-Ну да. Это он нашёл меня и в больницу свёз. У меня же ничего не оказалось: ни денег, ни документов - всё твой замечательный Сергей Степаныч утащил. А он, Григорий Александрович, свои денежки заплатил, и потом ещё докторам давал, чтоб лечили лучше. Документы помог получить. Мне тогда в бреду всё бабуля виделась. Будто сидит рядом, за руку держит, ласково так смотрит и головой качает. А ещё она с Григорием Александровичем всё время ругалась.
-Очень даже может быть. А он, Григорий, знает, что ты его сына застрелил?
-Откуда ему знать, если тот ещё не родился? А может, знает? Я скоро совсем с ума сойду с этими вашими парадоксами: призраки среди людей болтаются, время обратно движется... Помоги мне, Кирка! Верни назад!
-Да не знаю я, как тебе помочь! - она досадливо поморщилась, - и как ты вернёшься? Ты же дядьку своего застрелил. У тебя репутация, мягко говоря, подмоченная. Да, нелегко тебе. Знаю, каково это - попасть не в своё время.
-Григорий Александрович говорил, что у тебя есть то, что может помочь вернуться. В том ящике, который я открыть хотел.
-Ты бы меньше слушал господина Иванова. С дядькой ты хорошо знаком был, а подлым характером его сынок в батюшку пошёл.
Они довольно далеко отошли от усадьбы. Здесь уже и намёка не было на парковые посадки: настоящий густой лес, весь укутанный нетронутым снегом.
-Господи! Ты только посмотри! - он вытаращился на невесть откуда взявшийся туман. Кира с изумлением увидела, как из искрящегося радужным сиянием воздуха выткались сначала головы, а потом корпус и ноги двух белоснежных лошадок с роскошными гривами и хвостами. Они везли сверкающую лаком белую карету с зажженными фонарями. Лёгкий перезвон колокольчиков сопровождал бесшумный шаг лошадей. Кучер в серебристой ливрее и белом цилиндре остановил карету возле оцепеневших Киры и Вацлава. Резная дверца распахнулась и показалась хорошенькая барышня в платье с глубоким декольте, с высокой причёской из пудреных волос, украшенных живыми(!) цветами.
-Ах, вот и вы, сударыня! Поднимайтесь к нам! Вы, наверное, замёрзли? - барышня мило улыбалась и не забывала обмахиваться расписным веером, хотя на морозе ей при таком декольте явно не могло быть жарко. - Ну что же вы? Заходите!
И Кира, оглянувшись на остолбеневшего Вацлава, забралась в карету.
-А как же я? - обиженно заглянул внутрь Вацлав, - возьмите меня с собой!
-Нет-нет, мы без вас. Возвращайтесь назад, сударь, - приказала барышня и кивнула кучеру, чтобы трогал. Карета плавно покатилась, оставляя позади раздосадованного Вацлава Иванова.
Внутри было тепло, в хрустальных вазочках по углам кареты стояли цветы, и пахло свежестью. Кроме очаровательной барышни в бледно-сиреневом атласном платье, в карете оказалась ещё одна красавица в светло-розовом туалете. Они улыбались и переглядывались так, словно совершили какую-то хитрую проделку.
-Лизонька, наша гостья заскучала, - посмотрела на соседку в розовом барышня постарше.
-О, нет! Мы не дадим скучать! Правда, Полина? - та кивнула в ответ.- Сударыня, ваше вчерашнее пение было превосходным. Даже мы с княжной Полиной не могли бы спеть лучше. А ведь этот романс написан для нас.
-Для вас? - глупо переспросила Кира, - но как же...
-Все молодые господа, особенно офицеры, обожают его. А один инженерный офицер так просто замирает, когда мы это поём. Правда, Лизонька? - и она лукаво посмотрела на покрасневшую подругу.
-А вот и нет. Это твой граф Томский хочет, чтобы мы пели, - надула губы черноглазая Лиза, - и всегда-всегда жалуется бабушке на твои капризы.
-А вы знаете, сударыня, Лизонька скоро выходит замуж за князя Елецкого.
-Поздравляю! Он очень достойный молодой человек, - отозвалась Кира и незаметно ущипнула себя за руку - не спит ли? Рука заболела, значит, она не спит.
-Вот видишь, все знают, что князь Елецкий - отличная партия, - кивнула Полина. - Для простой графской воспитанницы он чудо как хорош.
-Постойте, - встрепенулась Кира, - так не может быть. Если вы, Лизонька, воспитанница графини, то не можете быть невестой князя Елецкого.
-Это почему же? - сделали круглые глаза обе девушки.
