Примёрзшая дверь открылась с тяжёлым скрипом, он вошёл в промёрзлую комнатёнку и схватился рукой за косяк. Сменились декорации безумного спектакля. Преобразилось всё: на облезлом столе догорал кособокий огарочек свечи, отбрасывая тень на черные от копоти и небрежно отесанные бревенчатые стены. В нос ударил запах плесени и почему-то свежевырытой земли. Из разбитого окна тянуло холодом, и под ним на полу нанесло горку снега. В тёмном углу громоздился не то огромный ларь, не то старый облезлый сундук. Штефан нервно обвёл глазами неузнаваемо изменившуюся комнату и вздрогнул: на столе, рядом с огарком свечи, мерцал россыпью бриллиантов забытый Дашей портсигар - свидетель того, что она побывала здесь. Штефан взял его в руки. С серебряной поверхности на него глянуло ухмыляющееся лицо деда Мороза, под искрящейся инеем бородой которого прислонилась к заиндевевшему дереву несчастная героиня некрасовской поэмы. Он вспомнил знакомое с гимназической поры: "А Дарья стояла и стыла в своём заколдованном сне...". Лицо Мороза было лицом Якова Моисеевича, и он язвительно улыбался ему.

Штефан размахнулся и с силой швырнул портсигар в разбитое окно. Сверкнули прощальным радужным сиянием камешки на крышке, и он утонул где-то далеко в сугробе. Избушка недовольно затрещала вымороженными стенами. Но среди неприятных звуков Штефан уловил какое-то попискивание или возню, словно где-то закрыли котёнка, и тот изо всех своих слабеньких силёнок пытается выбраться. Он прислушался. Звук шёл со стороны ободранного сундука.

-Может, всё-таки пойти за ним? - еле слышно пробормотала Кира, глядя с тоской вслед Штефану. Ей ужасно хотелось броситься следом за Штефаном, но Серёжа покачал головой:

-Не торопи его. Он должен всё обдумать. Да, чуть не забыл! - встрепенулся он, - когда мы этого несчастного тащили в дом, он, прежде чем отключиться, успел шепнуть мне, что нужно беречься Григория Александровича. Тот задумал что-то совсем плохое, ему от тебя надо получить одну вещь во что бы то ни стало.

-Знаю я, что ему надобно - головоломку хочет заполучить. Только никогда ему не держать её в руках. А поподробнее Вацлав не успел рассказать?

-Не успел. Да и господин Иванов рядом крутился. Кстати, это из-за него тот сознание потерял. Иванов так "удачно" поправлял руку больного и укладывал её удобнее, что тот взвыл от боли и сразу сник. Помощник чёртов!

-От этого господина можно чего угодно ждать, - согласилась Кира, - но всё же, что хотел сказать Вацлав? Вот что: давай заглянем к нему? Я думаю, Иван Фёдорович не рассердится. Только Шурку дождёмся. Где она может быть? Сколько можно переодеваться?

-Не волнуйся, сейчас появится. Это её Марта - добрая душа - скорее всего перехватила. Знала бы ты, как она пичкает Шурочку сливками! Каждый день требует, чтобы та выпивала полную чашку. Они с кошкой усаживаются рядом: Шурка на стул, кошка на табуретку - и обе улыбаются!

-И кошка улыбается? - засмеялась Кира. Ей было радостно узнавать всякие пустячки из жизни дочери, и всё замечающий Серёжка с удовольствием делился наблюдениями:

-Представь, и кошка улыбается. А уж когда Артен приезжает, тогда настоящий спектакль начинается. Кошка запрыгивает ему на плечо и сидит как пришитая, Шурка устраивается рядом, и он им сказки рассказывает. Только Артен не любит, когда кто-то ещё его слушает. Уж как я допытывался у Шурки об этих сказках! Видела бы ты, какую загадочную рожицу она скорчила. Не могу, говорит, рассказать, потому что дала слово никому не говорить об этом. Но я всё равно дознался. Он о светлом рыцаре ей рассказывал и о том, что тот за что-то был наказан. Чего ради из сказки тайну делать - не пойму.

-Артен из всего тайну делает. Но коли ты говоришь, что Шурочка у Марты, тогда давай-ка навестим нашего больного, - и Кира взбежала по ступенькам на крыльцо.

