— Клянемся! Клянемся! Клянемся!

…Дыбенко был уверен, что с «хищниками пустыни» предстоит длительная борьба. «Хорошо бы поселиться в этих краях нашим воинам после службы в Красной Армии, — думал он. — Это укрепило бы нашу связь с населением, помогло бы искоренить врагов». Эту мысль Дыбенко высказал на одном из окружных совещаний командно-политического состава. Всем она понравилась. Началась разъяснительная работа в подразделениях. Уже в 1929 году из числа демобилизованных красноармейцев и младших командиров была подготовлена первая группа — около девяти тысяч шоферов, механиков, слесарей, связистов и других специалистов, пожелавших трудиться в сельском хозяйстве и на предприятиях Средней Азии. «Это уже успех!» — радовался командующий. Он верил, что примеру первых «поселенцев» последуют многие воины, они внесут достойный вклад в преображение этого сказочно богатого края…

Дыбенко вместе с местными органами занимался формированием национальных воинских подразделений, выделял для них наиболее подготовленных командиров и политработников… Особенно опекал он Среднеазиатскую военную школу имени В. И. Ленина (так в то время называлось Ташкентское высшее общевойсковое командное училище), состоял членом приемной комиссии. Часто читал в этой школе лекции, проводил беседы. Стал сам почетным курсантом…

С каждым днем все труднее становилось разбойничать басмачам. Был разгромлен кровожадный «хищник пустыни» Джунаид-хан. Но еще чувствовал себя вольготно Шалтай-батыр. На его след напал дивизион пограничников под командованием Александра Васильева, лихого конника, активного участника гражданской войны. Кавалеристы преследовали бандитов от Сангу-Дагу до Казанджика и там их уничтожили.

Любил Дыбенко инициативных, смелых бойцов и командиров. Васильева перевел в 10-й кавалерийский полк. Вызвал к себе: «Пойманы Джунаид-хан и Шалтай-батыр. Но на свободе еще Ибрагим-бек». «И он не уйдет от Красной Армии, — ответил Васильев. — Я знаю чайхану, где он встречается с приятелями. Местные ребята — дехкане помогут заарканить его». — «Поймаешь — представим к ордену Красного Знамени. Подбирай надежных бойцов и действуй. За помощью обращайся в любое время».

…Ибрагим-бек в Средней Азии считался командующим всеми «войсками ислама», располагал крупными силами, вооруженными первоклассной английской техникой. В начале июня 1931 года его многочисленный отряд переправился через государственную границу и угрожал Душанбе. На борьбу с коварными пришельцами были брошены находившиеся в городе немногочисленные подразделения Красной Армии, ОГПУ и добровольческие отряды…

В это тревожное время Дыбенко пришлось принимать группу прогрессивных писателей и художников из Польши, Чехословакии, Франции, Германии, США. Среди них Бруно Ясенский, Эрвин Киш, П. Вайян-Кутюрье и другие. Вместе с ними молодые киноработники, студенты ГИКа: В. Кузин, Б. Синеоков, В. Микшис и уже знакомый Николай Рожков. У ребят важное задание — снять кинофильм о пребывании иностранных гостей в Средней Азии и сделать ленту о поимке Ибрагим-бека. Гиковцев убедили — с бандой этого матерого врага будет покончено в ближайшие дни. Рожков так и сказал Дыбенко: «Фильм вся страна увидит».

И не ошибся: 15 июня Ибрагим-бек был схвачен… в чайхане, банда его разгромлена. Васильев сдержал слово. По представлению штаба военного округа за поимку Ибрагим-бека ЦИК СССР наградил Александра Васильевича Васильева орденом Красного Знамени. Награду он получил из рук Михаила Ивановича Калинина.

Когда Ибрагим-бека доставили в Душанбе, Николай Рожков пришел к Дыбенко:

— Павел Ефимович! Мы не можем продолжать съемки. В тюрьме свет плохой. Разрешите работать во дворе.