-У Пушкина нет князя Елецкого, он есть только в опере Чайковского. И если Лизонька воспитанница старой графини, значит, речь идёт о повести Пушкина, потому что в опере она её внучка.
-Ах, вот вы о чём, - засмеялись обе красавицы. - Какие пустяки! Подумаешь, нет у господина Пушкина или у господина Чайковского. Мало ли где чего нет! Может, вы, сударыня, хотите, чтобы всё точно, как в опере было и Лизонька топились бы в Зимней канавке?
-О нет, я вовсе так не хочу, - запротестовала Кира. - Пусть уж лучше всё перемешается, и Лизонька выйдет замуж за Елецкого, а безумный Германн так и сидит в своём доме скорби.
-Я не согласна, - тут же заявила Лиза, - Германн - бедный и несчастный, и он мне нравится. Пусть он лучше выиграет свои дурацкие деньги и женится на какой-нибудь немочке. Я пойду за князя Елецкого, а Полина - за графа Томского. Так пойдёт?
-Конечно, так лучше, Лизонька. Но я всё равно не прощу твоего коварного кокетства с графом Павлом на балу. Вспомни, как ты с ним мазурку отплясывала. Бедный князь Елецкий аж пожелтел от переживаний.
-И ничего не пожелтел. Он тогда ещё вздумал объясниться. Нашел место, где о серьёзных вещах говорят! - они опять спорили и трещали, как сороки.
Кира выглянула в окно: мимо проплывал дом Паленов. Какое-то время она оторопело смотрела на уходящую назад постройку, потом встрепенулась:
-Подождите, пожалуйста, подождите! - почти закричала она. Барышни разом замолчали и уставились на неё. - Остановите карету, я здесь выйду!
-Вы уверены, что хотите выйти именно здесь? Там, дальше, есть много чего интересного, и, возможно, именно там вас ждёт счастье. И всё-таки хотите выйти?
-Да, да, скорее, пожалуйста, остановите лошадей!
Полина кивнула и постучала кучеру. Тот свесился к окошку кареты.
-Останови здесь, - приказала девушка, и лошади стали. - Мы хотели бы ещё покататься с вами, но, видимо, вы торопитесь. Что ж, в другой раз!
-Но вы точно здесь хотите выйти? - Лиза пытливо всматривалась в Киру.
-Да, да!
-Ну что ж, так тому и быть. Вы сами это место выбрали. Были рады с вами познакомиться, - Лиза улыбнулась, - и не пугайтесь, если случится опере перепутаться с книжкой. Нам так даже интереснее. Да и в жизни всё часто перепутано так, что не сразу распутаешь. Уж вы-то это знаете!
Кира смотрела, как растворяется в сверкающем туманном облаке карета. Вот серебристый перезвон колокольчика совсем стих. Она вздохнула и побрела к дому Паленов. Взглянула на часики: третий час! Казалось, только что было раннее утро, да и в карете проехала всего ничего, а день подошёл к концу, смеркаться начало. И опять снег пошел. Глухой топот копыт заставил её обернуться. Призрачный всадник или ещё одна призрачная карета? Не довольно ли на сегодня странных встреч?
Всадник вылетел из-за поворота, он гнал своего серого першерона прямо на Киру. Она отскочила в сторону:
-Осторожнее! Нельзя же так! - вырвалось у неё.
Всадник пронесся мимо и вдруг резко осадил лошадь, спрыгнул на землю и двинулся к Кире:
-Не может быть! - услышала она, - Кира?!
Она смотрела в улыбающееся лицо и не верила своим глазам:
-Серёжа! - кинулась к нему, - это ты! Боже мой! Где Шурочка?
Она обнимала, тормошила его и повторяла:
-Шурочка? Где она? Да говори же, наконец!
-Здесь она, здесь со мною на мызе. Успокойся! Ты меня совсем задёргала.
-Пойдём к ней! Скорее пойдём! - она дёргала и тащила его за рукав полушубка.
-Подожди, рукав оторвёшь, - он высвободил из её рук рукав. - Лучше я приведу её сюда.
-Но почему? Пойдём вместе, - настаивала Кира.
-Кирка, подожди, - опять остановил он её, - ты подумала, как представишься на мызе? Назовёшься мамой Шурочки? Девочки, которой восьмой год пошёл?
Кира молчала. Она только сейчас разглядела, насколько изменился Сергей. Неожиданно ей стало страшно. А вдруг он не настоящий, вдруг он тоже... неживой - призрак, как те очаровательные барышни в белой карете? Закусив губу, она сделала шаг назад.
