— Тебе здесь не нравится? — спросил мужчина. — Можем уйти?

— О, нет. Это место мне по душе.

— Хорошо. Тогда о чем ты задумалась?

Встряхнувшись, она заглянула в меню.

— Пастуший пирог[30]. Звучит идеально. Душевно и поможет мне протянуть ночную смену.

— Думаю, закажу то же самое.

Сайлас потянулся через стол и взял ее за руку. Он водил по ее ладони подушечкой пальца, а Иви смотрела в его удивительные глаза, поражаясь цвету… точнее его отсутствию. Его глаза были такими бледными, цвет напоминал о лунном свете на снегу.

— Я скучал по тебе, — сказал он тихо. — Вот, я признаю это.

— Я тоже скучала. — Она склонила голову. — Знаешь, что мне нравится в тебе? Мне не нужно скрываться. Нет, позволь перефразировать: я могу быть собой, и тебе, кажется, это нравится… я ведь плохо умею скрывать свою натуру.

— И это мне нравится больше всего. Жизнь бывает…временами весьма сложной. С возрастом я научился ценить реальность, а не грезы и бесплотный оптимизм.

— Без шуток, я слышала, что Глимера развращена позерством. — Она улыбнулась. — Поэтому я анти-аристократ, ага.

— А еще ты нравишься мне, потому что с тобой я чувствую себя живым.

Иви сжала его руку.

— Знаешь, что забавно?

— Что?

— То же самое происходит и со мной.

***

Два часа пролетели мгновенно… и это — полный отстой. Но так всегда бывает когда разговор идет без пауз, и ты внимательно следишь за каждым словом собеседника. Сайлас рассказал ей о своем детстве, как он рос в замке в Старом Свете и пугая людей на болотах. Она дала ему целый список фильмов из восьмидесятых к просмотру. Они наслаждались едой. Ну, она уж точно. Он мало ел и объяснил это плотной Первой Трапезой в четыре часа дня.

— Не верю, что мне уже пора на работу, — сказала Иви, отодвигая пустую десертную тарелку. — Боже, этот трайфл[31] — лучшее, что я пробовала. Спасибо, что не просил поделиться им с тобой.

Сайлас улыбнулся ей поверх чашки с кофе.

— Я наслаждался, наблюдая за тем, как ты наслаждаешься своим десертом. Этой пищи для меня достаточно.

— Ты позволишь мне заплатить?

— Нет. Но не потому, что я — шовинист. Я считаю себя приверженцем традиционных взглядом, поэтому раз я пригласил тебя, то мне и платить.

— Однажды ты позволишь мне взять счет.

Когда она закончила фразу, ее грудь наполнилась грустью. Сама мысль, что у них в распоряжении нет бесконечного запаса подобных вечеров, казалась трагедией.

Она чересчур мелодраматична?

— Насчет завтрашней ночи, — начал Сайлас. — Я кое-что запланировал…

— Вот дерьмо. — Она ударила себя по губам. — Прости.

— Ругайся, мне все равно. У тебя уже есть планы?

— Я… да, прости. Намечается семейная вечеринка по случаю дня рождения, и я должна присутствовать. Начало в десять, и все затянется на много часов. Повезет, если мне удастся вырваться к трем. Но я бы хотела увидеть тебя.

— Я могу пойти с тобой. Если ты не против показаться на глазах семьи с таким негодяем.

Иви опустила чашку на блюдце.

— Ты бы пошел? В смысле… Сайлас, они — не твоего поля ягода. У моего отца куча татуировок и «Харлей». Они с мамэн живут в панельном доме в сельской местности и разводят кур. Мы пьем пиво из банок, покупаем кейки в магазинах и отгоняем собак от стола.

Сайлас пожал плечами.

— Я бы с удовольствием познакомился с твоей семьей.

— Ну, если хочешь экзотического ужина, ты его точно получишь, — прошептала она.

Иви больше ничего не сказала, и Сайлас подался вперед, свет от камина играл бликами на его лице.

— Слушай, если это приведет к нежелательным вопросам, я пойму. Я с удовольствием дождусь другого выходного у тебя.

Иви опустила взгляд и, чтобы занять руку, взялась за ложку. Без причины помешивая остывающий кофе, она притопывала ногой под столом.

— Я пропущу день, — сказал он с беззаботной улыбкой. — И приду к тебе, когда ты вернешься после…

— Я не хочу, чтобы ты судил их. В смысле… ты принимаешь меня, но здесь, наверное, виновато влечение. Моя семья — это единственное мое богатство в этом мире, они — мой капитал. Они хорошие, честные, им не за что извиняться.

Он нахмурился.

— Я — не сноб.

— Знаешь, твоя машина… она, наверное, стоит дороже, чем весь их дом.

— Из-за этого я должен презирать их?

— Это другой мир. Ты не представляешь, что они пережили. Ты не знал горестей. Тебе все преподносили на блюдце с голубой каемочкой, насколько я поняла. Ты провел детство в замке. Ради всего святого, даже не в особняке.

Сайлас перевел взгляд на пламя в камине.

— Значит, не знал горестей.

— Да брось. Какое из препятствий было самым сложным в твоей жизни? Правда, я не хочу показаться стервой, но мои родители потеряли все в пожаре десять лет назад. Потому что замкнуло электрический обогреватель, который согревал весь дом. Моя кузина Фэрли едва не погибла… и этого бы никогда не произошло, если бы они могли позволить себе настоящую печь. Ты сталкивался с чем-нибудь подобным? Тебе приходилось выбирать, кто из твоих детей останется голодным? Когда сам умираешь с голоду?

Сайлас нахмурился и молчал какое-то время.

И чем больше затягивалась пауза, тем более явными становилась их несовместимость. Хотя, он в любом случае рядом с ней не задержится.

— Я не могу иметь детей, — сказал он хрипло. — Я никогда не женюсь. И последнее, чего я хочу, — это покинуть Колдвелл, но я никак не могу повлиять на это, я ничего не решаю.

Иви ощутила, как холодная волна накрыла ее с головы до пят. И стало только хуже, когда Сайлас наклонился в бок, достал бумажник и извлек из него две стодолларовые купюры.

Поднявшись на ноги, Сайлас посмотрел на нее.

— Я не виню тебя в том, что ты с подозрением относишься ко мне и моему происхождению. Аристократы заслужили дурную славу в глазах гражданского населения. Что меня возмущает — так это тот факт, что ты не даешь мне шанса доказать, что я — другой. Ты решила, что моя жизнь радужна и беззаботна лишь потому, что у меня есть деньги на банковском счету. А сейчас, если ты не возражаешь, я пойду. Я знаю, что ты в любом случае дематериализуешься на работу, поэтому транспорт тебе не нужен. Хорошей ночи, Иви.

Если те сто двадцать минут за ужином пролетели за секунду, то с ее восьмичасовой сменой вышла совсем другая история. Когда Иви, наконец, добралась до своей квартиры, казалось, что прошло двенадцать лет с тех пор, как она ждала Сайласа в вестибюле, в предвкушении и восторге.

Блин, она размазала чудесный ужин прямо об стенку.

Как всегда говорил ее отец — если собираешься что-то сделать, делай это на совесть. Очевидно, что в этом ключе она твердо решила по полной оскорбить мужчину, который вел себя исключительно порядочным образом. И это было лицемерно, особенно с ее стороны, ведь ей прекрасно известно, что богатые, как и все, страдают от болезней и потерь.

Алло, ты же медсестра?

Когда зазвонил телефон, Иви поставила сумочку, нашла мобильный и ответила на звонок отца притворным «все-нормально».

— Привет, Пап! Да, дома, жива-здорова. Отлично отработала ночью, а сейчас хочу посмотреть ТВ, а потом завалиться спать. Да, я приду завтра. Жду с нетерпением… да, знаю, они сказали, чтобы без подарков, и в этом году я их послушала. Я просто не понимаю, почему они не хотят… да, гордость, но блин. Ладно. Ага. Люблю маме… что? А, конечно. Я буду вовремя.

Отключившись, Иви смотрела на небольшой экран телефона, пока тот не погас. Всю ночь она в мыслях проигрывала варианты сообщений Сайласу, подбирала комбинации слов, грамматических конструкций и смайликов, пытаясь найти верное сочетание, которое загладит ее полное предрассудков заносчивое поведение, которое она как раз ожидала с его стороны…