— Тебе так трудно ей поверить? — злобно произнёс второй, фыркнув. — Я думал, ты готов на всё ради неё.
— Как я могу слепо её отпустить куда-то?! Да расскажите же мне, что происходит?!
— Если же она не желает, я тоже буду молчать.
— Пожалуйста, — прошептала я. Светловолосый мужчина повернулся ко мне: в его тёмных, изумрудных глазах плескалась тревога. Он спрятал прядь моих — то есть женщины — тёмных волос за ухо, оставив ладонь, наполовину укрытую кожаными ремешками, на моей левой щеке. — Просто поверь мне.
— Ладно, — также тихо произнёс он, вздохнув. — Хорошо. Но медальон я оставлю здесь. Это моё условие.
Мужчина подошёл к невысокому столику, над которым висело зеркало. В нём отразилось его перекошенное от недопонимания и тревоги лицо. Мужчина выдвинул пустую шуфлядку, положил туда медальон и закрыл её.
— Об этом будем знать только мы трое, — сказал он. — Медальон будет лежать здесь и ждать, когда ты за ним придёшь, — обратился он ко мне. — Что я должен делать?
— Ты уже всё сделал, — улыбнулась я и посмотрела на второго мужчину. — Всё остальное за тобой. Не подведи. Ты должен будешь это сделать.
— Я сделаю это, — уверенно произнёс тот. — Сделаю всё как надо. Как и всегда.
Я сжала руку мужчины с зелёными глазами, долго смотрела то на него, то на второго и спросила:
— Есть ли у вас что-то, что вы бы хотели мне сказать?
— Ты и так всё знаешь, — тихо ответил светловолосый.
— Всему своё время, — раздался голос второго. — Мы не прощаемся.
— Да, — согласилась я. — Очень надеюсь. — Немного подумала и произнесла то, что вспыхнуло в сознании: — Вы всё время препирались друг с другом. Знаете, смотреть на это было и забавно, и немного грустно. Вы мне оба дороги. И, если вы хотели, чтобы я выбрала кого-то одного, тогда уж лучше я выберу смерть… Берегите друг друга. Мне нужно сделать ещё одно дело. На этом закончим.
И прежде чем помещение начало меркнуть, я ещё раз встретилась с зелёными глазами, от которых защемило сердце. Губы того беззвучно зашевелились. Я ничего не услышала. Моё сознание резко потянуло вниз, как тянет летевшее к земле тело. Всё быстрее и быстрее. Мир мерк. А сознание резко упало. Голова взорвалась болью.
Я закашляла, скривившись, и открыла глаза: лежала на полу в своей комнате. Превозмогая тупую боль, приподнялась и не нашла ни красных стёклышек, ни дыма. Огляделась. В моей комнате в замке Витэго никого не было, только я и мои спутанные мысли.
Я так и не нашла ответы на свои вопросы. Я не знала, что делать.
[1] Вольтер; ещё раньше очень похоже выразился Аристотель: честь — это награда, присуждаемая за добродетель.
Глава 19. Не стоит беспокоиться?
— И как ты планируешь это осуществить? — саркастично поинтересовалась Луиза, заправляя лук стрелой. — Если ты не заметила, то мы в этом мире впервые и ничего о нём не знаем.
— Уж кто бы говорил! — фыркнула Оксилия, подняв меч и направив острый кончик в сторону подруги. — Уж ты-то про него гораздо больше нашего знаешь!
— И представь себе, я не знаю и половины.
— А ну опусти оружие, Оксилия! — быстро подошёл Грэй и стукнул по плоской стороне лезвия меча. — Никогда не направляй своё оружие на друзей.
— Да я просто шутила, — возмутилась та.
— Это не шутки! Иди, Джон уже ждёт. Хватит болтать! И учись сражаться!
— Грэй, так что же решила Королева Лидия? — спросила я, поднимаясь с земли.
Парень, уже шагая к стоящей поодаль Анжелике, которая тренировалась с саем и замерла, услышав мой вопрос, остановился и медленно обернулся, явно на ходу размышляя, что бы мне ответить.
— Всему своё время. Сейчас тренируйтесь, а чуть позже, к полудню, она вам всё сама расскажет. И не смейте заниматься самодеятельностью! Это крайне опасно, — послышался ответ. — Не спи, Оксилия! Никто за тебя тренироваться не будет! Живо к Джону!
Та громко цокнула языком, закатив глаза, и нехотя поплелась к Джону.
