А что касается кинжала, то никто и никогда, даже после исчезновения Конана, так и не указал, возвратился ли тот к юэтши, либо — нет. Это осталось никому не ведомо.

Но предание ещё далеко не завершено. Ибо там, где упали семь отсечённых голов гидры, устремились ввысь, возносясь до небес, семь великолепных колонн, черпающих энергию космоса. И на этих столбах были странные отметины, символы, знаки и безобразные отвратительные и гротескные фигуры, которые даже мудрейшие из мудрецов, которые пришли с первыми поселенцами были не в состоянии постичь, прочесть и понять. Именно там, многие годы спустя, когда маленький мальчик играл среди них под звёздами, те и проявили, показав свою истинную природу и сущность. Фигуры засветились от прикосновения крошечной детской ручки, и назвали ему свои имена словами, которые тот едва мог выговорить, но и успокоили его, заверив: со временем понимание придёт, и он постигнет их смысл.

И всё это стало отличной игрой для ребенка.

— А как твоё имя, малыш?

— Абдул-Аль-Хазред, — хихикнуло дитя.

— Абдул-Аль-Хазред… — прошептал чей-то голос. — Мухаммед однажды зарыдает у твоих ног.

По крыше шатра барабанил дождь.

Приглушённые звуки храпов и невольные стоны раненых заполнили временный лазарет.

Когда резко хлопнувшая дверь взорвала тишину в сонной комнате, высокий усталого вида мужчина только что закончил перебинтовывать рану ещё одному человеку. Вошедший плотный мужчина в мокром плаще с капюшоном мгновенно заметил этого находящегося на другой стороне помещения мужчину и направился к нему.

— Как там держатся мои люди, Квинтус? — Поинтересовался зашедший, скрестив руки на груди, словно заранее отстраняясь от неприятной информации. Неоднократно, слишком много раз за последнее время, он задавал этот вопрос и уже знал ответ.

— Осмотрись вокруг, — негромко ответил усталый человек, взмахнув рукой, — лихорадка поражает и тех, кто больше не истекает кровью. Если эти мужчины вообще выживут, то тот мост в ближайшее время взять не смогут. Возможно, через пару недель…

— Недели… Будь проклята лихорадка! — Сплюнул мужчина, заставив лекаря немного улыбнуться. — Остальная часть воинов должны прибыть завтра и пройти по тому мосту на следующий день. Невозможно пятому легиону ждать только потому, что некий обветшалый мост издревле охраняется племенем дикарей!

— Центурион, умоляю: эти люди никуда не пойдут, — почти прошептал Квинтус.

— Знаю, знаю. Может быть, я просто спущусь к мосту сам и посмотрю, так ли ужасны эти стражи, как рассказывают. Некоторые даже утверждают, что там, на другой стороне — гигантский тролль. Один единственный тролль, поразивший всех этих людей, которых я отправить в тот дождливый туман. Наверняка, причудливые байки для рассказов дома, но дика даже сама мысль о подобном, исходящем от донесений аквилонских солдаты, несущих подобную чушь!

— Ваш гонец прибыл? — Внезапно сменил тему лекарь.

— Будь он проклят! — взвился центурион. — Ожидал его ещё утром. Скорее всего, опять послали какого-нибудь купеческого сынка, пережидающего непогоду в сухой пещере или другом укрытии.

— Ну, тогда сейчас кто-то иной, прибывший в одиночку, — возразил лекарь, поглядев в маленькое окошечко.

Центурион поспешно ринулся мимо лежанок и распахнул дверь, громким голосом грозно окликнув гонца, одновременно приказав одному из подручных лекаря немедленно принести вино и хлеб.

— Да, и немного козьего сыра, — проворчал только что появившийся в дверях гонец.

Центурион остановился, окидывая прибывшего оценивающим взором. Фигура заполняла весь дверной проём, из-под плаща легионера казавшегося немного коротковатым, виднелась пара заляпанных грязью меховых сапог. Гонец заговорил с северным акцентом, а откинувшийся от взмаха головы капюшон явил лик варвара. Длинные волосы закрывали лоб и спадали до плеч, сверкающие ярко-синие глаза смотрели на центуриона в безмолвном волевом поединке.

