Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Возвращаюсь в Гельсингфорс, будем поворачивать Центробалт на большевистский фарватер.

Товарищи рассказали о состоявшемся VI съезде партии, взявшем курс на вооруженное восстание, о выступлении делегата от Кронштадта Ивана Флеровского, заверившего съезд, что балтийцы не свернут с революционного пути.

Дыбенко поселился у матросов в казармах Петропавловской крепости. Друзья по очереди дежурили у Английской набережной, ждали появления «оказии» из Главной базы. Повезло Марусеву, вернулся с радостной вестью: из Гельсингфорса прибыл «Громящий» под флагом самого командующего Развозова.

— Члены судового комитета обещали «доставить товарища Дыбенко с ветерком», — сказал Вася.

Марусев и Маркин проводили Дыбенко и «из рук в руки» передали двум матросам с «Громящего».

5 сентября 1917 года Дыбенко возвращался в Главную базу.

В кубрике среди друзей быстро пролетело время. Уже когда корабль приближался к Гельсингфорсу, Дыбенко решил представиться начальству. Поднялся наверх. На палубе обдало морской прохладой и окропило соленой пылью. Штормило, волны хлестали о борта. Легкий на ходу «Громящий», врезаясь острым форштевнем в белесые волны Балтики, шел на большой скорости.

На мостике Дыбенко заметил Развозова. Ему за пятьдесят, среднего роста, довольно упитанный. Услышав шаги, оглянулся и, увидев Дыбенко, тут же перевел взгляд на командира: «Почему этот бородач на корабле?» Молодой черноглазый лейтенант недоуменно пожал плечами. «Для начала неплохо», — подумал Дыбенко.

— Явился, чтобы представиться гражданину командующему и заявить о присутствии на «Громящем» политически поднадзорного, — улыбаясь, произнес Дыбенко.

— Мне известно от морского министра Вердеревского, что бывший председатель Центробалта унтер-офицер Павел Дыбенко освобожден из «Крестов», — процедил командующий. — Однако вам запрещено возвращаться в Главную базу…

— Совершенно верно. Я дал расписку. Да вот беда, в тюрьме флотская форма сильно поизносилась, вещи же мои остались на «Полярной звезде». Не могу же я в таком затрапезном виде ходить по столице, позорить революционный Балтийский флот. Как только приведу себя в надлежащий вид, мигом вернусь в Петроград под бдительное око гражданина Керенского. — Про себя же подумал: «Черта с два я покину Главную базу!»

Дыбенко спросил Развозова:

— Правда ли, будто теперь гражданин командующий и Центробалт живут в ладах, редко спорят.

— Мы делаем одно революционное дело, делить нам вроде нечего, — ответил Развозов и отошел в дальний правый угол мостика, дав понять, что разговор закончен.

«Мы делаем одно дело, да еще и революционное?! — Дыбенко покачал головой. — Значит, глубоко увяз Центробалт в соглашательском болоте. Ничего, скоро кончится эта спокойная жизнь!» Павел взял у штурмана бинокль, приставил к глазам: Гельсингфорс как на ладони…

«Громящий» входил в гавань. Все корабли на своих местах. Вот «Республика», «Петропавловск», «Слава»… Чуть в стороне, у стенки, «Полярная звезда», «Виола», будто ракушка, прилипла к берегу. «Лучше бы Центробалт потерял роскошную царскую яхту, но сохранил революционные позиции», — нерадостно подумал Дыбенко.

Закончилась швартовка. Сошли на берег командующий и командир. «Сейчас полетит депеша в Петроград: „Дыбенко вернулся в Гельсингфорс“. Вот уж взбесится Керенский!» Павел пожал руку рулевому, сигнальщикам, поприветствовал штурмана — молоденького мичмана, спустился по зыбкому трапу и пошагал к «Полярной звезде».

Глава восьмая

Курс — вооруженное восстание

Весть о возвращении Дыбенко в Главную базу встретили по-разному: большевики — с радостью и надеждой, меньшевики и эсеры — с нескрываемым раздражением. Матросы говорили: «Наведет Дыбенко порядок в Центробалте, вправит мозги соглашателям». Штабисты Черкасский и Ренгартен, совет флагманов, деятели «Союза офицеров-республиканцев» открыто упрекали Развозова: «Зачем доставили смутьяна?» «Что я мог поделать? — оправдывался командующий. — Дыбенко, будто черт из трубы, вывалился на мостик „Громящего“». Князь Черкасский предложил немедленно выдворить Дыбенко из Гельсингфорса. Развозов поморщился: «Если хотите дело иметь с матросами, действуйте, Иван Иванович, окажу посильную помощь. Только лучше уж не связываться».

