Человек вышел из темноты, и дежурный свет парадного гостиницы слабо тронул его лицо. Оно было загорелым, грубым, одутловатым, перечеркнуто черной полоской с черной же подушечкой на левом глазу, большой золотой зуб матово поблескивал между толстыми полуоткрытыми губами. Этот Иван Колотушкин словно материализовался из авантюрного романа о пиратах и конкистадорах. Роман невольно усмехнулся.
– А! Теперь понимаю, – протянул он. – Ахмедов приятель? «Кометы», ливанцы и все такое…
Колотушкин почему-то виновато кивнул и вздохнул. Потом вдруг развел руками и что-то негромко сказал. Слов было не расслышать. Роман подумал, что этот черный здоровяк действительно напоминает кота из монастыря – и тот был одноглазый, с одним желтым зубом, с непомерно большим телом, вкрадчивый и сильный, и тоже говорил что-то неясное на своем страшном языке.
– Вы, случайно, котом не были никогда? – улыбнувшись своим мыслям, спросил Роман.
Колотушкин растерянно пожал плечами:
– Почему котом? Каким котом? Я с Украины.
– Ну, раз с Украины, – передразнил его Роман, – тогда пойдемте ко мне.
– К вам? Поздно уже. Я так, познакомиться.
– Попугать захотел, Иван Колотушкин?
– Нет, что вы! Ахмед сказал, иди, поговори, тебя мент… это… полицейский то есть…ищет. А чего меня искать-то! Вот он я! Давно уж стою тут!
– Ну, познакомились, допустим. Дальше-то что?
В этот момент стеклянная дверь гостиницы распахнулась, и в лучах неяркого света застыл Сид.
– Эй! Мистер Нестеров! У вас все в порядке? – спросил он громко, с явной угрозой в голосе.
– Да, Сид! Все в порядке.
– Что это за тип?
– Это не тип, Сид, это – мистер Колотушкин!
– Меня зовут мистер Колот, – сказал вдруг по-английски Колотушкин. Он произнес это, нисколько не заботясь о произношении, – Я так представляюсь. Англичане не могут сказать мою фамилию полностью. Так исковеркают! Сам не узнаю.
– Сказать фамилию! – передразнил Сид. – Так не говорят!
– И черт с ним, что не говорят! Я с Украины.
– Откуда?
– Неучи! – проворчал Колотушкин по-русски, – Ни хрена не знают, кроме своего туманного Альбиона!
– Кроме чего? – удивился Роман.
– Туманного Альбиона! Англии, значит…
– А ты забавный тип, мистер Колотушкин. То есть, мистер Колот.
– Да ладно вам! Иван я.
– Откуда ты язык знаешь, Иван?
– От верблюда! Сейчас без этой фени никуда. Сами знаете.
– И давно?
– Чего давно?
– Язык-то давно изучил?
– Какое изучил? Так… базарю понемногу. То да се. Практика!
Сид ничего не понимал, но, уловив насмешливые интонации в голосе Романа и будто виноватые нотки в ответах мистера Колота, повернулся и исчез в холле гостиницы.
– Чего это он? – спросил Колотушкин. – Друг, что ли?
– Друг.
– Небось, в полицию пошел звонить, старый идиот!
– Вряд ли. Ему спать пора, а мы тут с тобой языками чешем. Так зайдешь ко мне?
– Чего это я зайду? Говорю же, поздно. Я того… пригласить пришел… на прогулку.
– Сейчас, что ли?
– Нет, конечно. Кто же в такое время в море выходит? По добру-то? Завтра. Я утром заеду, и мы на «Комету». Хочу показать.
– Ахмед велел?
– Ахмед мне велеть не может. Просил. И я тоже не против. Ну как? Пойдем завтра, с утра?
Роман задумался на мгновение.
– Да вы не бойтесь! Обратно доставим! Мы что, без понятия?
– Кто ж вас боится, одноглазых?
– Не надо обижать, мистер Роман. Меня глаза в честном бою, можно сказать, лишили. Один на один.
– В зоне?
– Почему в зоне. На воле. Мальчишкой еще был. Подрались там с одним во дворе. Я ему ухо откусил, гаду.
– Значит, ходит где-то человек без уха?
– Нет. Не ходит. Лежит уже. Давно. Только это не моих рук дело.
– Интересная, как я погляжу, у тебя жизнь. Яркая.
– Не жалуемся. Тепло. А это – главное. Ну, так заезжать мне завтра?