Мы тренировались уже порядком несколько часов. Как только я проснулась и поела, встретилась в холле с подругами, после чего мы все вместе отправились на тренировочную площадку, как и всегда. Оксилия, сонно протирая глаза, вдруг подскочила и понеслась собирать жемчужную росу в мешочек под наши общие усмешки. Когда же мы встретили Грэя, он ничего не сказал о вчерашнем, разве что был рад, что мы явились без его строгого наставления.
И вот Луиза пускала стрелы в белую с переливами мишень, в которой виднелся чёрный круг в центре, как будто дыра в самом космосе. Оксилия махала мечом, по большей части гоняя балду. А вот у Анжелики толком не получалось овладеть саем, и потому Грэй проводил с ней почти всё своё время. Джон уже тренировался до нашего прихода. Обычно Грэй скидывает ему Оксилию, которая потом сетует на грубые атаки тёмного парня и на вредный характер учителя, который требовал от неё сражения с огненным элементом.
Не хватало разве что Эрика, но со вчерашнего дня никто его не видел, а Джон не подавал вида, что разговаривал с рыжим.
— У меня уже плечо болит, — пробормотала Луиза, натянув тетиву, замерев на миг и отпустив стрелу в свободный полёт. Она воткнулась под чёрным кругом. Подруга устало выдохнула и повернулась: — Совсем нет желания тренироваться, если честно.
— Дай-ка я попробую, — попросила я.
Подруга охотно отдала мне лук и последнюю стрелу. Я вложила её. Натянула тетиву, что оказалось очень трудным.
— Правый локоть на уровень плеча, — вдруг раздался голос Грэя позади, отчего я вздрогнула и чуть не выпустила стрелу. Парень поднял мне локоть. — Держи руки прямо. Вот так. Пальцы, держащие лук, чуть ниже, стрела должна свободна лежать. Если она выскакивает, можешь чуть наклонить лук. Вот так… Дыши спокойно… Приподними лук, целься выше… Выше. Давай.
Я отпустила тетиву, и стрела резко понеслась вперёд и воткнулась на краю чёрного круга снизу.
— Неплохо, — оценил Грэй. — А теперь нужно сходить за стрелами. — Луиза тут же спохватилась и отправилась на поиски стрел. — Устроим небольшой перерыв… Оксилия, не теряй самообладание!
Я повернулась к подруге, которая яростно замахнулась мечом и атаковала Джона, но парень ловко ушёл в сторону. Подставил подножку и невозмутимо смотрел на лежащую на земле девушку.
— Да как тут сдержишься?! — воскликнула та, сев. — Тьфу ты.
— Ты не должна поддаваться эмоциям, — повторил Грэй то, что всегда говорил Оксилии.
— Не могу не поддаваться! Вчера был Суд Троицы и вердикт не слишком уж утешающий! — Поднялась подруга и топнула от злости ногой. — Что это за Артефакты?! Ты можешь нам рассказать, а?!
— Всему своё время…
— На Ялмезе нет времени! — перебила его Оксилия. — Пустые отговорки и оправдания! Ненавижу.
— Так, перерыв, — спокойно произнёс Грэй. — Отдыхайте, я скоро буду.
И учитель вскоре исчез с нашего поля зрения, а Оксилия показала вслед ему язык.
— Он прав, — вдруг заговорил Джон, поправляя на руках ремешки, закрывающие ладони. — Ты слишком эмоциональная.
— А тебя никто не спрашивал, — дерзнула подруга. — Ишь ты! У нас! С каких это пор ты с нами?!
Парень мрачно оглядел её и ответил:
— Ни с каких.
И, забирая меч, ушёл вслед за Грэем.
— Прекрати, Окс, — попросила я. — Твоя вспыльчивость уже порядком надоела. Тем более не к месту. И Грэй, и Джон правы.
— Почему не к месту?! — удивилась подруга и бросила держащий в руках меч на землю. — Разве тебя вчера не было на Суде Троицы? Тебя и вовсе хотят изгнать! На твоём месте я бы рвала и метала.
— Ты и так рвёшь и мечешь. А я предпочитаю спокойно оценивать ситуацию.
— Ты всё ещё надеешься на Лидию? — догадалась Оксилия и громко фыркнула: — Будь у неё возможность, перед нами бы не стоял выбор! Да и вообще мы не были бы на Суде Троицы. У тех Великих власти гораздо больше! И сейчас они хотят заполучить нас, а тебя выгнать! Ты всё ещё не злишься?
— Нет.
Мой голос прозвучал слишком твёрдо и даже грубо. Я поспешно отвела глаза от подруги, напряжённо думая, что бы такого сказать, чтобы перевести тему. К счастью, на помощь пришла Анжелика:
