Карпов припал на колено, наклонился над гробами.

— Прощайте… — сказал он. — Мы отомстим за вас.

Мы все плакали.

Гробы закрыли крышками, забили гвоздями и опустили в могилу.

Начался суд. Предателей подвели к качелям.

— Жители Масляной горы! — это заговорил военный (звали его Федором Завьяловым). — Перед вами презренные иуды. Они выдали ваших односельчан фашистским карателям.

— Смерть предателям! — раздались голоса.

Завьялов продолжал:

— Партизанский суд приговорил к смертной казни через повешение старост и полицаев Илью Савинова, Сергея Савинова и Василия Сезонова — изменников Родины, предавших многих советских людей.

Уже когда народ стал расходиться, я приблизилась к Карпову, спросила об отце.

— Он с нами, Тося, — ответил Александр Иванович. — Будь молодцом, береги себя…

На следующий день понаехали каратели, взяли заложников, увезли в «Красную звезду» в комендатуру. Потом прошел слух — всех расстреляли… Тогда же каратели убили и жену Нестерова, от переживаний сошедшую с ума.

Тося закончила свой печальный рассказ.

Веселов снял с костра кастрюлю.

«Значит, против партизан немцы большие силы направили. Наверное, тогда и Комково сожгли», — думал про себя Шуханов.

Бойцы увязали рюкзаки и отправились дальше. Так же, как и раньше, обходили населенные пункты, делали короткие остановки для отдыха.

Из очередной разведки Лепов вернулся сильно взволнованный.

— Чертовщина получается, — тихо сказал он Шуханову. — Тосин отец — староста!

Появись сейчас в лесу вражеские автоматчики, и они бы так не удивили Шуханова, как эта ошеломляющая весть.

Между тем Алексей рассказал: они набрели на лесной лагерь, пробрались в одну холодную, сырую землянку и ужаснулись: там сидели трое больных, исхудалых детей, завернутых в лохмотья, а около камелька, прямо на земле, лежал дряхлый дед, единственный кормилец этих ребят. Самому старшему семь лет. Отец детей, сын старика, на фронте, а мать фашисты убили за то, что не хотела отдавать им свою избу.

— От старика я и узнал о Чащине. «Не может быть!» — говорю. Но старик заверял, что хорошо знает Вениамина Платоновича из Масляной горы. «Хоть на него никто не жалуется и зла в нем нет, — заявил дед, — но раз староста— значит, предатель, и с ним надо кончать».

С Леповым в разведку ходили два друга-лесгафтовца. Шуханов спросил:

— Они слышали ваш разговор со стариком?

— Нет. Ребята караулили у входа. Я ничего им не сказал. Хотел вначале с вами посоветоваться. Дело-то слишком щекотливое.

— Договоримся так, лейтенант: пока не разберемся сами, никто об этом знать не должен. Никто! Особенно Тося…

Отряд приближался к песчаным карьерам. Из разведки вернулся один Веселов. Его широкое лицо сияло радостью.

— Нашли кирпичный! — воскликнул мичман, приблизившись к сидевшим вокруг маленького костра. — В путь, в путь, товарищи!

Как уверял Веселов, предстояло пройти километров шесть. Он вел отряд по лыжне… Мороз обжигал лица, деревья трещали от холода. Над головами людей поднимался белый пар.

— Глядите! В-вот наш д-дворец! — Мичман протянул вперед лыжную палку. — Шикарнейшее подземелье!

Все смотрели в темное отверстие, видневшееся в сопке. К подземелью подступал сосновый лес, нестарый, но частый. Откуда-то из черного зева появился Лепов.

— Прошу следовать за мной, — произнес он, и казалось, говорил это вовсе не лейтенант Лепов, а волшебник Али-Баба, который вот-вот изречет: «Симсим, открой дверь!»

Алексей поднял над головой фонарь «летучая мышь» и повел всех по широкому подземелью, где было холодно, мрачно и сыро.

— Эй! — крикнул Лепов.

Из темноты донесся глуховатый голос Тоси:

— Сюда, сюда.

Алексей свернул вправо и остановился. В глаза ударил свет. Они вошли в помещение, напоминающее землянку.

— Наше жилье, — сказал он. — Добрые люди соорудили и неплохо оборудовали. Даже запас продуктов оставили. В общем, если нас отсюда не выкурят, заживем припеваючи… Как медведи в берлоге.

