Я надеялась, что он был там, потому что, если нет, я просто не знала, где еще его искать. Я была уже почти готова умолять Коула помочь мне, но все же рассчитывала не прибегать к его помощи, если только совсем не впаду в отчаяние.

Машину Эвана на подъезде к клубу я не увидела, но надеялась, что она где-то на парковке, но всю ее оглядеть мне не удалось.

Я поблагодарила водителя и, силясь мыслить позитивно, попросила его не ждать. Войдя внутрь, я заплатила за маску — на этот раз маленькой брюнетке — и толкнув дверь, вошла в главный зал.

Все выглядело так же, как и раньше. Девушки по-прежнему танцевали. Мужчины по-прежнему смотрели. Все осталось неизменным с того момента, когда я была здесь в последний раз. Изменилась лишь я.

— Я тебя знаю.

Я подняла глаза и увидела знакомую блондинку в крошечной мини-юбке. Больше на ней ничего не было.

Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать ее. Эта девушка работала на входе в прошлый раз.

— Привет, — поздоровалась я. — Я ищу Эвана.

— Опять?

— Прости, не поняла?

Она пожала плечами,

— Он на встрече, — ответила девушка, и я порадовалась про себя. По крайней мере, он где-то здесь.

— Я подожду в баре. — Я повернулась и пошла в направлении бара, но девушка спустилась и очутилась возле меня.

— Надеюсь, это не против правил?

Вместо ответа она оглядела меня с ног до головы.

— Так это ты — конфетка месяца.

Я моргнула.

— Прости?

— Ну, он трахает много женщин. Не из наших, конечно. Правила и все такое. Но он приводит сюда многих. Их это заводит, понимаешь, о чем я?

Я оставила это без ответа.

— Как бы то ни было, все это ненадолго. Но ты же и сама в курсе? Он всегда все говорит заранее. О том, что каждая малышка — это временное увлечение.

Клянусь, я чувствовала, как огромные булыжники перекатываются в моем желудке.

— Есть какая-нибудь веская причина, по которой ты мне это сообщаешь?

Все казалось нереальным. Я сидела на табурете у бара и разговаривала о том, что Эван трахает других женщин, с девицей, чьи сиськи были всего в паре дюймов от моего лица. Только мне это казалось безумием?

Она снова пожала плечами.

— Считай меня бесплатной ходячей рекламой. Потому что если он тебе не сказал, то лучше тебе узнать об этом сразу. Ведь для него существует только одна женщина. Он может перетрахать половину кисок Америки, но в конечном итоге он возвращается к ней одной, каждый долбанный раз. У него даже есть тату в ее честь на руке, ты подумай только!

— У него есть... что? Какая тату?

— Плющ, — ответила блондинка. — Татуировка плюща на руке — символ верности этой девчонке. А ты не знала?

— Я знала, — сказала я, спускаясь со стула. — И сейчас мне надо с ним срочно поговорить.

Она не пыталась остановить меня, когда я вошла ту же самую дверь, через которую Эван провел меня, когда я была здесь в прошлый раз. Я помнила, что там были офисы и, так как других идей у меня не было, я надеялась на то, что он будет в одном из них.

Я протиснулась в двери, и так как никто меня не остановил, пошла дальше.

Плющ. Еще чего не хватало. Я вспомнила, как спрашивала его об этом тату, но он даже не упоминал, что она посвящена женщине.

Черт. Черт.

Это значило, что Эван мне лгал? Или эта блондинистая сучка наврала?

Я знала, какой ответ жду. Более того, я знала, в какой ответ готова была поверить.

Вот только я не была уверена, что то, во что я верю, было правдой.

Я услышала голоса из-за закрытой двери конференц-зала и замерла на мгновение. Наклонила голову, пытаясь прислушаться и различить, был ли голос Эвана среди говорящих.

Затем дверь приоткрылась, показался Эван, и я от неожиданности чуть из штанов не выпрыгнула.

— Лина?

— Черт возьми, Эван, я чуть не умерла от страха. — Хотя на самом деле я закричала от неожиданности, но из-за того, что меня застукали, а не от испуга.

