Очень скоро на столе появились тарелочки с морскими блюдами и копченой рыбой. Роман разлил «командарию» из пузатой бутылки по рюмкам, любуясь насыщенным рубиновым цветом древнего портвейна.
– Тяжелый вкус! – поморщилась Каролина, отпив глоток. – «Командария» не женский напиток!
– Русские любят тяжелые вина, всякого рода портвейны, – рассмеялся Роман. – Дурят голову при малом, а значит, дешевом количестве.
– Менее чем за два часа общения я, кажется, узнала о вашей нации больше, чем о собственной! – улыбнулась Каролина.
– В самом деле? А хотите еще одну краску?
Каролина с удивлением кивнула.
– Это что, еще не все?
– Вон посмотрите на эту ржавую посудину, посаженную в бухту на вечную стоянку!
Роман повернулся в сторону моря и показал рукой на темный остов металла, торчавший из воды.
– Это памятник русской предприимчивости и кипрским низменным страстям! – Роман опорожнил рюмку и долил себе и Каролине из пузатой бутылки.
– Мне достаточно! Все же я англичанка!
– Не кокетничайте, аристократическая душа моя! – спиртное явно развязало Роману язык, он разомлел от тяжелого вина и жары, а, может быть, от удачно пережитого приключения в монастыре. – Портвейн изобрели вы, а если не вы, то, во всяком случае, ваши близкие соседи – португальцы.
– Можно еще поспорить, кто изобрел это пойло, плебейская моя душа!
– Не будем спорить, а лучше выпьем! Плебеи склонны к пьянству!
Каролина сделала еще один глоток и снова поморщилась:
– Вы меня спаиваете, сэр!
– Это – революция! Разложение классового противника. Вы не заметили?
– Лучше скажите, что вы имели в виду, когда говорили об этом памятнике русской предприимчивости и кипрским низменным страстям?
Роман оглянулся на чернеющий ржавыми углами остов баржи.
– Вам известно, что на земле Кипра закон запрещает игорный бизнес? Ни под каким видом нельзя! Ни-ни!
Роман поднял кверху палец и комично свел выгоревшие брови. Каролина кивнула.
– Так вот, некие русские парни, в основном, мои «клиенты», вчитались в текст закона и обнаружили неприметную на первый взгляд особенность: запрещено на земле Республики Кипр… И все! Кипрское право британского толка и во многом весьма куртуазно, то есть, я имею в виду, исключительно тонко и элегантно.
– Это наша гордость! Наш почерк.
– Все так! Гордость, почерк… Наши ребята это заметили. Поэтому купили самую дешевую баржу и поставили ее в пятидесяти метрах от берега, то есть от «земли Кипра». Вот здесь, где вы ее видите. На глазах у местных властей они месяц занимались ее покраской, ремонтом, подтянули к ней с берега электрические провода, подвесили их на штанги… Потом купили лодки, два десятка, сколотили небольшую пристань, ее отсюда не видать, она за молом, справа, и, наконец, вывесили везде объявления о том, что открывается казино «а-ля рус» рядом с рыбным ресторанчиком. Народ повалил толпой. Всем места на лодках не хватало, хотя стоила переправка как хорошее такси через весь остров туда и обратно. Жаждущие впечатляющих побед за зеленым сукном оккупировали этот ресторан, опорожняли его винные подвалы и сожрали в нервном ожидании своего места на лодке и в казино всю рыбу. Ресторан за трое суток существования казино выполнил годовую норму. Бешеные прибыли! Народ трое суток, днем и ночью греб к барже и с радостью, накопленной за долгие годы, если не за века, оставлял там свои деньги. На третьи сутки туда прибыли власти и потребовали свернуть бизнес, угрожая судом и тюрьмой, но русские ребята, пользовавшиеся услугами местных адвокатов, между прочим, с оксфордским образованием, сунули им под нос их же закон, где говорилось, что это на земле Кипра нельзя открывать казино и играть на деньги, а вот о морских водах, в том числе, прибрежных, ничего не сказано. И что же вы думаете? Киприоты недолго терпели такое безобразие. Они доказали, что законы, сотворенные по английскому образцу, им не помеха для того, чтобы исполнять их кипрскими методами. Они ближе к нам в этом смысле, чем к вам, как вы ни старайтесь! Они по-нашему поступили, а не по-вашему! На третью ночь баржа запылала! Думаете, это русские спалили? Или кипрские полицейские и судьи? Дудки! Киприоты договорились с местными уголовными «отцами», которые, заплатив русским отступную, подпалили казино. Заметьте, ни одной жертвы, лица, как выражаются японцы, спасены, а памятник великому компромиссу теперь перед вами! И никто, понимаете, никто не возмутился, не потребовал сатисфакции, не пенял на то, что киприоты не готовы жить по законным нормам и тому подобное… И даже англичане смолчали! Хотя, между прочим, с ваших военных баз, с этой и с той, что ближе к северу, сюда приезжали взводами и ротами. Трое суток русского вертепа!
