Возможно, это неплохая мысль: стать такой же, как они. Присоединиться к стаду. Раствориться в его легкой беспечности, радоваться каждому новому дню - просто потому, что солнце взошло; Парить на бирюзовых волнах. Раскинув руки, подставлять кожу ветру…

- Этот напиток для них - всё. - прервала мои мысли Анна. - Сейчас его достаточно, и они с радостью готовы делиться с любым. Но представь, что будет, если его станет меньше? Исчезающе мало. Тогда младенцы начнут драться за то, чтобы получить еще глоток.

- Это что, какой-то наркотик?

Я прислушалась к себе: ничего, кроме легкой эйфории от марихуаны, не ощущалось…

- Здесь всё - наркотик. - усмехнулась она. - Море, этот пустынный берег. Изо дня в день ничего не меняется, ничего не происходит… Только солнце, волны, бессмысленный и беспорядочный секс, танцы… Я им даже завидую, где-то.

Я чуть не рассмеялась. Эта девочка - такая молоденькая, такая невинная, с персиковым детским пушком на щечках, с аккуратной, до миллиметра выверенной челочкой, волосок к волоску уложенной на гладком лобике… Что она может знать о настоящей зависти? Лютой, сжимающей горло, зависти к чужому счастью?

Почувствовав, как из груди рвется рычание, как рот наполняется горькой слюной, я вскочила. Одним глотком допила сок из золотой банки и смяв, отбросила её в сторону.

- Вставай, подруга. Достанем по баночке этой сладкой дряни! Выкурим еще одну сигаретку, потанцуем… Хочу обо всём забыть. Ты мне поможешь?

Ананке лукаво усмехается и протягивает мне руку. Ноготки на тонких пальчиках, покрытые перламутровым лаком, походят на маленькие жемчужины.

…Кожа Анны на вкус как голубой, немного соленый шелк, а губы - припухшие и жадные. После купания и торопливых поцелуев в прибое мы, не одеваясь и постоянно хихикая, бежим к домику, в лунном свете он кажется новее и опрятнее других.

Под потолком комнаты неспешно вращаются лопасти огромного вентилятора, простыни на огромной кровати прохладные и хрустящие.

Склонившись к моему лицу, она шепчет незнакомые слова, они отзываются дрожью внизу живота. На мгновение сосредоточившись, я вижу нас со стороны: две тонкие фигуры, сплетенные воедино… Сознание вновь скользит в теплую шелковую глубь, глаза закрываются, а губы прижимаются к трепещущей на шее жилке…

- Я хочу пить. - шепчет Анна мне в ухо, дыхание её щекочет кожу. Если б у меня была шерсть, она бы встала дыбом. - Ты… мне позволишь?

- Ты здесь хозяйка. - я улыбаюсь, не открывая глаз. Быстрый, влажный язычок щекочет мне шею.

- Я хочу отпить… от тебя.

- Что? - я удивленно смотрю в её бледное, голодное лицо. - Ты не шутишь?

- Нет. - наклонившись, она вновь касается языком моей шеи. По спине, бокам, животу, бегут мурашки. - Это очень приятно, вот увидишь…

- Не говори ерунды! Зачем тебе это?

Анна улыбается, клыки меж розовых губок удлиняются, превратившись в миниатюрные стилеты. Она прижимает мои плечи к кровати с совсем уже не детской силой… Отбросив вампиршу, я скатываюсь на пол. Она смотрит на меня изподлобья и хищно улыбается.

- Чего ты испугалась? Это совсем не больно. Тебе же понравился сок! Будешь пить его вечно… Ты же хотела стать одной из них, ни о чем не думать! Никаких больше страданий, только вечная, вечная жизнь… - она протягивает руки, будто хочет меня обнять. - Иди сюда… Я ведь люблю тебя!

У меня темнеет в глазах.

Говорил Никодим: если собираешься убить - делай это быстро. Не нужно раздумий, ложных угрызений совести, мыслей, правильно ли ты поступаешь… Если возникло намерение - убивай сразу. Не думай. Делай.

