С Ривером ничего не сделалось, тело осталось лежать на прежнем месте. А вот призрачный огонь над ним ушел в кулон.

– Разве это возможно?

Ран больше не дергался. И я не уверена, что вообще дышал.

– Орциусу уже не помочь. Он ушел. И, знаешь, я думаю, для него это лучший выход. Он давно нарывался, словно специально ходил по краю и искал противника, который окажется ему не по зубам, – пробормотал Арман, закрывая кулон, а потом выискивая что-то среди разбросанного по полу магического хлама. – Кто знает, может, где-то там он снова встретится со своей Виолеттой.

Я знаю. Так и есть.

На секунду даже улыбнулась сквозь слезы.

Нашел. Тот самый кривой нож.

И продолжил:

– Но драконы умирают куда медленнее.

Догадка опалила разум.

– Ты хочешь…

– Сегодня я побывал у твоей матери, – кивнул Сапфир и рванул рубашку на груди Рана. Открывшееся зрелище заставило меня содрогнуться. Бедный… Сквозь бледную кожу просвечивались взбухшие черные жилы. – И она рассказала мне, как ее маленькую дочку прокляли. Точнее, проклятие было на чем-то из драгоценностей, которые она у кого-то украла, но ты оказалась более удобной жертвой для колдовства. Необратимое, крайне болезненное, смертельное проклятие. Пришлось подселить в тело драконицу. Они, знаешь ли, устойчивы почти ко всей гадости. Почти… Но с рахайлами дракон точно справится. Думаю, даже при такой степени внутренних разрушений.

Я кивнула.

Да, это шанс.

Тем более что моего согласия никто и не спрашивает.

А интересно, что сказал бы сам Ран?

Нож вошел в солнечное сплетение. Я зажмурилась, стараясь отогнать ужас и дурноту, но устраивать показательных истерик не стала. Хуже, чем есть, сделать вряд ли возможно.

Сделав глубокий надрез, Арман прямо в рану выпустил из кулона драконью суть. На миг Веорана всего окутало полупрозрачное пламя, а потом стремительно втянулось в рану, прижгло ее, останавливая кровь.

По телу мага прошла судорога. Из приоткрывшихся губ вырвалось что-то похожее на рык.

И дым пошел, прямо как у Ривера бывало иногда.

Неужели получается?

Я интуитивно обняла все так же лежащую у меня на коленях голову, но Арман заставил меня отодвинуться в сторону.

– Осторожно. Он сейчас не понимает, что делает. Может случайно поранить тебя.

Бояться не получалось. Чего? Все самое худшее уже десять раз произошло.

А тут еще Сапфир решил заставить меня понервничать и, пока все мое внимание было поглощено Веораном, выхватил из руки кулон.

– Эй!

Опустевший прииск! Следовало это предвидеть.

– Ты не можешь его выпустить после всего, что он натворил.

– Не могу, – кивнул растрепанной головой Арман.

С его пальцев полилось драгоценное сияние. Прямо на крепление, отвечающее за свободу или заточение пленника. И то довольно быстро оплавилось.

Вряд ли еще раз сработает. Жеанду не увидеть свободы никогда.

Оглядев дело рук своих, его брат кивнул и бросил поврежденный кулон мне.

Поймала.

Внимание вновь устремилось к Рану, которого корежило и выгибало. Теперь на нем не просто безвредное пламя вспыхивало – настоящие искры! И одежда кое-где уже тлела.

– Он обращается, – напряженно отметила я.

Быстро так. Во мне драконица много лет провела, прежде чем решила выбраться наружу. Одно радовало: вспыхивая в местах, где пролегли черные борозды, искры выжигали их вместе с магическим ядом рахайл, и телу мага возвращался естественный цвет. Это внушало некоторый оптимизм. Если переживет оборот, будет жить. По-драконьи долго.

– Хорошо. – Арман тоже внимательно наблюдал за процессом. – Значит, сущности подошли друг другу и сейчас происходит спайка.

Ага, подошли. Главное, чтобы после оборота он не вообразил себя Ривером Орциусом и не влюбился в Виолетту. А то, помнится, звериная половина пыталась навязать мне прошлую личность. Хотя… Пусть любит, кого пожелает. Только пусть живет!

