-Но там же снежные лавины, - напомнила ему Кира.
-Помню, всё помню, - кивнул он, - не беспокойся. Так что осталось тут дел совсем немного: тебя с Шуркой забрать да и осесть тихим семейным кустиком в спокойном месте.
Кира с сомнением покачала головой:
-Не выйдет семейного кустика, Серёженька.
-Из-за него? - он не назвал имя, но и так ясно, кого имел в виду. Кира отвела потемневшие глаза. Серёжа удручённо вздохнул, - ты не спеши. Он ещё только-только выздоравливает...
-Мы с Шурочкой в Каменецк поедем, там у нас дом. Вера Ивановна письмо прислала: замуж она выходит. И знаешь за кого? За Григория Александровича Иванова. А? Каково?
-И после такого известия ты думаешь, что мы сможем тебя отпустить в этот твой несчастный Каменецк?
-Никакой он не несчастный, - обиделась за родной город Кира, - это маленький красивый город. Мы, конечно, уедем оттуда со временем. Сами уедем куда-нибудь. Время-то ещё есть.
Серёжа прошёлся по гостиной:
-Тебе не кажется, что мы похожи на крыс, бегущих с тонущего корабля?
-Кажется. Мне страшно, больно, и безумно жаль тех, кто здесь останется. Но что мы можем сделать? Кричать на каждом углу, что наступит 1914 год, а за ним придёт семнадцатый? Кто нас станет слушать? И ещё. Серёжа, ты уверен, что всё должно пойти так, как уже однажды было и как мы с тобой знаем? Я в этом совсем не уверена.
-Я книгу написал, - вдруг сообщил он, - там... - он не договорил. Быстрое треньканье дверного звонка возвестило о приходе с прогулки Шурочки и Ольги Яковлевны.
Увидев Сергея, Шурка взвизгнула и понеслась навстречу, с размаху запрыгнула ему на шею и повисла, болтая ногами:
-Серёженька, приехал! Приехал!
Он смеялся, целуя красные с мороза Шуркины щёчки, поймал её ручку, сделал строгое лицо.
-Почему холодные? Ты что, заболеть хочешь? - подышал на замёрзшие пальчики, повернулся к Ольге Яковлевне, - что же вы, мадемуазель, не велели ей варежки надеть?
Гувернантка засуетилась, забормотала:
-Я говорила, но Шурочка не слушала...
-Ах, Ольга Яковлевна, - засмеялась Шурка, - вы что ж, не видите? Он же шутит. Серёжа, перестань пугать Ольгу Яковлевну!
Шурка потащила Серёжу в свою комнату показывать ему какую-то свою секретную тетрадку.
-Смотрите, Кира Сергеевна, - Ольга Яковлевна взяла толстенькую книжку в тёмно-коричневом переплёте, - здесь кто-то забыл модный нынче роман. Мы его сегодня в витрине книжной лавки видели. И в "Ниве" о нём писали.
Кира взяла увесистый томик в руки. На плотной обложке с золотыми виньетками значилось: "Перед заходом солнца. Сочинение барона Николая Львовича Тузенбаха". Кира хмыкнула: ну и придумал Серёжка! Стащил название у Герхарта Гауптмана, который ещё только через двадцать лет напишет свою пьесу. Но почитать "сочинение барона" очень хотелось, и она унесла томик в гостиную, чтобы полистать до обеда.
К обеду был сюрприз. Софья Григорьевна привезла Полди. В костюме от дорогого портного, с жемчужиной в галстуке - элегантный до умопомрачения - он без стеснения и смущения появился в гостиной.
-Вот прошу любить и жаловать: мой замечательный партнёр Витольд Болеславович Полди-Комаровский, - представила его Кире Софья Григорьевна - она прямо-таки светилась от счастья. Полди поклонился и расположился в мягком кресле. Но тут из детской просочилась неразлучная парочка: Шурочка и Сергей. Они замерли в дверях, разглядывая Полди. А тот, бросив беглый взгляд в их сторону, вдруг заёрзал в кресле, оглянулся на Киру и Софью Григорьевну, медленно поднялся, не сводя глаз с Сергея.
-Здравствуйте, - несколько неуверенно произнёс он и оглянулся на Софью Григорьевну, - не думал, что вновь вас встречу.
-А разве мы встречались? - вскинулся Серёжа. Он ругал себя за вызывающий тон, но ничего поделать не мог. Как только он встречался с Полди, срабатывал рефлекс: хотелось дерзить и буянить - глупо до невозможного.
