Хоть бы так. На душе все еще было неспокойно.

Маг тем временем воспользовался моим замешательством и поймал меня, да не просто за руку, а притянул к себе, обхватил за талию, приподнял и покружил. Его горячее дыхание запуталось в волосах, обожгло ухо. Я пискнула как мышь и вцепилась в его пиджак.

– Ты что вытворяешь?!

Сапфиры хитро переглянулись и влезать не стали, даже отступили на шаг, предоставив нам самим разбираться.

– Я свои обязательства по твоей защите выполнил? – деловито уточнил Веоран, не торопясь ставить меня на ноги.

– Ну… да.

– Твоя очередь, невеста. – Его глаза на миг замерцали, будто там правда по драгоценному камню пряталось.

– Что ты имеешь в виду? – Как тут не насторожиться?

– В следующий раз, когда эта ящерица решит сунуть нос не в свое дело, мы будем пахнуть друг другом. – Ран быстро мазнул губами по моему виску, оставив там полоску тепла, и наконец поставил меня на ноги.

Выходные прошли относительно спокойно. Веоран то сидел в кабинете и возился с бумагами, то обсуждал с другими магами способы усовершенствовать защиту, а потом и вовсе получил вызов от матери и почти на весь день унесся в город. Я оказалась предоставлена сама себе, что несказанно радовало. Не так-то часто при нынешнем ритме жизни удается выспаться, поболтать с Ритой о девичьем или погрузиться в книгу. Последнюю заменяли конспекты мага, но менее интересно от этого не становилось.

Дракона я видела лишь раз, высоко в небе, и потом битый час стояла у окна, мечтательно вглядываясь в полупрозрачную синеву. Вот же… Пора что-то решать с магической проверкой.

Надеюсь, оборотнические наклонности она тоже способна выявить.

Заговорить об этом возможность представилась, когда в первый учебный день новой недели мы с Раном, в обнимку, как приличная парочка, шли к одному из учебных корпусов.

– Я хочу пройти испытание на наличие способностей.

Маг сбился с размеренного шага, взгляд его стал насмешливым.

– Что, попала под влияние местной атмосферы и тоже возжелала стать магиней, как они? – Профессор мотнул головой в сторону сбившихся в стайку девушек у одного из общежитий.

Студенты теперь все большими компаниями ходили. Даже те, кто считал себя лучшими из лучших, не рисковали прогуливаться в одиночестве.

Я осуждающе посмотрела на вышагивающего рядом Веорана – опять недооценивает девушек! – и коротко рассказала про визит к старинной маминой подруге. Слушал он внимательно, вмиг скинув маску циничного баловня судьбы. И под конец сразу же согласился:

– Проверку я тебе организую. Даже без очереди.

– Прямо сегодня? – Я только что не подпрыгнула от возбуждения.

Понимающая улыбка на губах харз Аадора заставила возмущенно фыркнуть, а вот увернуться, когда он решил ласково погладить «невесту» по щеке, я не успела.

– Нетерпеливая какая. – Он покачал идеально причесанной головой. – В ближайшие дни никак. Этим занимается Рубин, а он все еще в отъезде. Но как только вернется, я обо всем договорюсь.

Ну вот, опять набираться терпения. Впрочем, мне ли привыкать.

– А эта проверка все-все выявляет? – Разочарование приходилось маскировать за вопросами. Я нарочно замедлила шаг, чтобы Ран успел ответить. – Например, если у испытуемого нет способностей работать с камнями, но есть иные задатки? Покажет?

Веоран кивнул, распознал мою уловку и пошел чуть быстрее.

– Да. Нам часто случается направлять поступающих в другие заведения, где им с большей вероятностью помогут раскрыться.

Узнают. И решить, как с этим знанием быть, помогут. Ради такого можно и потерпеть.

В аудиторию я впорхнула в самом радужном настроении.

Правда, оно быстро померкло, стоило только взглянуть на пустые стулья и двоих студентов, приткнувшихся на втором ряду. Первая лекция у нас сегодня стояла у адамасов. Больше того, это был печально известный пятый курс, который уже потерял двоих своих представителей. И сейчас, пока доставала из папки нужные документы, я то и дело ловила неприязненные взгляды. Парочку на себе и бесконечное множество на Веоране.

