Наверное, уже в шестой или седьмой раз с того момента, как Кхтанид отправил бестелесного де Мариньи к его земному телу, находящемуся внутри часов времен, Его Величие подошел к огромной подушке, на которой покоился млечный хрустальный шар, и вгляделся в его нутро, которое под его взглядом сразу же становилось прозрачным. И, как и прежде, он отпрянул назад, когда перед ним внутри всевидящего хрустального ока вновь предстало знакомое ужасное зрелище. Та самая картина, которую увидел де Мариньи — по крайней мере, в том, что касалось фона событий. Но если раньше двое несчастных лежали, распростершись на базальтовых ступенях рубинового алтаря, теперь там находился кто-то один. Кхтанид рассмотрел лицо этого человека довольно ясно и содрогнулся. Внутри него снова закипела битва. Полное страха, но наделенное мрачной решимостью лицо принадлежало тому, кто посетил Кхтанида совсем недавно. Это был Анри-Лоран де Мариньи!

Наконец нечто дрогнуло в сердце колосса, и он принял решение, подобного которому не принимал никогда. Он негромко произнес слово, которое только Старшие Боги могли повторять и понимать, а потом он отвел взгляд от картины в хрустальном шаре. В следующее мгновение его золотые глаза вспыхнули ярче. Кхтанид, призвав на помощь невероятную инородную энергию своего тела, велел своему сознанию оседлать Великую Мысль и погнал его через странные транспространственные потоки и световые годы.

Сознание Кхтанида помчалось прямиком к часам времен, уже вращавшимся на орбите вокруг Земли. Но он опоздал. Де Мариньи уже крепко спал в теплой утробе своего необычного судна. Часы регистрировали, что внутри них находится тело, но Кхтанид понимал, что настоящий де Мариньи сейчас уже не здесь, что он переместился в мистическую страну сновидений Земли. Все происходило так, как должно было происходить, как задумал Кхтанид, и все-таки… Какой смысл звать его обратно из сна?

Ощущать себя предателем Старшему Богу было так же странно, как все, что исходило от Кхтанида, было странным и чужеродным для Землянина, которого он, как ему казалось, предал. В жуткой ярости Кхтанид поспешил обратно, в Элизию. Там он закрыл и свое сознание, и свой дворец от всех возможных визитеров, и остался один в своем Хрустально-Жемчужном Чертоге.

В стране сновидений ночь медленно сменялась зарей. На востоке небо едва заметно окрасилось в серый цвет — и хорошо, потому что остальная его часть (там, где не была припорошена россыпями звезд, похожих на светлячков) была непроницаемо-черной.

Сначала де Мариньи потерялся в пространстве. Он был изумлен и озадачен. Приятно было не делать ничего, а просто стоять, восторгаться ночью и первыми проблесками далекой зари. Потом, по мере того, как он погружался все глубже и глубже в сон, он ощутил ночную прохладу и поежился от прикосновения светящегося тумана, начавшего окутывать его лодыжки. Потом он вспомнил о своей миссии и осознал свою главную ошибку. Он был… один! Верно, его плечи были покрыты летучим плащом Титуса Кроу, но куда подевались часы времен?

Внезапно его наполнило явственное осознание собственного положения. Он заблудился в ночном тумане, в какой-то неведомой области бескрайнего мира сновидений Земли. А компанию ему составляли только звезды-светлячки да туман, обвивавший лодыжки. Как-то сама собой исчезла величайшая надежда успешно завершить миссию. Как же он мог оставить часы времен в мире бодрствования.

Как это произошло?

Что говорил Кхтанид о том, что ему следует сделать? Да-да, вот как сказал Его Величие: «Ты должен будешь дать часам команду нести тебя в направлении мира сновидений». Ну, так ведь он все сделал в точности так, как велел Кхтанид… или нет? И тут де Мариньи кое о чем вспомнил и застонал, стал ругать себя на чем свет стоит. Он дал часам неверный приказ. Он просто приказал перенести его в мир сновидений. И часы так и поступили. Не совсем понимая, что делает, де Мариньи открыл метод Кроу — использовал часы времен в качестве «портала». И прямо сейчас это странное транспортное средство все еще вращалось на орбите вокруг Земли, где он его оставил, а сам де Мариньи оказался в плену в стране сновидений, как и его друзья, которых он должен был спасти.

