Отец Николай и матушка Наталья очень тепло меня приняли, усадили за стол и, пока грелся самовар, дали посмотреть альбом с фотографиями. Листаю его, смотрю на новые лица, слушаю рассказ матушки и вдруг вижу… фотографию отца Феодора с матушкой Галиной! «Ой, так это же батюшка Феодор с матушкой!» «А вы откуда их знаете?!» – хором спросили хозяева. Тут я рассказала свою историю и услышала в ответ столько, что долго не могла прийти в себя от нахлынувшего чувства близости Бога. Стало так радостно, что по милости Его встретила я в свое время отца Феодора, что теперь, после своей кончины, он все так же рядом, даже ближе!
Храм, где служит отец Николай, находится в городке Лихославль, в 8 километрах от Владычни. Он, как и московский Преображенский, восстанавливался «с нуля», и помогал отцу Николаю батюшка Феодор, присылал сюда материалы, утварь, иконы.
«Бусики, бусики!»
Все это можно было бы объяснить ревностью отца Феодора к памяти батюшки Сергия.
Но что матушка Наталья оказалась из одного с Галиной белорусского села и дружит с ней с детства, это не поддается логике каких-нибудь совпадений! Ближайшая подруга матушки Галины, она держала над ней венец во время таинства Венчания…
Нерасторжимая связь с Преображенским храмом, с батюшкой Феодором проявлялась и в дальнейшем. Как-то, еще при жизни, благословил он иконы, что ему надарили, отдать в какой-нибудь бедный храм. Этим храмом оказался наш. Приехала я в Москву – и, конечно, на могилу к батюшке. Встретила там сотрудницу храма, а та мне говорит: «Иди, благословись у отца Василия[5], попроси у него иконки, что отец Феодор хотел отдать бедному храму». Он благословил. Икон набралось – целый москвичевский багажник. Тогда же отец Василий дал мне лампадочки, фонарик, что висел на могиле у отца Феодора. Протягивает еще иконную доску черную и говорит: «Возьми, может, кто тебе на ней образ напишет».
Вернулась я во Владычню, как сейчас помню, 12 февраля 2001 года. На следующий день стала с мальчишками своими искать рамочки для иконок. Разложила все, а доску эту поставила на кресло. Случайно бросила на нее взгляд, вижу, там как бы голова чья-то видна. Мы ее из целлофана скорей распутывать, а она у нас на глазах светлеть стала. Глаза появились, руки, хитончик, плат, бусинки на воротничке! Мальчишки как закричат: «Бусики, бусики!» Мы испугались, встали на колени, стали петь все Богородичные тропари, акафист прочитали. Себе бы я ни за что не поверила и на следующий день стала у мальчишек спрашивать: «Может, нам померещилось?» Они говорят: «Нет, мы сами видели». Быстро облетела новость всю округу, и уже на следующий день приходили к нам люди посмотреть на икону.
Люди у нас хорошие, но очень много некрещеных. И стали они проситься, чтобы их покрестили. А церкви-то нет, где крестить. Я поговорила с батюшкой Николаем и попросила его приехать. Написала объявление: «Кто хочет креститься – приходите тогда-то». Думаю, человек 15–20 придет (соседние села рядом – 1,5–2 километра) – хорошо. Было у меня всего 25 крестиков; ниточки на все привязала, и все у меня готово. В назначенное время вижу, идет ко мне невероятно сколько людей. Я думаю: «Крестные, что ли, еще идут?» Собираются они в зеленый домик – второе наше скитское здание, спрашиваю: «Кто креститься?» – «Я, я, я!» – все. Побежала по деревне просить крестики; давали, кто один, у кого два лишних было. С четок своих все крестики посрезала, и набралось 44 крестика. Как все точно получилось! Крестилось в тот день 43 человека.
Приехал батюшка и говорит мне: «Матушка, запомните этот день. Какое сегодня число? 10 января – день рождения батюшки Феодора». В этот день воцерковилась вся округа: тут и взрослые крестились, и детки – много людей. Я их причащать потом возила. Наняла автобус в районе и отвезла в лихославский храм.
