А уже в кабинке он не смог подняться со стула, и ей пришлось прикатить инвалидное кресло, чтобы помочь ему вернуться в кровать.

Иви проходила через все это со своими пациентами…. И пыталась держаться за свой опыт и выучку. Но в глубине души она была его близким человеком, а не медсестрой… его женщиной, а не членом медперсонала.

Вот что хотел обсудить с ней Хэйверс.

Нарушение телесных функций — это всегда ужасно. Будучи здоровым, ты никогда не задаешься вопросом, сколько функций выполняет твоя телесная оболочка без особых усилий с твоей стороны, строго организованные системы потребления и вывода веществ из организма проходят без сучка, без задоринки. И в работе медсестры главная задача — с помощью различных приемов и техник помочь телу больного выполнять естественные функции организма.

В случае как у Сайласа это равносильно попытке накачать спущенную шину с помощью тостера или надувного мяча.

И, ад и преисподняя, его состояние ухудшалось стремительнее, чем она могла представить. Масштаб спадапоказал ей, чего ему стоили все их свидания. Сильный, он очень сильный… но, в конечном итоге, возможности силы воли не безграничны. Когда органы отказываются выполнять свою работу, даже любовь не поможет перешагнуть через эту пропасть.

Встреча с Королем прошла сюрреалистично. Иви оставила сообщение по номеру, отведенному для назначения аудиенций, объяснила свою ситуацию и умоляла о встрече с Рофом, сыном Рофа, как можно скорее. Она не знала, на что рассчитывала, но уж точно не ожидала, что через пару часов ей перезвонят и скажут быть на месте ровно в восемь тридцать.

Они поставили ее первой в очереди на эту ночь, и через Конференц-связь вызвали женщину по имени Док Джейн, которая пообещала посоветоваться со своим коллегой-человеком (?!?)[51] относительно возможных вариантов, недоступных расе вампиров. Иви была благодарна и при этом разочарована.

И вот она на улице, вышагивает мимо элегантных домов, принадлежавших людям. Она сгорбилась не от холода, а потому, что крохотная надежда, наполнявшая ее в начале вечера, медленно испарялась.

Она была рада, что не рассказала Сайласу о своем «плане».

Ложная надежда — пытка в подобной ситуации.

Но должно быть какое-то лекарство, процедура, что-то…

Ее охватила безысходность, и она остановилась.

Запрокинув голову, Иви попыталась разглядеть звезды на небе, но ей мешали огни города.

Однако она смогла рассмотреть достаточно мигающих огоньков. Чувствуя себя при этом глупой. Ничто не поможет осознать свою важность лучше, чем разглядывание космоса. Важность твоей жизни. Того, кого ты любишь. Кого теряешь.

Она внезапно вспомнила, как вошла в кабинет Хэйверса, требуя вылечить Сайласа… словно другие женщины, чьи любимые умирали от этой болезни, не делали того же.

О, нет, очевидно, что она была первой, — подумала Иви с издевкой. Она была Льюсом и Кларком[52] среди скорбящих семей, которые отправлялись к целителю расы… а ведь он, будучи терапевтом, за долгие столетия имел дела с бесчисленным множеством подобных случаев… и говорили ему:«Ты должен работать усерднее и вылечить его».

И в своем заблуждении она считала, что он должен ударить себя по лбу и заявить: «Иви, ты права! Я забыл, что если перевести его на аспирин вместо тайленола, он поправится! Его иммунитет перестанет считать пищеварительную систему за шведский стол и атака на клетки прекратится. Потом мы отрастим ему пару новых почек и печень в моей гидропонной установке… ну, и чтобы перестраховаться, заменим сердце».

«Спасибо, Иви, ты спасла мою карьеру. Не знаю, что бы я делал, если бы ты не сказала мне сосредоточиться и приложить чуть больше усилий! Я назначу тебе повышение по работе и вот, возьми мой гарвардский диплом как знак моей вечной признательности».

— Какая же я глупая, — пробормотала она небесам.

Разумеется, они не ответили.

