Эмхир направился к фонтану, но там с ним столкнулась какая-то смуглая девушка. Большой кувшин выпал из ее рук и покатился по земле, громыхая пустотой; девушка не спешила подниматься и стала быстро бормотать слова извинения. Кадор прикрикнул на нее, но Эмхир поднял руку, приказывая ученику замолчать. Кадор виновато опустил голову, в ответ на слова северянина:

- Обет Молчания и Обет Спокойствия, Кадор. Иначе навсегда останешься рядовым посвященным.

Эмхир увидел за южанкой другую девушку, она стояла в серой ткани, накинутой поверх простого платья, стараясь скрыть бледность своей кожи, которая, как разглядел Ворон, была бледна не от северной крови. Девушка смотрела на него затравленным взглядом, напоминая испуганную антилопу. Она прижимала к груди кувшин, и даже не пыталась ни сказать что-либо, ни сдвинуться с места. Эмхир же обратился к той, что все еще сидела перед ним. Этой южанке на вид было лет семнадцать, и в ее лице он заметил отдаленное сходство с той испуганной, что все еще стояла поодаль.

- Вставай, - молвил Эмхир.

Южанка вскочила. Звякнули ее медные браслеты.

- Как твое имя? - спросил он.

- Я Разда, дочь ремесленника.

- Это твоя сестра?

- Да, это Крина. Нас много, сестер.

Она снова стала извиняться, но Эмхир попросил ее перестать.

- Известен ли твой отец в городе?

- Нет, - ответила она, - таких, как мы, много везде. Спроси твоего ученика, о Старший Гарван, может, он знает.

- А ты, я вижу, знакома с орденскими званиями, - улыбнулся Эмхир, хотя никто не мог видеть его улыбки, скрытой темной тканью тагельмуста.

Но Разда почувствовала ее в интонации и ответила бодро, чуть ли не весело:

- Мой брат хотел учиться в Этксе, благородный Гарван, - она чуть склонила голову. - Может, ты слышал. Его звали Хельм. Не служит ли у вас?

Эмхир покачал головой:

- Если бы он был один Хельм... но таких много. Всех не запомнить, - на самом деле Эмхир знал поименно почти всех Гарванов. Хельмы среди них были, но ни одного из семьи ремесленников. - Довольна ли ваша семья жизнью?

- Все хорошо, благородный Гарван, - она снова склонила голову. - Нас никто не притесняет. Есть ленивые сестры и грядущее счастье. Но оно доступно лишь достойным.

Эмхир с интересом посмотрел на Разду.

- Что же, ступай, дочь ремесленника.

- Не нанять ли вам носильщика? - вступил Кадор. - Уж он точно ничего не разольет, не уронит и не потревожит прохожих.

- Незачем нам тратиться на носильщиков, - ответила Разда. - На что лишние траты, когда есть мы?

Сестры поклонились Гарванам и пошли к фонтану.

В доме снова было неспокойно. Стоял шум, визгливо бранилась мать Разды с пришедшей соседкой. Ругань звенела высоко, Энсинне грозилась донести Вестникам и говорила, что Крину ждет суровое наказание.

- Пусть расколдует, пока я не донесла! - кричала она.

- Да твоя дочь та еще, от козы хоть больше пользы, чем от такой никчемной девчонки! - отвечала мать Разды.

Крина подхватила кувшин с водой покрепче и бесшумно поспешила в дом. Разда глянула ей вслед и неспешно пошла за сестрой, прислушиваясь к перебранке.

- Разда, где ты ходишь? - воскликнула Тебрину.

Разда не ответила и лишь ускорила шаг.

- Почему так долго? - спросила Тебрину, догнав Разду уже в доме.

- Мы встретили Гарванов.

- Да? - Тебрину заулыбалась и удивленно вскинула брови.

- Хельм у них не служит, наверное.

- Что мне Хельм! - воскликнула Тебрину. - Кто из Гарванов?

- Простой атгибан... и северянин. Старший, наверное. Мне показалось, я разглядела знаки на наруче.

Глаза Тебрину заблестели.

- Ах, отчего я жена простого ремесленника! - мечтательно сказала она.

Разда улыбнулась улыбкой вязкой и спокойной.

- Немногим удается попасть за стены Гарван-Этксе... Жаль. Я бы хотела погулять по их чудесным садам, если они и правда существуют.

- Конечно существуют! Просто они принадлежат лишь немногим... Северянам, наверное, больше. Не думаю, что кто-то из атгибан там бывал.

