«Наша дружба продолжалась всю жизнь».

Смерть отца Феодора поразила своей внезапностью, но не вызвала уныния. Для меня нет сомнений, что он стяжал милость у Бога. Конечно, сердце немножко болит о его детках, семье, но и тут есть надежда, даже уверенность, что за молитву отца Феодора не останется его семья без попечения и людей, и забот Божиих, без благословения и милости Божией. Ну а нам остается только молиться: храни их Господь и упокой Господи отца Феодора.

Дорогие пастыри и прихожане Преображенского храма в Тушине, дорогие родственники батюшки отца Феодора.

Я, как и многие другие, был поражен неожиданной вестью о кончине дорогого настоятеля Тушинского храма, протоиерея Феодора. Навсегда останется в памяти его светлая улыбка, теплое рукопожатие, ласковое слово; все то, чем он так щедро и так ненавязчиво делился с нами, его паствой.

Помню начало 90-х: работы по восстановлению храма, молодые лица, труды во славу Божию. То была настоящая духовная школа, которую так умело и, как казалось, легко организовал для нас батюшка отец Феодор. Потому и неудивительно, что из этой школы вышел не один священнослужитель, монах, матушка… Все они, питомцы отца Феодора, теперь скорбят, все они теперь вместе оплакивают безвременный уход своего бывшего наставника, но все они молятся и будут всегда молиться за дорогого батюшку.

К этим молитвам и я грешный присоединяю свой молитвенный вздох, и хотя не могу преодолеть тысячи и тысячи километров, отделяющих меня от России, но сердцем я с вами у дорогой могилы нашего доброго пастыря отца Феодора.

Мы не можем указывать Богу, когда и кому умирать; верю, что в конечном итоге благость Божия сокрыта и в этом, как кажется, преждевременном уходе от нас батюшки отца Феодора. «Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим».

Царствие тебе Небесное, дорогой отец Феодор. Моли Господа, чтобы и нам сподобиться принять кончину во всеоружии веры и надежды, как принял ее ты…

Прощай, дорогой батюшка.

Трудник Преображенского Тушинского храма

инок Всеволод, преподаватель Свято- Троицкой

семинарии, Джорданвилль, США

25.02.2000 г. от Р. Х.

Отец Феодор Соколов происходил из очень хорошей и известной православной семьи, которых у нас не так уж много, а такой степени известности буквально единицы. Его дедушка был замечательным церковным писателем, автором книги «Путь к совершенной радости», ставшей катехизаторским учебником. Недавно вышла книга его мамы «Под кровом Всевышнего»; она пользуется большой популярностью и описывает жизнь их семьи. Отец его был в самом хорошем смысле слова традиционным русским священником, и следствием этого явилось то, что все три сына стали священнослужителями, а дочери – регентами. Он был настоятелем московского храма Адриана и Наталии, в котором любил часто служить Патриарх Пимен.

Отец Феодор – младший из сыновей, человек очень одаренный во всех смыслах: и ростом, и силой, и умом, и красотой, и добротой. Три брата Соколовы стали известны всей Церкви, когда они были избраны Патриархом Пименом на иподиаконское служение и оставались в этом качестве до самой смерти Святейшего, служа ему, как отцу родному. На этом поприще они прошли замечательную школу, проявили и терпение, и послушание, и любовь. Как мне казалось, может, я и ошибаюсь, Святейший именно отца Феодора больше всего любил, возможно, потому, что он был младшим.

У отца Феодора было девять детей. По нашим временам это редкий дар Божий. В Москве не так уж много священников имеют такую большую семью. И этот факт усугубляет наше горе. Отец Феодор за короткий период сумел создать приход и восстановить очень большой храм Спаса Преображения в Тушине, который прежде являл собой трагический вид разрушения. Он стоял на въезде в Москву, весь пронизанный рельсами, какими-то железками, лишенный куполов и колокольни, в окружении страшной промзоны, словно памятник той жуткой эпохе уничтожения всего доброго, что было в России. Теперь храм преобразил все вокруг; он украшен мозаикой, фресками. За мозаику даже была присуждена Государственная премия – это единственный случай, когда премию дали за работу по украшению церкви.

