, который в спешке, очевидно, не рассмотрели! Представила во всех красках, как зареванную меня притащили и бросили в камеру. А спустя пару минут явился здоровенный мужик с бензопилой. Так и виделось, как заработала бензопила, а я завопила. Суровые полицейские тотчас подскочили, повалили меня на пол, а один ухватил за левую руку.