– Что происходит? – одними губами спросила у мага, подойдя к нему с совершенно ненужным листом.

– Они уверены, что я каким-то образом причастен к тому, что случилось с Нордарном, – невозмутимо пояснил Ран.

Перед ним лежал конспект будущей лекции, но маг даже не соизволил его открыть. Он всегда рассказывал по памяти, избегая сухих формулировок, и даже мне было интересно его слушать.

– Что?!

– Тише, милая. – Он улыбнулся, но эта улыбка едва ли отразилась в глазах. – Ты, наверное, хотела спросить – почему? Тут все банально, я бы даже сказал, пошло: с его смертью я стал потенциально сильнейшим магом среди Алмазов. Не считая лорда и моего деда, разумеется, но они уже очень стары и потому слабеют с каждым годом.

Закусив губу, чтобы как-то справиться со смятением, я вернулась на свое место. Тут было о чем подумать. Сомневаться в невиновности Веорана мне и в голову не приходило, но… представляю, каково ему выносить эти косые взгляды и перешептывания за спиной. Он, конечно, будет притворяться, что его это нисколько не трогает, но, чувствую, очередная развеселая гулянка с Сапфирами не за горами.

Старые адамасы слабеют… Если я правильно поняла, то дело тут не совсем в возрасте. Скорее в пережитых эмоциях. Любовь и ненависть, зависть и нежность, радость и печаль, проходя через сердца-камни, ослабляют их. Магии становится меньше. Именно потому многие адамасы так холодны и безучастны – они целенаправленно отделяют себя от окружающих, от самой жизни, лишь бы только сберечь силу. Потому же среди их расы так ценится молодежь, которая уже сформировалась, но не успела еще толком пожить. Почувствовать.

Чистая сила – вот что получил тот, кто создал страшные пентаграммы и забрал камни Шарлин и Нордарна.

Получается, Веоран тоже под угрозой? Или его обезопасит нечистокровное происхождение?

Разгадать логику негодяя я не могла, поэтому решила не терзать себя понапрасну, а лучше послушать лекцию, которая как раз была в самом разгаре.

– Главное, помнить, что летом такие прекрасные и сияющие рахайлы в остальные времена года смертельно опасны. – Выпав из своих мыслей, я попала на самое интересное. – Мало того, что смертельно ядовиты, и, стоит случайно пораниться об острый камешек сталактита, особая плесень, которая растет на них, за два часа убьет любое живое существо. И поверьте, это будут самые запоминающиеся два часа в его жизни! Но действие яда хотя бы можно остановить сложным противоядием, если успеть его вовремя принять. Главная же угроза нахождения в пещерах с рахайлами осенью, зимой или весной – полная потеря магии. Эти чудесные камешки вытягивают ее по капле. Сначала появляется легкое тянущее чувство под ложечкой и тебя охватывает необъяснимое беспокойство… И обычно к моменту, когда адамас понимает, в чем тут дело, нити силы уже надорваны. Даже если спешно убраться от опасного места подальше, их не восстановишь.

Он говорил и говорил, приятный голос обволакивал, ненавязчиво проникая в разум, заставляя слушать и запоминать. О том, где «растут» опасные сталактиты – вроде бы есть за чертой Адаманты какие-то пещеры. И как эти камни сияют и «размножаются», поглотив чью-нибудь силу. Будь они хоть немного разумны или напади хоть раз на кого, их причислили бы к нечисти, но поскольку ничего такого ни разу замечено не было – камни и камни. Ран даже небольшую иллюзию пещеры с сияющими синевой рахайлами наколдовал. Умопомрачительно красиво!

Если проверка так и не выявит во мне мага, обязательно сходим с Ритой в эти пещеры. Настоящие-то наверняка во много раз лучше, чем самая качественная иллюзия.

– Если эти наросты такая гадость, почему их не уничтожат? – пока Ран переводил дыхание, спросил один из парней. – Заплатили тем же гномам, и готово…

– Именно потому что гадость, – усмехнулся Веоран. – Пока не трогаешь, они мирно растут в одном месте. Но стоит попытаться уничтожить, как появляются там, где меньше всего ждешь. И кто-нибудь обязательно окажется поблизости и лишится дара. Поэтому проще знать опасные пещеры и обходить их стороной, чем гадать, где эта дрянь вылезет в следующий раз.