Наверное, если бы он соображал получше — если бы задумался о стоящей перед ним задаче более старательно, — он бы нашел выход. Потому что он пока еще не так сильно погрузился в сон и мог бы вынырнуть на поверхность и проснуться. Но во сне крайне редко что-либо видится ясно и четко, а де Мариньи не был таким уж опытным сновидцем…

Небо мало-помалу светлело, а светлячки звезд гасли один за другим. Искатель приключений обнаружил, что стоит на верхней ступени высоченной лестницы, спускавшейся к океану тумана. Эта лестница де Мариньи была знакома по прежним снам, которые он до сих пор не вспоминал. А совсем недавно он видел ее во время телепатического общения с Кхтанидом. Эти семь сотен ступеней вели к Вратам Глубокого Сна, за которыми простирался Зачарованный Лес и именно те области сновидений, в которые де Мариньи следовало попасть.

Де Мариньи скрипнул зубами и поплотнее закутался в летучий плащ Титуса Кроу. Где-то там, за лесом, начинавшимся у подножия лестницы, где-то в этих краях сновидений, порожденных фантазиями миллионов сновидцев, томились в плену Титус Кроу и Тиания, и им отчаянно требовалась помощь — или вот-вот могла потребоваться. Их жизнь была в опасности. И де Мариньи мог действовать одним-единственным способом.

Он осторожно спустился по семистам ступеням, миновал Врата Глубокого Сна, и тут туман начал развеиваться, а небо за деревьями посветлело еще сильнее. Де Мариньи зашагал по зарослям корявых дубов к дальнему краю Зачарованного Леса. Он знал, что там берет свое начало река Скай и струится вниз по склонам горы Лерион к Ниру и Альтхару, лежащим в долине. Пробираясь через лес, де Мариньи часто слышал звуки, издаваемые зугами, но ни одного из них не увидел и был этому рад.

Довольно часто он натыкался на буреломы, где поваленные деревья гнили. Земля в этих местах пропиталась влагой, на полуразложившихся стволах росли светящиеся грибы. Де Мариньи хотелось как можно скорее миновать эти жуткие дебри, потому что он знал, что где-то здесь лежит массивная каменная глыба с железным кольцом и странными письменами. Лежит и сторожит вход в какие-то кошмарные подземелья.

Этот лес и вправду был страшным местом, но хотя де Мариньи то и дело чувствовал искушение воспользоваться летучим плащом, чтобы перелететь через дебри, он воздерживался от этого. Он ведь не знал, какие глаза могут следить за ним; а ему не хотелось, чтобы по стране сновидений разлетелась весть о том, что сюда явился сновидец со странным и чудесным летучим плащом. Как бы то ни было, солнце уже взошло, и все страхи темного леса исчезали вместе с последними каплями тумана.

Яркое солнечное утро встретило де Мариньи на опушке леса, когда он начал спускаться по холмистым долинам к Ультхару. Ближе к полудню он обошел стороной Нир, а когда солнце поднялось в зенит, перешел через Скай по старинному деревянному мосту. Он успел проголодаться, и ему ужасно хотелось остановиться на одной из множества небольших ферм, которыми была усыпана долина. Де Мариньи почти не сомневался в том, что у дружелюбных обитателей этих краев найдется для него немного еды. Однако он не стал останавливаться. Важность и срочность стоящей перед ним задачи гнала его вперед. На самом деле, он не знал, сколько времени у него в запасе для того, чтобы успеть спасти Титуса Кроу и девушку-богиню Тианию.

И вот де Мариньи вошел в Ультхар, Город Кошек, где действует древний закон: ни один человек не имеет права убить кошку. Сновидец мог не сомневаться: это вправду был Ультхар, потому что даже на окраинах города было полным-полно кошек разнообразных видов. Стройные кошечки грелись на солнце на покатых скатах крыш. Молодые коты с внимательными глазами бдительно охраняли свою территорию в затененных проемах ворот. Котята потешно возились в высокой траве за узорчатыми оградами садов богатых горожан. Де Мариньи ненадолго задержался в окраинном районе, чтобы понаблюдать за игрой котят. Затем, расспросив лавочника о том, как добраться до Храма Старших Богов, он поспешил к центру города.