Каролина смотрела на баржу, чуть усмехаясь.
– Средневековье какое-то! Недалеко же мы ушли от хитроумных дикарей.
Официант, ловко лавируя между пустыми столиками, летел к ним с двумя огромными тарелками, с которых ветерком сдувало сладкий дымок пропеченной на гриле рыбы. Официант расставил тарелки на столе и мгновенно испарился. Через мгновение он вновь возник рядом со столиком и, виртуозно раскручивая в руке запотевшую бутылку белого сухого вина, хлопнул пробкой, затем вопросительно взглянул на Романа, и когда тот кивнул, плеснул ему прозрачную желтоватую жидкость в рюмку. Роман отпил, причмокнул и, сморщившись, пристально посмотрел на официанта, элегантного, выгнувшегося в ожидании решения клиента.
– Кислятина! – Официант слегка побледнел. – Но пить можно! Только побольше воды принесите, холодной.
Официант с облегчением выдохнул и, заложив одну руку за спину, наполнил высокие винные рюмки. Каролина подняла на него глаза.
– Скажите… вы здесь работали, когда разыгрался спектакль с баржей, то есть с казино?
– О да! Конечно. Я здесь уже давно! – ответил официант.
Он умело придушил горлышко бутылки белой крахмальной салфеткой и поставил ее на угол стола.
– И что же? Хорошо горело?
– О, мэм! Пылало здорово! Полгорода слетелось посмотреть!
– Вы торговали в тот день? То есть у вас были клиенты?
– А как же! Такое зрелище!
– Отчего же сгорела баржа?
– От фейерверка! – без тени сомнения в голосе ответил официант. – Там был чудесный фейерверк! Много, много огней!
– А что, людей на барже в этот момент не было?
– Почему же, были! Успели сбежать! Кое-кто из обслуги даже прыгал в воду. Но здесь берег рядом, так что доплыли, мэм!
– Благодарю вас. Не забудьте, пожалуйста, про воду… со льдом и лимоном. И не надо фейерверков, прошу вас.
– Ваша дама с юмором, сэр! – официант тонко улыбнулся и исчез, чтобы появиться через мгновение с огромной бутылкой холодной воды и тарелкой с нарезанным лимоном.
Роман насытился быстро, лишь ковырнув пару раз блюдо, а Каролина, не спеша, умело разделывала костлявую рыбу, запивая каждый кусочек глотком вина, и вскоре раскраснелась от выпитого. Она отвалилась на стуле и смущенно подняла глаза на Романа, который наблюдал за ней с улыбкой.
– Я веду себя неприлично?
– Что вы, ваше высочество! Какое счастье наблюдать за трапезой суверенной особы!
– Вы язва! Мерзкая язва! Испортили аппетит!
– А что, у вас еще оставался аппетит? Однако… Я вижу, Англию не прокормить! Теперь понятно, зачем вам были нужны колонии!
– Я сожалею…
– Бросьте, Каролина! Это неумная шутка с моей стороны! Извините! Я несказанно рад, что угодил вам!
Он огляделся вокруг. В ресторане за это время появились люди – две пары среднего возраста и хмурый, небритый мужчина, тянувший местное водянистое пиво прямо из огромной темной бутылки.
– Он похож на пирата! – шепнула Каролина и засмеялась.
– Этот остров – непотопляемый бриг, и здесь все пираты. Вы не заметили?
– И наш официант?
– Этот – атаман! Хитрый, безжалостный поджигатель!
– Ну уж он-то не был заинтересован в пожаре на барже! Даже если бы был атаманом!
– Как сказать? Зачем им тут такой шум, скандал? Здесь дела идут тихо, а потому далеко и долго.