– Будет выброс силы, он спровоцирует обвал, – предупредила я. – И зверь крупный, ему здесь места не хватит.

– Понял. – Арман тряхнул головой, будто сбрасывая что-то липкое и неприятное, и потер ладони, заставил их засиять драгоценными бликами. – Сейчас открою портал, но тебе придется его туда втащить.

Сложная задача, учитывая, что Ран не в себе, дергается, еще и жжется. Я запыхалась, обзавелась несколькими новыми ожогами и пропалинами на платье, но с Раном кое-как справилась. А когда мы перенеслись и оказались на том самом месте, где впервые превратилась и я, драконья сущность объявила, что это судьба и теперь он просто обязан на нас жениться. Тем более что это слияние дало ему возможность летать вместе с ней.

Вот и все, мы сделали, что могли, теперь оставалось только молить вечные алмазы о чуде. И я взывала к ним изо всех сил.

Оборот затягивался, пока искры не выжгли последнюю черную жилку. Только после этого Ран облегченно зарычал, его тело покрылось чешуей, а из пальцев вылезли когти. Тело раздалось, стало массивнее, руки медленно превращались в лапы. Зрелище пугающее, но я сама через это прошла. Он хоть не трое суток мучился. Хотя отравление рахайлами – тоже то еще удовольствие.

Арман заставил меня отвернуться и увлек под свод пещеры, чтобы не мешала новообращенному дракону.

Когда получилось посмотреть на него в следующий раз, там уже стоял великолепный зверь. Такой, каким я его помнила, и в то же время другой. Все шипы и пластины остались на месте. Но к красному цвету добавилась черная окантовка на некоторых чешуйках, а в темноте глаз раскаленными углями горели алые зрачки.

Дракон медленно развернулся – он с самого начала полностью владел своим телом и не выглядел неуклюжим – и посмотрел на меня. Осмысленно, но я не поняла, с каким выражением.

Всего на миг.

Потом с силой оттолкнулся от земли, взмахнул мощными крыльями и скрылся за горами.

И что теперь делать? Следом лететь? Я повернулась к Арману, собираясь спросить его мнения, но обнаружила, что у Сапфира из носа идет кровь. Какого опустевшего прииска?! Вечные алмазы… или сапфиры, пусть он просто перенапрягся, открывая портал!

Сказать ничего не успела. Арман проводил взглядом дракона, прошептал:

– С ним будет все хорошо, не волнуйся. – Я и сама так чувствовала, просто не решалась поверить.

А потом Сапфир всхлипнул, заморгал, пытаясь сдержать слезы, но быстро махнул на это дело рукой и, обняв меня, зарылся лицом мне в волосы. Взрослого мужчину, опытного мага душили рыдания, с которыми он не мог справиться. Не задумываясь над своими действиями, я крепко обняла его и принялась гладить по волосам, по плечам.

– У тебя кровь идет, – выговорила через минуту, не зная, как его еще отвлечь.

Она, кстати, правда шла.

– Я прошел под рахайлами, когда искал вас, – нехотя признался Арман, все еще не отпуская меня. – Видимо, они меня все-таки зацепили.

Три месяца промелькнули словно маленькая жизнь. Она не была легкой. Мне приходилось помогать Рубину, на которого в придачу к своим свалились экзамены Рана и близнецов. Потом зубрить теорию потаенной магии и тонкости жизни и традиционного уклада адамасов, практиковаться в работе с даром и развивать способности самородка, чтобы в новом учебном году не просто числиться студенткой заочного отделения, а полноценно учиться в Алмазной академии. Сомнительное удовольствие, но в противном случае моим учителем станет дед, а это хуже в разы.

Сладкой эта жизнь тоже не была. Веоран так и не вернулся.

Что ж, его право. Ему нужно привыкнуть. Наверняка для него превращение в дракона сложнее, чем для меня. Ну и… кто знает, захочет ли он работать в месте, где все запросто поверили в то, что он отъявленный мерзавец. И чувствует ли он еще что-нибудь ко мне?

Может, он считает себя Ривером и в голове у него Виолетта?

Я отчаянно скучала, боялась и злилась, но запретила себе его звать. Это решение должен принять он сам.

Так прошло все лето.