«Как же весело Рождество мы справили!»
Как же весело мы Рождество справляли! Поставили елку, с детьми катали снежных баб, сходили на родничок, поставили у елки аналой с иконой и пели рождественские песнопения. Очень полюбили ребятишки «Слава в вышних Богу», «Святый Боже». Накупила я сыра, колбаски, попили чаю, потом взяли медные тазы и устроили праздничный перезвон.
Елочка наша простояла до лета. Потом на ее месте мы заложили храм. Сначала я мечтала только о часовенке, чтобы было хоть где Псалтирь почитать, люди зашли бы. Денег у обители не было, какой уж тут храм. А на Рождественской неделе поехала в Лихославль к отцу Николаю. По характеру он человек радостный, стал меня одаривать подарками, смотрит по сторонам, что бы еще подарить, и преподносит макет старинного русского храма. Ему детишки в воскресной школе из картона сделали.
Пасха во Владычне
После праздников еду в Москву, и так случилось, что мне пожертвовали большую сумму, опять-таки наши, Преображенские. Еще осенью заезжал во Владычню иеромонах Афанасий. Служит он в одном из отдаленных храмов и рубит там маленькие часовни. Штук, наверное, десять в Лихославском районе построил. Он мне тогда предлагал сруб. «Вы бы, – говорит, – сделали домовую церковь». Денег у меня не было, да и занять я не могла – отдавать нечем. А тут я к нему приезжаю с этим макетиком и говорю: «Батюшка Афанасий, вот мой проект, деньги есть. Нельзя ли заказать сруб?» Он говорит: «У меня есть готовый». Расплатилась, деньги у меня кончились, и не на что его вывезти. Ждать до весны опасно – дорогу развезет, и никакими силами его из леса не вытянешь. Что делать?
Опять поехала в Москву, пошла на могилку к батюшке Феодору, поговорила с ним, испросила благословения, и тогда же человек один, Преображенский, дал мне недостающие четыре тысячи.
Заплатила я за доставку, жду. Долго что-то не везли, я уже и волноваться начала. А тут как-то утром стали мы с моими мальчишками петь обедницу, «Блаженны» поем. В это время звонок в дверь. Я еще про себя подумала: «Не дают спокойно помолиться». Соседский мальчишка кричит: «Храм везут!
Новый храм села Владычня.
Вид от развалин старого храма
Храм везут!» Выглянули в окно – и правда.
Был он весь недошкуренный, похожий на только что вылупившегося птенца. Наши мальчишки его очистили, сделали беленьким. Матушка начальница испросила благословения владыки усмотреть место для его постройки.
Владыка благословил самим определиться, и мы решили ставить его на месте нашей рождественской елочки, там была наша первая служба. Деревенские мне помогали, не только ребятишки, но и взрослые, правда, не очень долго.
Встала моя стройка, и поехала я в Лихославль к батюшке Николаю. «Все, – говорю ему, – не в силах дальше тянуть. Немощный я человек». Он мне тогда ответил: «Потерпите. Как только архиерей освятит место, у вас все пойдет по-иному».
28 мая во Владычню прибыл архиепископ Тверской и Кашинский Виктор для освящения места и закладки первого камня храма. В основание заложили мощи священномученика Фаддея, и начались работы. Привезли песок, щебень, стали делать фундамент; подключались люди, даже московские, Преображенские. Стали приезжать на источник, помогать кто бревном, кто рубероидом, кто цементом, кто деньгами. Достроила до последнего венца, а дальше – никак. Обидно до слез. Стропила стоят, а крыши нет.
Приехала к батюшке Феодору на могилку, даже всплакнула: «Не могу храм достроить». Постояла, поплакала, поехала назад. На следующую ночь снится мне сон, будто подает мне отец Феодор три самородка золотых и говорит: «На, возьми. Купол позолотишь». Я проснулась, постаралась поскорей сон забыть и занялась своими делами. Храм стоит недостроенный, скоро осень, надо бы хоть крышу закрыть от дождей. Надо бы, да нечем.