Роман кивнул и хотел уже было подняться на следующую ступеньку, но обнаружил у своего живота большую раскрытую ладонь. Он с удивлением поднял глаза на Колотушкина. Тот несмело, по-детски открыто улыбался. Черная лента с подушечкой на глазу, желтый зуб, одутловатое обветренное лицо и детская улыбка – все это было похоже на финал спектакля в театре юного зрителя, когда злодеи вдруг оказывались добрыми парнями, потому что их играли добрые парни. Занавес опускался и страшные, жестокие пираты, раскланиваясь и улыбаясь, выходили к публике, поражая контрастом сценического образа и человечности актера.
Роман взялся за эту ладонь и слегка ее сжал. Ладонь тотчас выскользнула, и грузное тело растворилось в темноте. Только скрипнул гравий под тяжелым шагом, хлопнула дверца автомашины. Мелькнули яркие красные огни, и тяжело урчащий джип исчез в темноте.
Глава 19
Каролина
Утром следующего раздался ранний телефонный звонок. Роман открыл глаза, не понимая, где он и кто он. Сон испуганно отлетел и спрятался где-то в дальнем уголке мутного еще сознания.
– Да, слушаю, – крикнул Роман в трубку. – Я вас слушаю.
– Я тебя разбудила? – спросила трубка по-русски, но с заметным акцентом. – Да что ж я спрашиваю! Конечно, разбудила! Перейдем на английский, господин майор?
– Каролина! – Роман быстро сел в постели и тряхнул головой. – Ты где?
– Далеко, сэр! В Лондоне. У нас, между прочим, еще более раннее утро, чем у вас там.
– Что случилось?
– Ничего. Еле дождалась рассвета. Чуть не умерла ночью от нетерпения.
– Ты заболела?
– Возможно. Во всяком случае, здоровый человек так себя не ведет. А ты здоров?
Роман вздохнул, потер ладонью лицо.
– Смотря что ты имеешь в виду.
– Я соскучилась.
– Спасибо. Прости, никогда не умел болтать по телефону. Все равно спасибо. Послушай…
– Слушаю.
– Каролина, понимаешь…
– Ты хочешь сказать, что любишь меня? И трусишь?
– Да, да. Я не привык. Один раз в своей жизни это сказал и, кажется, здорово ошибся. Я тогда не только в этом ошибся…
– Не смущайся! Я говорила это не менее десятка раз. И каждый раз ошибалась.
– Возможно, и сейчас?
– Заметь, я тебе этого не сказала.
Она тихонько засмеялась.
– Ты взяла меня сонного! Наверное, ты сама сон.
– Наверное. Во всяком случае, глаза слипаются.
– Ты вынудила меня признаться, а сама спрятала голову… Я этого так не оставлю!
– Дурачок! Совсем дурачок. Ну, чего бы я стала тебе звонить с острова на остров? В такую-то рань!
– А как же другие признания? Не меньше десятка?
– Слова одни и те же, а мысль в них вкладывается каждый раз искренняя, как впервые. Не веришь?
– Не знаю. Каждому свое.
– Именно. Тебе солнце, мне – туман. За окнами прямо молоко!
– У нас говорят – «Туманный Альбион». Только вчера ночью слышал.
– Тебе кто-то это шепчет по ночам, мерзавец?
– Да, одноглазый тип, похожий на того жуткого кота, на Диаса.
– Стоило мне уехать, как ты уже натворил глупостей?
– Боже! Разве ты для этого звонила?
– По большому счету, для этого. Наш разговор – сплошная глупость. Так не бывает. Ведь не бывает? Скажи, не бывает?
– Значит, я еще сплю. И ты тоже.
– Что у тебя происходит?
– Ничего. Совсем ничего! Кстати, о тебе не прекращает говорить Артур Сузу.
– Этот не вымерший еще «черный полковник»? И что же он такое говорит? Надеюсь, ты уже вызвал его на дуэль?
– Не успел. Он требует тебя на остров! Говорит, что должен реабилитироваться и без тебя к котам не пойдет!
– Я прилечу. Через неделю, а, может быть, через две. Здесь все затягивается. Словно в куклы играю.
– Издержки аристократического быта?
– Похоже на то. Вам, плебеям, это чуждо. Вы счастливы лишь знать об этом, а попробовали бы сами!
– Нам, плебеям, многое чуждо. Но иногда соблазняем аристократок… и даже принцесс!
– Не порть себе нервы. Будь успешным, и все.
– Успешным? А что такое «быть успешным»?
