Есть там кружка для сбора пожертвований. Отец Феодор опускает в нее 20 долларов. У нас денег-то с собой было немного, и 20 долларов за границей – это большая сумма. Перехватив мой взгляд, он объяснил:

– Это знаменитая чудотворная икона «Млекопитательница».

У меня тоже маленькие дети. Я помолился Богу о них и говорю:

– Ну а что же, я тоже двадцать долларов положу.

Приложились к иконе, вышли во двор, где нас накормили специальной кашей, и надо уже бежать к автобусу, но отец Феодор говорит:

– Хорошо бы все-таки позвонить в Москву.

Телефон там висел прямо на дереве у выхода, и мы позвонили. У меня занято, говорю ему:

– Звони ты.

Он набрал номер, сказал несколько слов и просиял:

– Родила! Анну родила!

Я его сразу поздравил, и весь автобус его поздравлял с девятым ребенком, с шестой девочкой.

Забавный случай с нами произошел в Магдале. Там есть кусочек русской территории, где восстановлен замечательный храм, дивно расписанный. Так получилось, что приехали мы туда раньше других. Походили, все осмотрели, и отец Феодор предложил искупаться, пока не подъехали остальные. Там под горой бьет родоновый источник, мы разделись и с удовольствием окунулись в его теплую воду.

Все вместе: ласкающая вода, тут же смывшая усталость дня, множество рыб, нежно пощипывающих нас своими губками, солнышко, отдающее нам свои последние на сегодня лучи, – переполняло нас радостью. Сорокалетние седобородые мужи – мы плескались и играли, как дети!

– Смотри, – сказал он, подняв голову вверх.

Я взглянул и обмер. Вся делегация Русской Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Алексием смотрела на нас с горы!

Может быть, кто-то другой в подобной ситуации растерялся бы, только не отец Феодор. Стоя в воде, он сложил руки под благословение и буквально прокричал:

– Ваше Святейшество, благословите!

Святейший улыбнулся, благословил и направился в отведенные ему покои. Позже, когда мы встретились за ужином, по-отечески улыбаясь, он спросил нас:

– Ну как, хорошо отдохнули?

– Да, Ваше Святейшество!

Мы и впрямь благодаря отцу Феодору использовали самое удачное время. Вскоре после того, как мы вылезли из ручья, стемнело, и купаться было не так приятно, о чем нам потом рассказывали все, вдохновленные нашим примером.

На всю мою жизнь, думаю, сохранятся в памяти необыкновенно торжественные службы в храме Рождества Христова в Вифлееме. Они продолжались два дня. Мы с отцом Феодором приехали в Вифлеем в Сочельник рано утром и участвовали во встрече нашего Святейшего Патриарха, а также других Патриархов, фотографировались около храма. У меня остались не только общие фотографии, но и те, которые мы сделали друг для друга. Мы по очереди одним аппаратом снимались на фоне Вифлеемского храма. Вот он стоит, улыбающийся, в рясе, на фоне черного проема. И я знаю, что этот черный проем не в небытие, а в жизнь вечную.

Снимок я держу у себя на письменном столе в келье в храме. Он мне очень помогает, напоминает об отце Феодоре, о нашем паломничестве, о тех открытиях, которые я для себя сделал, общаясь с ним. Об одном из них я хочу рассказать.

Все время паломничества, как я уже сказал, мы проводили вместе. Рядом сидели в самолете, в автобусе в многочисленных переездах, вместе отдыхали в одной комнате в Горненском монастыре. Бывало, до двух, трех часов ночи проговорим, утром садимся в автобус и продолжаем разговаривать. Однокашники, выпускники одной Духовной школы, мы вспоминали наши студенческие годы. Даже армейские воспоминания у нас были общими – оба служили в одном роде войск, а десантники с особенным теплом относятся друг к другу. Мы оба – настоятели храмов, и нам было о чем поговорить друг с другом.

Отец Феодор прекрасно знал церковную жизнь на всех уровнях, во всех подробностях. Я услышал много полезного, при том, что сам я священник достаточно опытный. Естественно, что в многословии не избежишь греха, и бич наш – осуждение. Но сколько бы мы ни беседовали, я не услышал от него ни одного слова осуждения! Легко, конечно, замкнуться, не разговаривать с людьми, но оставаться открытым к общению, разговаривать и не осуждать – это было для меня удивительно. Я бы очень хотел обрести этот навык.

Потом в Москве я всем своим друзьям и близким рассказывал о «чуде», виденном мной на Святой Земле, – о человеке, умеющем избегать осуждения.