В помещении стояла железная печурка, по стенам до самого потолка высились двухъярусные нары, на которых лежала солома, в центре — стол, над ним — фонарь.

— Как видно, запасная база партизан, — определил Шуханов. Он сбросил рюкзак, расправил ноющие плечи. — Думаю, что хозяева скоро обнаружат непрошеных жильцов. И все же мы тут пока отдохнем. А дальше видно будет. Яков Вячеславович, выставь караул, а мы с Леновым осмотрим окрестности.

И они выбрались наружу. Была уже ночь. На чистом небе светились яркие звезды. Кругом холмы, поросшие соснами.

— Вы хорошо, лейтенант, проверили местность?

— Видите еле заметный след дороги? — Алексей показал рукой в сторону. — Она ведет в Каменку. До нее километров семь. Мы с мичманом подходили к деревне, но в нее не зашли. Завтра проберемся туда. Других селений поблизости нет. Место тут глухое и безопасное.

— Пойдем рано утром, — сказал Шуханов.

В лесном жилище было тепло. В печурке ярко горели дрова. Все сбросили полушубки и шапки, а кое-кто снял валенки. Тося и Журов накрыли нары парашютным шелком. Выложили продукты, чтобы подкрепиться с дороги. После ужина Шуханов сказал:

— Завтра отдыхаем, будем ждать возвращения Лепова и Веселова…

Вскоре вернулись разведчики. Они подтвердили, что Чащин в Каменке стал немецким старостой. О партизанах ничего нового не выяснили.

— Они действуют где-то недалеко, — сообщил Лепов. — С женщиной мне удалось поговорить. Рассказывает: отряд Карпова накрыл гадов в бане, много перебил их. Теперь фашисты рыщут по всему району, ищут партизан.

— Думаю, мы найдем их, — сказал Шуханов.

Услышав этот разговор, Тося попросилась в разведку.

— Я уже говорила, что тут совсем близко, в Сомово, живет моя тетка. Надо побывать там. От тети я узнаю что-нибудь о Карпове. И может быть, она подскажет, как найти отца.

— Пойдешь одна? — спросил он.

— Одна, — быстро ответила Тося. — Выберусь на дорогу и поплетусь с палочкой. Вы за меня не беспокойтесь, товарищ командир.

— А если немцы задержат в дороге, что скажешь им?

— Иду, мол, к тетке.

— Хорошо, я согласен… Но пойдешь не одна — вместе с Леновым и Веселовым.

Подошел Журов. С нескрываемой грустью он сказал Тосе:

— Смотри, будь осторожна. — И, обращаясь к Лепову: — Береги ее, Леша. Да и сам смотри в оба. Напрасно не рискуй и не горячись…

— Будь спокоен, товарищ интендант. В обиду твоего бойца не дам.

Когда разведчики скрылись в лесу, Шуханов неожиданно для всех приказал вернуть их.

Все удивились, почему вдруг командир изменил свое решение.

— Мы перерешили потому, что я сам пойду в Каменку вместе с Леповым и Веселовым. А потом можно и в Сомово… — И Шуханов достал карту.

На трехкилометровой карте деревня Каменка обозначена между рекой, лесным массивом и небольшой каемочкой пахотных земель. Тося легко нашла заброшенную мельницу, мост, перекинутый через реку Сухоню; дальше черпая извилистая линия дороги проходила через Митрово, Никифорово к районному центру… А вот и Масляная гора.

— В этом месте была наша изба. Наверное, и углей-то не осталось.

Собираясь в Каменку, Шуханов выяснял у Тоси мельчайшие подробности. Главная задача — найти в Каменке друга Тосиного отца — Никиту Павловича Иванова.

— Вы ищите его по бороде! Увидите человека с бородой, как у Льва Толстого, — это и есть Иванов. Другого такого во всем районе не встретишь, — говорила Тося. И с отчаянием думала: «А вдруг окажется, что батя действительно староста!»

Шли по лыжне, проложенной вчера разведчиками: то спускаясь с небольших горок, поросших соснами, то вновь взбираясь на них. Шуханов любовался зимним лесом и мысленно представлял себе, как, должно быть, хорошо в этих краях летом…

— Кто-то едет, — услышал он голос Веселова, шедшего впереди. — Наверное, за дровами.

Лыжники остановились. Вскоре они увидели лошадь, а потом дровни и на них — человека, стоявшего на коленях.