— Разве могу я тебе отказать, Николай? — смеялся Дыбенко. — Ты же мне помог в 1928 году захватить друзей Максумы в Доме дехканина. Услуга за услугу…

Ибрагим-бека вывели в тюремный двор. Высокий, могучего телосложения, с копной черных волос. Держится надменно, охотно позирует перед кинокамерой, бойко отвечает на вопросы иностранных писателей.

— Ибрагим-бек, кто вас снабжал оружием, финансировал? — спросил Дыбенко.

— Англичане, конечно, друзья наши, — оживился бывший «главнокомандующий всеми войсками ислама». — Нам всего хватало, а платили не скупясь…

С «хищниками пустыни» нужно было кончать, и как можно быстрее. Такая задача стояла перед войсками округа, местными партийными и советскими органами в 1931 году.

28 августа 1931 года Дыбенко разослал в войска округа, ГПУ и пограничную охрану справку. «Наряду с активным уничтожением басмаческих банд в песках, — говорилось в ней, — важнейшей задачей является развертывание массовой политической и организационной работы среди населения…

К частям, действующим на определенном боевом участке, прикрепляется бригада ответственных работников во главе с членами ЦК и ЦКК, на обязанности коих возлагается как одна из задач руководство распределением конфискованного у байско-феодальной верхушки скота среди бедняцко-середняцкого населения и скотоводов…»

Разгрому басмачества способствовала и изменившаяся обстановка в самом Афганистане: пришедший к власти Надир-шах возобновил Договор о ненападении и нейтралитете с СССР. Басмачам запрещалось переходить государственную границу.

К началу октября арестовали 75 руководителей банд и около трех с половиной тысяч басмачей. В 1931 году с «хищниками пустыни» было в основном покончено. Оставшиеся мелкие, разрозненные группки, лишившись поддержки населения, сами приходили с повинной.

В среднеазиатских республиках широким фронтом начались социалистические преобразования, создались благоприятные условия для политического, экономического и культурного развития этого обширного края. Дехкане, которых совсем недавно за упоминание о колхозе убивали, теперь потянулись в коллективные хозяйства. Уже к 1 октября 1934 года на социалистические формы перешло подавляющее большинство дехкан…

У командующего округом появилось свободное время. Он посещал спектакли, концерты; сделал для морского землячества цикл докладов о руководстве Коммунистической партии революционным движением моряков Балтийского флота. Эти материалы легли в основу новой книги Дыбенко «Октябрь на Балтике». Павел Ефимович часто бывал в Ташкентском Доме Красной Армии, работе которого он придавал важное значение. Бывал на стадионе, следил за выступлениями армейских спортсменов, если позволяло время, не пропускал ни одну футбольную игру и был страстным болельщиком, а футболисты, когда видели своего командующего, старались во всю силу своих способностей. Не пропускал Дыбенко открытие охоты, уезжал в отдаленные пограничные районы. Павел Ефимович с большим уважением относился к воинам, несущим службу на границе, считал их подлинными героями.

— У пограничников вырабатывается особое чутье к врагам, они как бы чувствуют приближение контрабандиста и недобитого басмача, — говорил Павел Ефимович. — Умеют защищать государственную границу. Я любого пограничника возьму для выполнения самой ответственной, опасной боевой задачи, они, как военные моряки, не подведут, скорее погибнут, но не отступят, не спасуют перед опасностью. Молодцы, да и только!

Дыбенко все время в разъездах. С шофером Грендо и порученцем колесили по гарнизонам Средней Азии.

10 ноября 1933 года его вызвали в Москву. Ворошилов любил пошутить, а с Павлом Ефимовичем они были, как говорят, на короткой ноге.

— Может, хватит томиться под южным солнцем, — сказал Ворошилов. — Решили мы тебя перевести в Самару[25] на место Федько. Его посылаем в Особую Краснознаменную армию заместителем к Блюхеру.

Дыбенко получил назначение на должность командующего Приволжским военным округом…

Когда процедуру «сдачи-приема» завершили, Федько пригласил друга к себе домой. Пока жена, Зинаида Михайловна, накрывала на стол, оба командующих сидели за шахматной доской, неторопливо беседовали. Вспоминали общих знакомых, радовались за первых выпускников академии РККА, ныне занимавших высокие должности в войсках.