- А что северянин? Красив?

- Не знаю, не видела его лица. Только глаза видела - пронзительные, светлые.

- Ах, он, должно быть, он не просто Старший, но из Четверки.

- Он говорил со мной, спрашивал, кто мы такие...

- В следующий раз за водой пойдем вместе.

Разда снова заулыбалась:

- Да, Крине лучше пока дома побыть.

Остаток дня проходил в привычных заботах. Ничего примечательного не случилось. Разве что муж Тебрину, слышавший ее разговор с сестрой, поколотил Тебрину так, что той было стыдно показаться на улице. «Вот теперь пойдешь за водой, пойдешь по городу шататься», - бросил он ей.

Крина появлялась и исчезала, точно видение, и не всегда можно было сказать наверняка, дома она или где-то ходит. Тави помогала Тебрину замазать синяки и ссадины, иногда отпуская какое-нибудь едкое замечание по поводу поведения сестры и заведенных в городе порядков.

День перетек в вечер, постепенно рассеялся зной, и чуть насыщеннее стали краски неба. Разда незаметно выскользнула из дома и отправилась к реке. Ей хотелось смыть с себя пыль уходящего дня.

Воды реки золотились в лучах медленно скользившего по небу солнца. Чуть теплый ветер шелестел листвой многочисленных деревьев и кустарников, густо раскинувшихся при живительной влаге. Окинув рассеянным взглядом окружавший ее пейзаж, Разда сняла одежду и с небольшого камня, выступавшего над рекой, нырнула в воду.

Тогда же под сенью зеленых крон и узоров кустарников неспешно прохаживался Эмхир. Он остановился, прислонившись к стволу смоковницы, и раскурил длинную трубку, дым которой растворял и уносил прочь почти невесомый ветер, переплетенный с прохладой реки. Эмхир вспоминал прошедший день, неяркий и скучный. Будучи Старшим Гарваном, Эмхир в последнее время редко участвовал в каких-либо вылазках: все в округе успокоилось, и новые люди не решались портить отношения с жителями Триады. Вражеские войска больше не подходили к крепости, правители соседних земель не ущемляли их интересов. Никто не надеялся, что это продержится долго, но простым смертным было легче хотя бы потому, что их жизнь была коротка по сравнению с бесконечно долгой жизнью Старших Гарванов, и оттого они не могли тяготиться медленно грядущими переменами. Они радовались, что их жизнь пришлась на мирное время, покидали этот мир не тревожась, довольствуясь делами, которые успели совершить. Маги же то включались в водоворот событий, то попадали в спокойные периоды, когда их существование становилось чуть ли не тягостным.

Порядки в Гарван-Этксе были строги, но не для чистокровной знати. Эмхир подчинялся законам, которые Вороны сами же составили, обосновавшись в Триаде и подчинив себе местные народы, он не конфликтовал с воспитанниками Этксе, обучал искусству владения оружием вверенных ему учеников, и еще ни один из них его не подвел. Но это едва ли могло разбавить размеренную жизнь Старшего Гарвана.

Вечер был тих и так же ленив и неспешен, как все прошедшие вечера. Разглядывавший скачущих по веткам птиц, Эмхир отвлекся, услышав всплеск. Гарван стоял на поросшем зеленью холме, но деревья скрывали как его самого от глаз тех, кто мог быть внизу, так и их самих от глаз Эмхира. Он бесшумно прошел вперед, посмотрев на сверкающие переливы реки; поначалу никого не было видно, хотя на песке он заметил небрежно брошенное платье или тунику - разобрать было сложно. Потом из воды показалась темная голова и смуглые девичьи плечи. Молодая южанка проплыла почти до середины реки, без особого труда прогребая течение, затем повернула обратно и, осторожно ступая, вышла на берег, выжимая черные волосы. Томно поводя плечами, с грацией почти что кошачьей, южанка легла на песок. Приглядевшись, Эмхир узнал в ней ту самую Разду, дочь ремесленника.

Разда подозревала, что за ней наблюдают. Ветер принес ей разбавленный, но еще достаточно различимый запах мольдского табака с легкой отдушиной не дурманящих трав, а это значило, что некто находился поблизости. Разду это не смущало. Ей нравилось, что кто-то может созерцать ее молодое, гибкое тело, не нарушая ее покоя. Его нарушил шум, донесшийся с противоположного берега. Десяток людей толпилось у реки, женщины пели песни, держащаяся за руки пара спускалась к воде.