Дыбенко ежедневно встречался с товарищами. Они рассказывали ему о событиях, происшедших за те два месяца, пока Керенский держал его в «Крестах». Руководство Центробалтом захватили соглашатели, но основное ядро флота — экипажи линкоров, часть крейсеров и миноносцев — твердо стояло на большевистских позициях. И это главное…

10 сентября на «Полярной звезде» было многолюдно. В просторной каюте, в носовой части корабля, собрались активисты. Обсуждали создавшееся положение. Говорили о принятом 7 сентября решении, предлагавшем кораблям флота поднять на мачтах красные флаги и не спускать их до установления демократической республики. Поводом для такого решения послужило переименование Временным правительством Российской империи в «Республику», без слова «демократическая». Матросы быстро подметили этот существенный «пропуск». Первой запротестовала команда линкора «Петропавловск», к ней присоединилось объединенное собрание еще 19 кораблей. Вот и пришлось Центробалту принимать решение о подъеме красных флагов. Выступления носили бурный характер. Даже видный эсер, член Центробалта матрос Измайлов, раньше стоявший на соглашательских позициях, заявил тогда: «В настоящее время демократия увидела, что правительство не наше».

Резко и решительно выступил матрос с линкора «Петропавловск» Хайминов: «Мы подняли флаги с тем, чтобы ни один контрреволюционер не посмел поднять восстание на флоте. Они будут висеть, пока не будут удовлетворены требования об установлении настоящей, демократической республики. Не имеет смысла давать доверие Временному правительству, так как нам не дали земли и ничего подобного… У нас ультиматум только людям, которые против демократической республики…»

— Надо срочно готовить второй съезд, — сказал Павел Дыбенко. — Если соглашательское большинство Центробалта станет возражать, а это наверняка будет так, пойдем на боевые корабли, в береговые части, к флотским массам.

С ним все согласились. И матросы поддержали: 15 сентября делегатское собрание частей Кронштадта потребовало срочно созвать съезд, переизбрать Центробалт. К кронштадтцам присоединились делегатские собрания Гельсингфорсской, Ревельской и других баз. По уставу для созыва съезда достаточно требования трех организаций. Центробалт вынужден был образовать подготовительную комиссию. Включили в нее и Дыбенко.

…Подготовка к съезду началась. На первом же заседании подготовительной комиссии Дыбенко высказал свое мнение по повестке дня.

— Надо составить ее так, — говорил он, — чтобы все было направлено на ограничение нрав командного состава, на полное высвобождение флота от Временного правительства, на усиление роли Центробалта, объединения и сплочения вокруг него матросских масс.

Помог большевикам возникший как раз в это время конфликт между Центрофлотом и Временным правительством. Повод для конфликта был пустяковый: Центрофлот занял в Адмиралтействе свободную комнату, морской министр Вердеревский пожаловался Керенскому, тот взбесился, взял да и распустил выборную организацию моряков. Этим антидемократическим актом и воспользовались флотские большевики.

— Конечно, нас не устраивает соглашательский Центрофлот, — сказал на заседании подготовительной комиссии Дыбенко. — Уверен — съезд потребует его переизбрания. Но сегодня мы будем выступать в самой резкой форме против диктаторских замашек Керенского, всего Временного правительства, против нового наступления контрреволюции на наши демократические права.

Поддержал моряков и Антонов-Овсеенко, недавно вернувшийся из «Крестов». Он рекомендовал действовать смело, по-революционному.

19 сентября на «Полярной звезде» было многолюдно, шумно. На пленарное расширенное заседание Центробалта прибыли представители с 80 боевых кораблей и в полном составе матросская фракция Гельсингфорсского Совета. Собравшиеся тепло приветствовали вернувшегося из тюрьмы Дыбенко и единодушно избрали его председателем заседания.

25
{"b":"607132","o":1}