Не верится, что она дошла с этим даже до Короля.

На нее обрушилась реальность того, что она ничем не отличается от любой другой влюбленной женщины на этой планете. Почему она не вспоминала о всех случаях, когда к ней приходили родственники ее пациентов, спрашивая, есть ли другие способы лечения, другие методы терапии, способные принести облегчение, исцеление, возврат к привычной жизни? Она была высокомерна, облачая желания своего сердца в медицинскую форму и упуская прописную истину: как и звездам, болезни было плевать на желания простых смертных.

Тело Сайласа — подержанный автомобиль, перевозящий его мозг из пункта А в пункт Б, который нельзя было обменять или вернуть производителю. И только чувства делали из происходящего трагедию. Согласно биологии, белые кровяные тельца, атакующие своего врага, просто выполняли свою функцию — с излишним энтузиазмом и плохим прицелом, но все же.

— Дерьмо.

Опустив голову, Иви пошла дальше, пытаясь понять, чтобы она сказала клиенту, оказавшемуся на ее месте, если бы снова надела униформу и резиновые тапочки со скрипучей подошвой…

Ничего хорошего.

Черт подери, она не могла сказать ничего хорошего тому, кто будет сидеть возле кровати Сайласа.

***

Вернувшись в клинику, Иви направилась напрямую в ВИП-отделение, открывая себе дверь с помощью пропуска. Вместо коридора для персонала она пошла по красивому холлу, который был предназначен для родственников, минуя столики со свежими цветами и прислушиваясь к тихой классической музыке, лившейся из потолочных колонок. Добравшись до палаты Сайласа, она посмотрела на декоративный золотой номер на двери. Не было обозначения, кто там лежал, и не возникало сомнений, что по ту сторону панели располагались элитные покои, как в любой первоклассной гостинице.

Она хотела купиться на внешнюю мишуру.

Отчаянно хотела думать, что они действительно путешествовали по миру, что прошлой ночью они пересекли океан и оказались в замечательном месте с изумительной едой и потрясающей культурой.

Прокашлявшись, Иви надела на лицо маску «я-в-порядке-я-не-сорвусь» и…

Толкнув дверь, она застыла в проеме, увидев, кто сидел на диване в гостиной.

— Добрый вечер, — сказала Иви, заходя внутрь и закрывая за собой панель.

Притчард сидела на диванных подушках как манекен из универмага, закостенелые конечности были расположены таким образом, чтобы создать эффект расслабленности. Безуспешно. Сегодня вечером Деловой Шерстяной Костюм и Деловые Туфли На Низком Каблуке напомнили Иви о секретарше Мисс Хэтэвэй из «Деревенщины в Беверли Хиллз»[53].

— Как вы? — спросила Иви, когда женщина не подняла взгляд.

Иви уже решила оставить домоправительницу вариться в своей угрюмости, когда Притчард заговорила:

— Знаешь, я ведь была его няней. Я была с ним с самого его рождения. Они доверяли мне, и за мои старания меня назначили ответственной не только за уходом за ребенком. Я никогда не состояла в браке. У меня нет детей. Они были… всем для меня. Они — всё для меня.

Иви пересекла гостиную и опустилась в кресло, ставя сумочку рядом. Она не сняла парку. Просто сидела, не двигаясь и слушая.

— Я хорошо выполняю свою работу, — сказала Притчард. — Я заведую всем имуществом господина Сайласа. В его поместье трудится пятнадцать додженов, и, как вы помните, оно огромное. Настолько большие и старые дома требуют особого внимания. Там очень много работы.

Притчард посмотрела на арочный проем, что вел в палату Сайласа.

— Я говорила с ним. Когда вы ушли сегодня вечером. Разговор был долгим. Мы вспоминали… хорошие времена. Это было чудесно. Я не верю, что он не… я сомневаюсь, что при иных обстоятельствах он был бы столь многословен. И я признательна за это.

Женщина молчала какое-то время, ее глаза увлажнились от слез, худощавое лицо окаменело, а ее горло судорожно сглатывало слюну.