— Тебе лучше, дорогая?

Она улыбнулась и запрокинула голову. Он поцеловал ее в губы.

— Даже слишком. Что произошло?

— Не думай сейчас об этом. Просто лежи тихо. Я принесу тебе поесть.

— Есть я не смогу. А вот попила бы с удовольствием.

— Чего? Кофе?

— Кофе? Ты сказал кофе?

Марк засмеялся.

— Да, кофе! Мы снова почти цивилизованные люди. Можешь выпить кофе или какао, а вот бренди почти не осталось!

— Кофе,— твердо решила Маргарет.— Знаешь,— добавила она,— я никогда не думала, что когда-нибудь снова буду пить кофе!

— Скоро ты сможешь пить любой кофе, который только существует в мире: мы выберемся отсюда! — Марк включил небольшую электрическую плиту и поискал в шкафчике кофейник.— Как только вернутся остальные, мы отчалим и тронемся по реке.

— Остальные? — удивилась она.— Кто они такие?

— Одного зовут Смит, он упрям, но мозгами не обделен. Он американец. Второй — Эд, который еще упрямее и еще более американец. И Гордон, англичанин, несмотря на свое имя. Он археолог. Сейчас их только трое. Было больше.

— Я слышала, что вас было более сотни?

— Конечно, но я не о них. Я хотел сказать, что наша теплая компания была больше. Был Зикль, негр, и Махмуд, кажется, араб.

— Что с ними случилось?

Марк замялся.

— Знаешь, тебе надо отдохнуть.

— Чепуха, Марк. Я проспала, Бог знает, как долго. Я хочу знать, что случилось. Я ничего не понимаю. Я думала, вы с другими пленниками осаждены в тюремных пещерах, а не расхаживаете где-то здесь. Пока мы шли с Мигелем, я не видела ни одного пигмея. Расскажи мне все, пока я буду пить!

Марк рассказал об атаке пигмеев и о своем поражении.

— Но разве они не пытались вас выкурить? Мигель что-то говорил об этом...

— Да, это было их последнее коварство! Они бы нас победили, если бы не хлынула вода!

— Откуда?

— Из туннеля, который прорубили наши люди.

— Что с ними случилось?

— Не знаю.

— Но разве их не затопило?

— Мы их не видели. Я надеюсь, что их, бедняг, там не зажало.

— Что случилось, когда вода проникла в вашу пещеру?

— По счастью, вода поступала медленно, туннель оказался узок, поэтому у нас было время подготовиться.

Он продолжал рассказывать о строительстве плота из грибных ножек. Маргарет снова перебила:

— Но что стало с пигмеями?