Позади него я увидела Тайлера и Коула. Они сидели за огромным столом, заваленном распечатками, графиками, набросками и чертежами.

Все трое выглядели измученными. И явно ни один из них не был рад меня видеть.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Эван.

Я нервно сглотнула, чувствуя себя школьницей, которую вытолкнули на сцену посередине детского спектакля, и не сказали, что нужно говорить. Я не так себе представляла свой приезд сюда. В моем сценарии я примчалась бы и признала, что он во всем прав, и кинулась бы в его объятия.

А сейчас я даже не была уверена, нужна ли ему вообще.

Все, о чем я могла думать, это то, кому был посвящен плющ на его руке.

— Я ошибалась, — с силой выдавливая из себя слова, произнесла я. — Прости, мне не следовало приходить.

В его глазах мелькнула искра беспокойства, но у меня не было времени размышлять об этом. Я развернулась и кинулась бежать со всех ног к запасному выходу, толкнула дверь и оказалась на ярком солнце.

Я понимала, что опять поставила себя в дурацкое положение. Здание было огромное, и чтобы вернуться на нужную улицу, мне пришлось бы пройти назад через все помещения.

— Черт! Черт! — так хотелось выругаться по-настоящему. Я полезла в сумочку за телефоном и начала обходить здание. Я вызову такси. Позвоню Петерсону. Придумаю что-нибудь, только чтобы к чертовой матери убраться отсюда. Потому что мне здесь нечего делать. Но я не могла и шагу ступить, слезы полились ручьем, и все вокруг поплыло. Мне хотелось сесть на землю и рыдать до тех пор, пока боль внутри не утихнет.

— Детка.

Откуда ни возьмись сильные и крепкие руки Эвана обняли меня за плечи. Как бы мне не хотелось стряхнуть их, я позволила ему довести меня до тротуара, который вел к парковке.

— Малышка, как ты здесь оказалась?

Я отодвинулась от него, и мне пришлось обхватить себя за плечи, потому что, покинув его надежные объятия, я снова потеряла всякий ориентир.

— Лина, да послушай же. Энджи, поговори со мной, ты меня пугаешь!

Я втянула в себя воздух, дыхание сбивалось. Откинув с лица волосы, я решилась взглянуть ему в лицо.

— Кто она? — задала я вопрос, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Кто эта женщина, во имя которой ты сделал татуировку?

Его глаза расширились от изумления. Он начал говорить сразу же, но медленно и чуть ли не по слогам, словно сдерживал механизм бомбы, готовой взорваться у него внутри.

— Зачем тебе нужно это знать?

Я пыталась убедить себя, что не начну орать и буду вести себя разумно. Что я доверяю ему и не буду вести себя, как те истерички, которые слетают с катушек от приступов ревности.

Да, я так думала. Но, по-моему, у меня ни черта из этого не выйдет.

Я потянулась и взяла его за руку. На нем была рубашка с длинным рукавом, но я практически чувствовала, как татуировка обжигает меня через ткань.

— Мне надо знать, что ты не играл со мной, Эван. То есть, я знаю, что если это так, то я сама виновата. Я же сказала, что это временно и у нас всего три недели.

Я выровняла спину и развернулась к нему полностью, чувствуя, как слезы катятся по моему лицу. Но я хотя бы больше не всхлипывала. Я представляла собой жалкое зрелище, но, по крайней мере, обрела видимый контроль над своими действиями.

— Просто потом ты спросил, останусь ли я, и я подумала, то есть предположила… Я поверила...

— Во что? — спросил он.

В этих двух сказанных им словах была такая тихая надежда, что это придало мне храбрости.

— Я приехала сюда, потому что ты прав. Я лгу сама себе. Мне нужно искусство, а не политика. Красота, а не счета и выгодные сделки. И я приехала, чтобы сказать тебе об этом. Потому что… Я... — Я покачала головой, все еще не решаясь облечь самое сокровенное в слова. — Но, возможно, я бог знает чего себе навыдумывала. Я тогда еще не знала о ней. И не подозревала....

— Айви, — проговорил он. Я закрыла глаза, чтобы оттолкнуть, изгнать боль, которую мне причиняло это короткое имя.

Его руки легли мне на плечи.