Вот уж в ком не было и тени фарисейства, ханжества, показного благочестия, так это в отце Феодоре. Для меня было большим назиданием общение с ним, навсегда оставившее след в душе. Вернувшись со Святой Земли, мы так и не встретились. Перезванивались, выражали друг другу стремление увидеться, но увы…

Приближался день его ангела, и я решил: «Не попал на крестины Анечки (сломал руку), не был на дне рождения, не смогу быть у него и 21 февраля. Стыдно! Сразу же по возвращении из командировки (у меня в кармане лежал билет на 20 февраля) поеду к нему».

Лишь на 40-й день со дня кончины оказался я у его могилы и почувствовал, что наше общение продолжается!

Как-то неловко мне было говорить ему там, на Святой Земле, что испытываю к нему братскую любовь, а теперь говорю. И очень бы хотел, чтобы он с того света назвал меня своим братом.

Отец Феодор был очень деятельным человеком и всегда активно творил добро. Я знал его с семинарской поры, и уже тогда его светлые качества бросались в глаза. В моем опыте общения с отцом Феодором один случай стал незабываемым. Однажды во время отпуска я сослужил с ним в его храме. Меня сразу же удивило, что отец Феодор служил, не заглядывая в служебник. Он настолько хорошо знал текст, что не нуждался в книге. В наше время такое постижение службы – случай очень редкий. Когда литургия закончилась, отец Феодор пригласил меня на амвон и стал рассказывать прихожанам – а храм был полон – о возрождающемся храме Воскресения Христова в Кадашах, где я являюсь настоятелем, о наших трудностях. В заключение он вручил мне прекрасную икону Христа Спасителя XIX века, украшенную эмалевым венчиком, и обратился к народу с призывом собрать деньги в пользу храма в Кадашах. Прихожане с энтузиазмом откликнулись на слова своего любимого настоятеля, и через несколько минут я имел на руках порядочную сумму денег. Необыкновенный случай!

Икона, подаренная отцом Феодором, была первой и единственной, пришедшей в наш полностью разоренный храм из другого прихода. Еще более поразил меня сбор денег. Не часты, к сожалению, случаи, чтобы приходы помогали друг другу денежными средствами.

Деньги были скоро истрачены, а икону я поместил в алтарь сооруженного нами небольшого храмика, вынося ее на крестные ходы и особо торжественные службы. Глядя на нее, я постоянно думал, что наступит наконец день освящения нашего Воскресенского храма (до сих пор не возвращенного Церкви) и тогда я непременно приглашу отца Феодора. Но непостижимый Промысл Божий судил иначе.

Больно неожиданное расставание, но несомненна его награда в Царстве Божием. Мы вспомнили здесь одно из бесчисленных добрых дел, совершенных отцом Феодором за его недолгую жизнь. Посеянные им семена веры принесут свои плоды. Меру свою он исполнил и был призван Господом, оставив в наших сердцах чувства благодарности и глубокого уважения.

Рассказывать о милом моему сердцу священнике, протоиерее Феодоре Соколове, для меня значит делиться воспоминаниями о самых светлых днях моей жизни, делиться сокровенными мыслями, чувствами, переживаниями, рожденными от встречи с ним. Перебирая в памяти эпизоды, во множестве всплывающие при виде нашего храма, который мы вместе с ним восстанавливали, или рассматривая фотографии, запечатлевшие моменты нашего совместного служения, я понял, что все их записать просто невозможно, поэтому ограничил себя наиболее яркими впечатлениями.

…В конце 80-х – начале 90-х годов в Москве часто проходили форумы, конференции православной молодежи, в некоторых из них и мне довелось участвовать. И вот на одном из форумов православной молодежи, проходившем в МГУ, я впервые встретил отца Феодора. Это было в пасхальные дни. На форуме батюшка, имевший уже шестерых детей, вел секцию «Православная семья». Я, в то время готовившийся к венчанию, очень интересовался духовными аспектами семейной жизни и пошел именно на эту секцию. На пленарном заседании отец Феодор выступил с речью, поразившей меня глубиной и простотой изложения мысли. Он говорил о христианской любви супругов к Богу и друг к другу, которая зиждется на взаимной жертвенности. «Если это положено в основу семьи, то любовь будет только укрепляться и возрастать, а не умаляться, превращаясь в привычку и обыденность», – запомнились мне его слова. В конце работы форума участники смогли сказать несколько слов и на иные темы, не связанные прямо с работой секции. Я рассказал о колокольном звоне и пригласил всех желающих поучиться этому делу в Тихвинский храм. Протоиерей Феодор запомнил мое выступление и с тех пор относился ко мне как к хорошо знакомому человеку.