– Мне бы технолога и фасовщика, – добавил он.

– Предлагаю провести такой эксперимент, – предложил Газинский. – Вы берете меня на работу. В течение двух недель я работаю у вас бесплатно. В конце этого срока я обещаю увеличить вам выпуск продукции на сто процентов. Даже на сто пятьдесят. И если я выполню свои обещания, вы берете меня на работу. Об окладе договоримся после.

Если учесть, что за последнее время выпуск продукции ОАО «Пряник», особенно печенья «Утро», упал чуть ли не на половину (конкуренты выдавливали с рынка), Тимохин, не долго раздумывая, согласился. «Хотя бы десять процентов – и то неплохо!» – подумал он.

За первую неделю в технологию производства печенья «Утро» были внесены незначительные изменения: была изменена его форма и рисунок – оно стало фигурным, а также изменено и само название. Печенье стало назваться «Камасутра». И представляло собой разные позы из камасутры.

А через две недели выпуск печенья вырос на пятьсот двадцать процентов. У здания, где находилось ОАО «Пряник», с утра стояла очередь из машин, развозивших коробки с печеньем по различным киоскам и магазинам. Печенье «Камасутра», хотя его состав ничем не отличался от предыдущего «Утра», пользовалось у покупателей очень большим спросом.

Газинский же был принят на работу в ОАО «Пряник» с хорошим окладом и отдельным кабинетом.

– Вера Сергеевна, я завтра к вам на урок зайду в десятый «а». Посижу, послушаю, – подойдя к молоденькой недавно принятой на работу учительнице, сказал Пётр Матвеевич, директор вечерней школы №17. Он иногда посещал уроки своих учителей – это входило в его обязанности. Сам он преподавал в школе историю и обществоведение.

– Хорошо, Пётр Матвеевич. Заходите, – улыбнулась Вера Сергеевна. Она вела математику.

На следующий день Пётр Матвеевич, как и обещал, пришел в класс и сел за последним столом у стены, рядом с Машей Киселевой. Маша работала на стройке штукатуром-маляром и мечтала после окончания школы поступить в институт на строительную специальность.

Пётр Матвеевич был человек грузный, килограмм за сто, и они немного смешно смотрелись издали: Пётр Матвеевич и маленькая, худенькая Маша.

Ученики 10 «а» вели себя прилично, не шумели. Даже долговязый Серёга Фильшин, сварщик, весельчак и балагур, на этот раз не остроумничал, сидел тихо, прилежно сложив перед собой руки.

Вера Сергеевна, слегка волнуясь и изредка посматривая на Петра Матвеевича, приступила к объяснению новой темы: решение показательных уравнений и неравенств. Пётр Матвеевич сидел за столом, подперев рукой голову. Где-то в середине урока, когда Вера Сергеевна, постукивая мелом, писала на доске очередную формулу, за её спиной раздался грохот. Повернувшись лицом к классу, она ничего подозрительно не увидела, если не считать Маши Киселёвой, которая пыталась скрыть улыбку, прикрываясь рукой. Пётр Матвеевич всё так же, с серьезным видом, сидел рядом.

Оставшаяся часть урока прошла благополучно.

– Как вам мой урок? – спросила уже в учительской Вера Сергеевна Петра Матвеевича.

– Отлично, Вера Сергеевна. Из вас получится хороший педагог. И дисциплина у вас в классе хорошая, – ответил Пётр Матвеевич. – Ну, а я прошу меня извинить.

– За что? – удивилась Вера Сергеевна.

– Вы же слышали грохот?

– Да.

– Ох, и скучная же эта наука – математика! Не то, что моя история. Заснул я за столом. Рука соскользнула – я об стол лбом со всего маху и стукнулся! – рассмеялся Пётр Матвеевич, почёсывая лоб. – Шишки не видать?

Вера Сергеевна, не выдержав, прыснула.

– Послушайте меня, старого педагога! – вмешалась в спор Вера Матвеевна, бабушка Толика. До пенсии она работала в школе, преподавала немецкий и английский. – Нельзя вот так, наскоком. Нужен индивидуальный подход к ребёнку.

– Я вот сегодня устрою ему подход, когда он домой придёт! Ремнём! – сердито сказал Юрий Сергеевич, отец Толика. – По физике за четверть тройка, по географии тройка, по истории тройка, алгебра тоже тройка! Только и знает с утра до вечера свой рэп слушать! Ничего больше его не интересует!