Кроме настоятельства, у отца Феодора были другие послушания: сначала он возглавлял Отдел по взаимодействию Церкви и армии, а потом, когда этот отдел развился и во главе его стал владыка Савва, сделался его заместителем. Он работал с Министерством внутренних дел, сам посещал Бутырскую тюрьму, следственные изоляторы. Его труды были плодотворны и успешны. На совместных встречах (а мне тоже приходится иметь дело с военными) я видел, что он очень хорошо расположил к себе людей, служащих в армии, и они его успели полюбить. Об этом свидетельствует и то, что на похоронах было много генералов, приезжал даже заместитель министра внутренних дел, и все они совершенно искренне скорбели об этой утрате.

О значимости отца Феодора для жизни нашей Церкви говорит то, что сам Святейший Патриарх Алексий, несмотря на свою всегдашнюю ужасную занятость, сумел найти время, чтобы попрощаться с ним и помолиться о нем. Святейший сам начал отпевание, шесть епископов прощались с отцом Феодором, ему была оказана архиерейская честь. Божественную литургию в этот день возглавил его старший брат, Сергий, епископ Новосибирский, а отпевание – епископ Савва. Было много духовенства, участвующего в отпевании: на взгляд, более семидесяти человек; и многие священники, для которых не хватило места и облачения, чтобы непосредственно участвовать в самом чине, просто молились в храме. Большинство из тех, кто приехал не к началу службы, уже не могли войти – храм был переполнен народом.

Вот еще некоторое утешительное знамение: местные власти так почитали отца Феодора, что дали согласие похоронить его прямо за алтарем, хотя добиться такого разрешения практически невозможно. Уважение к нему было столь велико, что не нашли возможным отказать в такой просьбе. Это также является косвенным свидетельством его авторитета.

На Соборной площади Кремля рядом с отцом Феодором

Я очень любил отца Феодора за его ум, нрав и воистину христианское устроение души, которое меня как-то особым образом настраивало. Общались мы с ним кратко. Был, правда, такой счастливый период в нашей жизни, когда мы три года состояли вместе в Епархиальном совете. Все священники, которые в нем участвовали, были весьма достойные люди, но я каждый раз старался сесть рядом с отцом Феодором, потому что общение с ним доставляло подлинно духовную радость. Для меня он был человеком необыкновенным, от которого всегда можно было нечто полезное воспринять, чему-то научиться, услышать оценку какого-то события. И что покоряло – он был идеально воспитан, необычайно приветлив, необыкновенно добр, очень осторожен в своих высказываниях. Невозможно представить, чтобы он мог сказал что-то лишнее, какое-то неосторожное, резкое или грубое слово.

Наше знакомство продолжалось, я думаю, лет двадцать. Я всегда любовался этим человеком и радовался, что он трудится именно в армейских структурах, потому что он был одним из тех, кого не стыдно показать. Такой человек – это слава Церкви. Несмотря на молодость, он своим обликом, словами и деяниями мог вполне адекватно представлять, что есть Русская Церковь и какие в ней вырастают замечательные люди.

Безусловно, он стал таким не в результате случайного стечения обстоятельств – это плод воспитания, семейной традиции. Сказалось длительное усилие и отца с матерью, и дедушки (о роли бабушки я мало что могу сказать), и, конечно, влияние старших братьев. Владыка Сергий, например, закончил Духовную академию первым учеником, что свидетельствует о его успехах в освоении богословских наук и его нравственном облике; и избранный им монашеский путь говорит о желании послужить Церкви всей своей жизнью. Это, конечно, тоже не могло не оказать доброго влияния на отца Феодора.