Но Полди умел быть настойчивым и упрямым:
-Да, мы встречались. В Одессе. Только тогда вы выглядели постарше. Не понимаю, зачем был нужен вам тогда грим, - он усмехнулся, - с вами был мальчик, который выглядел, как девочка. И сейчас этот мальчик, ставший девочкой, стоит рядом с вами. Напомнить вам, о ком вы расспрашивали тогда?
Серёжа независимо повёл плечом:
-Не утруждайтесь, - буркнул он.
-Витольд Болеславович, позвольте представить вам родственника Киры Сергеевны. Это Сергей Степанович Палёнов, - она представила Серёжу под тем именем, которое знала по пребыванию в Эстляндии.
Серёжа слегка наклонил голову, Полди ответил лёгким поклоном. Кира совершенно невежливо хихикнула, глядя на этих, словно близнецы, похожих молодых людей. Как два драчливых петуха, они сверлили противника жгучими взглядами, всем видом своим давая понять, что готовы если не подраться, то хотя бы вцепиться друг другу в волосы.
-Мамочка, они сейчас подерутся? - громким шёпотом спросила Шурочка.
-Не думаю. Это петухи дерутся, а они уже взрослые дяди, - так же громко прошептала в ответ Кира.
Софья Григорьевна с беспокойством переводила взгляд с одного мужчины на другого:
-Господа, пора обедать, - нашлась она, - прошу в столовую, и, подхватив Полди под руку, двинулась к столу.
Говорили о прошедшей репетиции, о предстоящей премьере и о всяких пустяках. Немного посудачили о театральной братии.
-Слышали, как не повезло господину Андрееву? - Ольга Яковлевна одарила всех лукавой улыбкой, - он со своим великорусским оркестром плыл на гастроли в Америку. А на пароходе кто-то настоящей оспой возьми да заболей. Никому не позволили сойти на берег. Судно поставили на карантин, а гастроли отменили. Бедный господин Андреев теперь терпит большие убытки.
-Вот-вот, и я говорю, что на корабле все словно бы в консервной банке сидят посреди океана. Вот сама не знаю, отчего мне даже думать о морском путешествии страшно? - пожаловалась Софья Григорьевна.
Впрочем, говорили больше дамы. Несколько раз Кира ловила на себе задумчивый взгляд певца.
-Простите, Кира Сергеевна, мы могли с вами раньше встречаться? - наконец не выдержал он.
-Вполне возможно, - улыбнулась Кира, - я много путешествовала. Может, в Париже?
Софья Григорьевна настороженно следила за их диалогом.
-В Париже? - с сомнением ответил Полди, - нет, не думаю, хотя мне приходилось там бывать.
Кира развела руками. Софья Григорьевна отвлекла Витольда разговором о предполагаемом госте из Вены.
-Вы согласились бы петь в тамошней опере? Бросили бы здесь всё и уехали? - спросила она.
-Конечно, согласился бы, - кивнул Полди, - что меня здесь держит? Дома у меня нет, семьи тоже. А карьеру делать надо, годы-то идут. Молодость быстро проходит, и Венская опера - это уже не шутка.
-Неужели совсем-совсем вас здесь никто не держит? - Кира имела в виду Олечку и Серёжу, но Полди понял по-другому:
-Я сказал, что меня здесь ничто не держит. Ничто, а не никто, - его глаза недовольно сузились, - здесь у меня, как и у всякого нормального человека, есть приятели, знакомые, друзья, наконец, - и он, подхватив руку Софьи Григорьевны, поднёс её к губам. Та зарделась, как девочка.
Кира решила, что он ничего не помнит и ей не стоит заставлять нервничать Софью Григорьевну. Та и так с волнением следила за каждой Кириной фразой. Они пили кофе с конфетами. И тут Полди, глянув на красивую коробку дорогих конфет и растерянно переведя взгляд на Киру, медленно проговорил:
-Кира Сергеевна Пален... Кира Пален... - он помотал головой, - я помню ваш голос... Нет, подождите, не Пален, а Стоцкая! Ну конечно, это было в Одессе. Мы встречались в Одессе! Вы та самая девочка-хористка, которая дружила с Олечкой Матвеевой. А потом вы обе куда-то исчезли, - он смерил её взглядом, - и у меня к вам вопросы...
Его тон стал враждебным, и Кира поняла, что если она сейчас не объяснит ему хоть как-то свою причастность к судьбе Олечки Матвеевой, будет скандал.