– А может, вначале поговорить, всё-таки, с ребёнком? – предложила Вера Матвеевна.

– Мама, можно подумать, я с ним не разговаривала! – вытирая платочком мокрые от слёз глаза, сказала Любовь Петровна, мать Толика. – Смотрит на тебя, а в глазах: ну, когда же вы отстанете от меня, как вы мне надоели! Скучно ему и не интересно, видите ли! Не интересует его ни физика, ни математика.

– Вот-вот, я и говорю, что его, оболтуса, один только рэп интересует! – продолжал сердиться Юрий Сергеевич.

– Предлагаю вот с этой темы, которая ребёнка интересует, разговор и начать. Эффективный педагогический приём, – сказала Вера Матвеевна. – То есть начать разговор с этого самого… как его? Ах да, рэпа.

– Вместе с ним слушать рэп, от которого меня тошнит?! – ужаснулась Любовь Петровна, – И обсуждать с ним, кто лучше его читает?

– Ради собственного ребёнка можно было и потерпеть. Тем более, чтение, – упрекнула Вера Матвеевна. – Сделать вид, что тебе это нравится, вместе послушать, а после плавно перейти к другой теме. К физике, например, или математике.

– В таком случае, мама, может быть, вы и попробуете? Вместе рэп и почитаете? – усмехнулся Юрий Сергеевич.

– И попробую! – гордо ответила Вера Матвеевна.

– Ну, попробуйте.

– И попробую!

На подготовку к разговору с внуком у Веры Матвеевны ушло чуть больше недели: что такое вообще рэп, история возникновения, разновидности, исполнители. Разумеется, пришлось и послушать этот самый рэп, чтобы не попасть впросак: перепутать рэп с тустепом.

В воскресенье, когда Толик пришел домой от друга, то увидел такую картину: в кресле сидела Вера Матвеевна и, покачивая головой в такт музыки, слушала рэп. Конкретно, Тилу Текилу.

– Баб! – удивлённо спросил Толик, – Ты что, рэп слушаешь?!

– Ой, это ты внучек! А я не слышала, как ты вошёл. Да, Тилу Текилу. Мне нравится, как она читает. Садись, послушаем, – предложила Вера Матвеевна.

– Спасибо, баб. Чуть попозже. Мне переодеться надо, – ответил Толик и, озадаченный, ушёл в свою комнату.

В комнате, скинув себя свитер, он позвонил по мобильнику:

– Слышь, Колян! Какое мы с тобой сегодня старье слушали! Полный отстой! Я про Текилу. Почему, почему! Да её моя бабка слушает!

– И откуда ты такой? Где был? – грозно спросила вечером Анна Михайловна Коляскина своего мужа, вываленного в снегу и в сдвинутой на бок шапке. – Где был, спрашиваю?!

– В шопе, – выпрямившись, ответил Коляскин.

– Он мне ещё и выражаться тут будет! А ну-ка, поворачивай назад! – приказала Анна Михайловна и ухватила Коляскина за воротник.

– Стой, Анечка, стой! Ты меня, кажется, не так поняла. Я был в секс-шопе!

– В каком ещё секс-шопе?

– Ну, это магазин такой, в котором всяких резиновых баб продают…

– Ещё не лучше! Ну-ка, разворачивайся и иди к своим резиновым бабам!

– Анечка, мы с Василием и Петром туда случайно зашли – погреться. Холодно на улице сегодня.

– Там, в секс-шопе, и нажрались?

– Нет, в секс-шопе, водку, вино и пиво не продают. Даже из-под полы. Там продают всяких резиновых баб…

– Я это уже слышала. С ними и нажрались, что ли?

– Нет, Анечка, они не пьют. Они же резиновые. Анечка! Имею я право после работы, в пятницу с друзьями выпить хотя бы пару кружек пива?

– Это тебя так с пары кружек пива развезло?

– Анечка, нам в этом сек-шопе так обидно стало, так обидно, что мы после зашли в кафешку и, честно признаюсь, решили ещё выпить. От обиды, Анечка! Чисто от обиды.

– Это на что же вы там, в этом секс-шопе, так обиделись, что решили нажраться? Что у всех троих денег на одну резиновую бабу не хватило?