Гонец, вероятно, был из Киммерии, а не из одной из отдалённых северных земель. И центурион, сделав вывод, снова заговорил.

— Ну, на этот раз прислали опытного воина, — быстро обретшим уверенность рокочущим голосом, исходящим из закованной сталью груди, произнёс он. — Заходи внутрь, и поведай, что можешь сообщить. Думаю, ты — киммериец? Для нас огромная удача иметь рядом прирождённого разведчика; может быть, ты сможешь разузнать что-то об этих защитниках моста по ту сторону вон той большой реки. Но сначала: у тебя надежно сохранилось послание?

— Честно говоря, — ответил варвар, пока жевал ломоть хлеба и небольшой кусок козьего сыра, — я не из вашей армии. И только что убил вашего часового внизу на дороге, после того, как они начали приставать ко мне, требуя оплату и ещё что-то. Поняв, что у одного из воинов достаточно большой плащ, необходимый в дождь, и всё. Наверное, мне улыбнулась удача и, наконец, повернулась к лучшему финалу. — Варвар оскалился на внезапно побледневшего центуриона и лекаря, уронившего несколько клацнувших инструментов. — И теперь с едой и вином, я уверен, что мне опять повезло. Удача со мной. Теперь, расскажи мне ещё о том мосте и его защитниках. Если стонущий тут легионер прибыл оттуда, то держу пари, что вы готовы не слабо заплатить мне за свободный проход на другую сторону.

Прежде, чем центуриону удалось ответить, человек на соседней кровати резко поднял оружие, лихорадочно дрожа и бешено вращая глазами от ужаса.

— У них там демон, ждущий в тумане, — с трудом вырвался из напряженной глотки хрип. — Или горный исполин. Чудовищный гигант, одержимый жаждой крови, весь покрытый мехом и с когтями! — Его хриплое шипение возвысилось до тревожного вопля, заставившего других, находящихся во власти лихорадки больных, зашевелиться и очнуться от их беспокойного сна, чтобы присоединиться к орущему.

— Нет, тролль, живущий ниже моста, пожирающий наших мёртвых товарищей и становящийся сильнее и сильнее с каждым часом, — возразил пожилой ветеран, весь перебинтованный грязными повязками, едва могущий повернуть голову.

— Поверьте мне! Это — проклятый зверь Джебал Сага, наполовину человек, наполовину — зверь! — вскрикнул третий больной с видимым отчаянием.

— Немедленно угомонитесь! — приказным голосом заявил центурион. — Нам точно известно, что с другой стороны того моста обитает племя дикарей, и больше не потерплю разговора о проклятых троллях или пожирании аквилонских солдат!

Возникший гам, растущие отчаянные вопли и суматоха внезапно тут же прекратились, когда из угла, ранее молчавшего, раздался тихий голос, заставивший прислушаться.

— Теперь все успокойтесь! — Вы — глупцы! Все вы! — уверенно заявил человек, уставившийся на окружающих одним глазом; другой — закрывала окровавленная тряпица. — Я раньше бывал в этой местности, — продолжил он, привлекая всеобщее внимание, и слышал легенды об этих местах. Конан, нет никакого монстра, с которым сталкивались, и это не племя дикарей. Нет, там просто дикарь, свирепый громадный человек!

Среди лежащих стремительно распространился ропот, а некоторые уставились на варвара, как будто ожидая, что он поперхнётся пищей, но Конан наслаждался. А потом, осушив чашу вина, грохнул ей об стол.

— Ха! Я действительно хочу встретиться с этим вашим противником и попробовать его меч против моего! — хмыкнул Конан. — Всё происходящее очень сильно забавляет меня, и, подремав возле очага, а возможно и выпив ещё одну чашу вина, отправлюсь, поищу того человека!

И, посмеиваясь, варвар приблизился к своему намеченному ложу, оставив смущённых легионеров в крайнем удивлёнии и недоумении.

Деревянный мост явно пережил столетия. Сооружение казалось таким же древним, как и сама земля, и Конан никогда не видел подобного в этой части света. Выглядело оно надёжным, но Конан всё же с осторожностью пробирался по скрипящим доскам.