Раздевшись в передней, они на цыпочках подошли к обитой тёмной кожей двери кабинета. Серёжа тихонько постучал - никакого ответа. Переглянувшись, они осторожно вошли в кабинет. Там никого не было, только из смотровой, превращённой в операционную, лился яркий свет. Кира с Сергеем приблизились к дверному проёму и заглянули внутрь. Больного переложили на походную раскладную кровать, и он, кажется, спал, а может, только делал вид, что спит. Очень бледное осунувшееся лицо, покрытое каплями пота, почти не отличалось по цвету от наволочки на подушке, тёмные круги вокруг глаз, плотная повязка на правой руке - печальное зрелище.

-Бедный "викинг"! - прошептала Кира, - такой беззащитный...

-Не забывай, что этот "викинг" у нас на глазах пристрелил своего дядюшку, - напомнил Серёжа.

-Ну да, - тяжело вздохнув, хрипло отозвался "викинг", - если бы не я, дядя Сашка бы не промахнулся...

-Так и знал, что он прикидывается! Вся их порода такая: не могут не врать! - съязвил Серёжа.

-Ты говори, да не заговаривайся! А то и схлопотать можно, - он закусил губу от боли и злости.

-Серёжа, сейчас же прекрати, - дёрнула его за рукав Кира, - он сейчас болен, имей же сострадание!

Сергей только раздраженно отмахнулся, но промолчал.

-Как ты, Вацек? - участливо спросила Кира.

-Нормально, - он отвёл глаза, - теперь, наверное, кисть отнимут...

-С чего бы это? - удивилась Кира, - тебя Штефан оперировал, а он, знаешь, сколько в Первую мировую операций сделал? Сотни, а может, и больше.

-Когда это было-то! Он с тех пор уже двадцать лет не стоял у операционного стола. Так что плохо моё дело, - совсем упавшим голосом пробормотал он.

-Что тут происходит?! - они дёрнулись от гневного голоса Ивана Фёдоровича, а бедный больной застонал от боли. - Как вы посмели войти сюда без спроса? Немедленно выйдите!

Кира кинула многозначительный взгляд на Сергея: что доктор успел услышать? Что теперь подумает?

-Простите, Иван Фёдорович, - подал голос Серёжа, - но нам очень важно было поговорить с больным. Видите ли...

-Молодой человек, - холодно и высокомерно прервал его Пален,- насколько я знаю, вы служите в нашем доме. Кем же вы служите, позвольте узнать?

-Управляющий определил меня в охрану мызы. Но...

-Другими словами, вы - сторож? - пригвоздил он Сергея надменным взглядом, - так извольте знать своё место и не вступайте со мной в пререкания!

Серёжа потупился и неожиданно для себя стушевался. Кира поняла, что сейчас наступит её очередь, а затем их выставят отсюда, но они так ни о чём и не расспросили Вацлава. Потратили время на пустословие. Доктор перевёл суровый взгляд на неё, и Кира с сожалением увидела, как его лицо принимает брезгливое выражение.

-Оказывается вы, мадам, хорошо знакомы с этими людьми. Настолько хорошо, что даже перешли с ними на "ты", - его глаза вспыхнули недобрым огнём. - Извольте выйти!

Кира потерялась под тяжестью неприязни, обрушившейся на неё, но постаралась взять себя в руки:

-Извините, господин Пален, но мы не уйдём, пока кое-что не выясним, - она постаралась придать своему тону мягкие интонации, но при этом в её огромных глазах мелькнуло сумасшедшее упрямство. Доктор это заметил и оценил:

-Ну что ж, придётся позвать слуг, чтобы они выставили вас. Другого выхода нет, - развёл он руками.

-Есть, конечно, есть, доктор. Пожалуйста, дайте нам всего пять минут. Поймите, это очень важно! - она не просила - она умоляла. Пален приподнял удивлённо брови, помедлил, кивнул:

-Хорошо, только пять минут и в моём присутствии, - он демонстративно отошёл в сторону.

-Вацлав, быстро говори, что задумал этот мерзавец? О чём ты предупреждал Серёжу?

Но бедняге, видимо, стало хуже. Он посмотрел на Киру мутными от боли глазами:

-Это он специально подстроил. Вызвал меня на винокурню, там никого не было. Он стал говорить, как с тобой разберётся... Велел девчонку твою забрать.