…Осколок стекла, который я подобрала, разбив ладонью зеркало, крылом экзотической бабочки торчит из шеи вампирши, войдя прямо в надключичную ямку, где еще недавно так нежно и трогательно бился пульс. С растрепавшимися короткими волосами, широко открытыми глазами и округлившимся в немом удивлении ртом она похожа на сломанную куклу. Гладкая бледная кожа, безволосая промежность, длинные тонкие ноги, подогнутые под совершенной формы ягодицы… Из-под осколка стекла вытекает черная, тягучая, как грязь, жижа и заливает плоскую, с бледными сосками, грудь. Просто кукла.

Возвращаться на пляж и искать свою одежду я не хочу. У нас с Анной одинаковый размер…

Вампирша использовала этих безобидных серферов, как корм. Охотилась, соблазняя каждый вечер кого-то, а потом выпивала. Несчастные прожигатели жизни, поселившиеся здесь, на краю света, в нелегальной коммуне, ничего не подозревали.

Вампиры. Где мне спрятаться, куда нужно сбежать, чтобы никогда больше с ними не встречаться?

Вдруг раздался громкий хлопок. Я отскочила, но тут же поняла, что это всего лишь ветер. Край тента, натянутого рядом с домиком, отвязался, и теперь бился на ветру.

Я поспешила к своему трейлеру: нужно забрать Бич и валить отсюда! Интересно, сколько еще таких вот городков, где кровососы чувствуют себя хозяевами? А в мегаполисах? Да им, наверное, раздолье среди легковерной, падкой на удовольствия современной публики! Гуляют себе по ночным клубам, концертным площадкам, кинотеатрам… Почему я раньше об этом не задумывалась? Даже халявный энергетик раздают, чтобы у стада не понижался гемоглобин… Что там говорила Анна? Они убить готовы за глоток.

Не глядя по сторонам, я запрыгнула в свой трейлер, достала Бич, обмотала вокруг талии, спрятав под майкой. Теперь ходу…

Вылетев на пляж, сразу не поняла, что случилось: разбросанные в живописных позах тела. Где в одиночку, где вповалку. И, если б не один, уткнувшийся головой в костер, наполовину обгорелый, можно было подумать, что их просто сморила усталость. Что это была буйная, стихийная оргия, и народ, насладившись друг другом, просто попадал, кто где был, и повырубался… А в следующий миг я вспомнила Токугаву: озарение настигло, как электрический разряд, пронзив от затылка до самых пяток.

Все эти беспечные серферы были детьми Ананке! Она их всех обратила! И, когда я её убила…

Задержав дыхание, я пошла прочь. На трупы старалась не смотреть - они уже начали смердеть, распухать и плавиться под палящим солнцем.

Вампиров убивать легко.

ГЛАВА 31

ДЖОВАННИ

Сицилия, замок Сангре де Диос.

- Моя мать мертва! Эта тварь убила её!

Дон Лучано коротко глянул на молодого сидхе и вернулся к внимательному изучению розового бутона.

- Насколько мне известно, ты бросил её на побережье Туниса. А сам бежал. - бросил он не глядя.

- Эта… тварь догнала нас, что мне оставалось делать? - в голос Дирга прорвались пронзительные нотки паники.

- Ну, раз ты так говоришь - полагаю, ничего… - дон пожал плечами и, оставив розовый куст в покое, развернулся к сидхе. Взял его под руку и неторопливо повел по тропинке, посыпанной белым песком. - Ты всё сделал правильно, мой мальчик. Тебя ждут великие дела, так что не стоило размениваться на мелочи.

- Это была моя мать!

- Да, да… Но подумай: пристало ли будущему королю сидхе Эрина прятаться под материной юбкой? Теперь ты наконец свободен и можешь делать всё, что захочешь. Всё, что пожелает твоя душа!

- Когда вы так говорите… - сидхе неуверенно покачал головой.

- Ну подумай: Маха - воистину не было женщины достойнее - отдала жизнь за единственного сына. То есть, за тебя. Не это ли святая обязанность всех матерей? Если б не её благородный, самоотверженный поступок - ты был бы уже мертв. Ученица Ярриста Проклятого - демон в человеческом обличье.

- Яррист Проклятый! - выплюнул Дирг. - Мой брат заглядывает Командору в рот, делает всё, что тот ни попросит… А ведь он даже не сидхе!

- Как только ты займешь трон, мой милый, сразу это изменишь. Давно пора поставить Орден на место.