— Они ушли. Им хватило одного взгляда на воду, чтобы прекратить атаки. Мы остались одни. Вода поднималась очень медленно, особенно в самых больших пещерах. Больше всего меня беспокоило, что я не мог вспомнить, как быстро поднималась вода ко входу в тюремные пещеры. Хотелось понять, насколько опасна ловушка, в которую мы попали. Но оказалось, мне не о чем волноваться, вода поступала очень медленно. Еще нас беспокоило: не готовят ли пигмеи засаду? Ты знаешь, что они делают в случае прорыва? Замуровывают туннель в стратегически важном месте, жертвуя теми, кто находится наружи. Если бы они это сделали, пока мы были в грибных пещерах, с нами было бы покончено. По счастью, они этого не сделали. Мы лишь толкали плоты и плыли быстрее течения. Один или два раза нам даже пришлось ждать, пока вода поднимется настолько, чтобы мы могли продолжить путь. Это было предельно просто. За время всего пути мы не увидели ни одного пигмея, аборигена или кого бы то ни было еще. Но это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. Наконец, мы добрались до последней большой пещеры. Ты, конечно, никогда ее не видела. Полагаю, что это одна из самых больших здешних пещер. На одном конце туннель, по которому мы приплыли, а другой — тот единственный, что связывает две системы пещер. Это очень узкий и короткий проход. Прежде чем попасть в него, надо подняться на сто футов по голой скале. Когда мы туда попали, я и не представлял, что нам делать. Меня тревожило, что вода уже поднялась до самого выступа, а я не мог сообразить, что нам предпринять. В пещере мы увидели одно из самых отвратительных зрелищ, которые когда-либо доводилось наблюдать. Все живые души из тюремных пещер хлынули сюда во время первой тревоги: пигмеи, пленники и аборигены — все прибежали одновременно. На выступе группка пигмеев спускала канаты, чтобы поднять своих товарищей, но к ним кидались и все остальные. Некоторые пленники пытались подняться, но маленькие дьяволы сбрасывали их с канатов. У пигмеев внизу вряд ли был шанс. Все остальные нисколько не сомневались: спасется кто угодно, только не пигмеи, для бедняг наступил тяжелый момент. А те, кто был наверху, не собирались помогать узникам, пусть даже погибнут соплеменники. Они продолжали успешно сбивать карабкающихся наверх, и те падали вниз. Пигмеи уже были готовы перерезать канаты. Насколько я мог .видеть, ни один пленник не добрался до верха, .и я не думал, что кому-либо это удастся. Вода у основания стены уже доходила до лодыжек, и все сходили с ума от страха. Я никого не осуждаю, неприятно видеть, как поднимается вода, чтобы затопить тебя! Плавать умели немногие пленники и никто из пигмеев, но и умение плавать вряд ли бы кому-то помогло. Им придется ждать конца чуть дольше, чем прочим, вот и вся разница. Словом, все потеряли головы, всех охватила слепая паника. В этот самый момент из туннеля появились мы на наших плотах. Нас заметили через минуту-другую, но когда заметили... Ну, это не поддается никакому описанию! Люди забыли обо всем и бросились к нам. У нас не было шансов остаться в живых! Нас было немного, а их сотни, и все обезумели от страха. У них были кулаки, камни и ножи, а женщины орудовали когтями. Через пару минут они бы выцарапали нам глаза. Смит заорал, чтобы мы отступили назад. Многие послушались его, но кое-кто пытался защищать свои плоты. Что с ними стало, я не знаю. Мы видели, что многие утонули, вот и все. Затем, разумеется, началась еще одна драка. Для того чтобы увезти их всех, понадобилось бы в десять раз больше плотов, и люди начали бороться за свое спасение. Это была самая отвратительная стычка, которую я когда-либо видел. Вода в нашем конце пещеры уже доходила до пояса, обезумевшие от ужаса люди топили друг друга, чтобы взобраться на утонувшего. Они хватались за плот одной рукой, а другой отталкивали соперников. По всей пещере разносились душераздирающие крики на всех языках Африки и Европы. Мы со Смитом отплыли ко входу в туннель и наблюдали. Каков был его план, я не знаю. Тогда я полагал, что он намерен позволить этим безумцам утопить друг друга, а потом броситься вперед и отремонтировать часть плотов. Даже двух было бы достаточно для нашей небольшой группы. Пара грибных ножек спокойно удержала бы человек десять, если бы они не залезали на плот, а просто ухватились за него. Вероятно, Смит думал именно об этом. Мы наблюдали, стоя спиной к туннелю, через который только что прошли. Я начал спрашивать себя, не настало ли время взять ситуацию в свои руки, но тут получил толчок в спину. Оглянувшись, я увидел огромную грибную ножку, медленно движущуюся из туннеля. Нам не понадобилось ремонтировать плоты. Туннель, по которому мы приплыли, был заполнен плавающими стволами и грибами. Не знаю, были ли это остатки нашей баррикады или грибы, недавно сломанные водой, но откуда бы они ни появились, их было полно. Люди бросились к спасительным обломкам. Вскоре этого хлама оказалось достаточно, чтобы удержать большое количество человек. Наша небольшая группа подхватила три ствола, связала их парой канатов и залезла, когда вода уже дошла до подмышек. На другом конце пещеры пигмеи, находящиеся на выступе, отчаянно пытались спасти тех своих товарищей, которые еще держались. Маленькие белые фигурки вертелись в воде, как щепки. Пигмеи отбросили канаты, как бесполезный груз. Они работали с молниеносной быстротой, но время, похоже, брало верх. Даже в этом конце пещеры, на самом мелком месте, вода уже доходила пигмеям до пояса, а их оставалось еще бесчисленное множество. Большинство из них обезумело от страха, они кричали и беспомощно отталкивали от себя воду. Маленькие бедняги! До того времени, как начались прорывы, они видели воду только в чаше для питья или маленьком ручейке! Прихватив с собой как можно больше плавучего материала, мы начали грести руками. В конце концов нельзя сидеть и смотреть, как тонут пигмеи: ты забываешь, что час или два назад сражался с ними. Нам оставалось только ждать прибывающую воду, которая постепенно поднимет нас к выступу. Пигмеи, склонившись с выступа, смотрели на нас и о чем-то совещались. О чем они говорили, было совершенно ясно. Если они замуруют вход в туннель, ведущий в наружные пещеры, то не только прекратят поступление воды, но и покончат с нами, но в этом случае придется пожертвовать всеми пигмеями, которые барахтались в пещере. Перед ними стоял неприятный вопрос: а стоит ли игра свеч? Не думаю, что они испытывали особенную благодарность к нам за то, что мы спасли их товарищей. Хотя, может быть, это было и несправедливо, но мысль о том, что мир пигмеев обречен, и они бессильны что-либо сделать для своего спасения, постепенно овладевала нашими умами. Как бы то ни было, они подождали, пока мы поднялись наполовину, что-то крикнули пигмеям, которые были с нами, и ушли. Махмуд объяснил, что они предложили нам уйти всем вместе, а пигмеям, которые оставались в пещере, закрыть за нами проход, чтобы вода не проникла в тюремную систему. Вот так все и произошло. В ту же минуту, когда туннель закрылся, пигмеи бросились врассыпную, и Махмуд убежал вместе с ними. С тех пор мы ни одного из них не видели. Думаю, они ушли на север, на более высокие уровни. Махмуд совсем не верил в затею с «Солнечной птицей» и настаивал, что безопаснее всего пойти с ними. Остальные узники разделились на группы и пошли искать выход самостоятельно. Мы же держались вместе, пытаясь найти старую, добрую «Солнечную птицу». Нам это казалось самым правильным выходом.