Он и все за ним обернулись в сторону деревенского луга, в сторону трёх сосен. Крепких и стройных. Продолжающих расти.

— Полагаю, они стали слишком болезненным напоминанием, — сказала Рейн-Мари. — Напоминанием о трёх потерянных ею сыновьях. Поэтому мадам Валуа убрала деревню с карты, прежде чем переслать работу в департамент топонимики. Сиюминутное решение, может статься — стереть деревню, словно стирает свою печаль.

— Но месье Беливо говорит, она всегда хотела вернуться домой, — сказал Арман. — Сюда, в Три Сосны. И вернуть деревню на карты.

— Почему же не вернулась? — спросил Габри.

— Она умерла прежде, чем смогла вернуться, — сказала Рейн-Мари.

— От гриппа, — напомнила Мирна.

От горя, подумала Рейн-Мари. И услышала тихий плач из леса, а три сосны на деревенском лугу раскачивались и играли, протягивая свои ветки, чтобы коснуться друг друга.

— Velut arbor aevo, — проговорила Амелия.

— «Словно древо сквозь века», — повторил за ней Арман.

Следующим утром Арман и Рейн-Мари встали, как только небо окрасило в нежно-голубой. Утро выдалось свежим и тихим, с манжеток, роз и лилий капала роса. С Грейси на поводке и Анри, бегущим свободно, они прошествовали через деревенский луг к трём соснам.

— Готов? — спросила Рейн-Мари.

— Не вполне, — ответил Арман, присев на скамейку.

И как только поднялось солнце, поднялся и он.

Подойдя к соснам, он выбрал подходящее место. Затем поставил ногу на лопату.

— Помочь? — раздался знакомый голос.

Повернувшись, он увидел Жана-Ги, бледного после бессонной ночи — всю ночь тот укачивал плачущего сына.

В его руках был Оноре. Теперь он мог поспать, раз папа проснулся.

Арман улыбнулся.

— Merci, но нет. Это я должен сделать сам.

Не потому что это легко, а потому что трудно.

Солнце поднималось, ямка становилась глубже, пока наконец он не закончил копать. Он взял в руки коробку, слишком надолго залежавшуюся в подвале.

Открыв её, Арман снова увидел отчёт. В отчёте значились имена его родителей. Оноре и Амелия Гамаш. Погибли. По вине пьяного водителя.

Арман полез в карман и достал оттуда носовой платочек. Потрогал пальцами в шрамах выпуклости вышитых букв, потом опустил платок в коробку.

Вернув крышку на место, бережно опустил коробку в вырытую ямку.

В полицейском отчёте было ещё одно имя. Имя мальчишки.

Робер Шоке.

Юнец, всего шестнадцать лет. Ему вынесли условный приговор. И позволили жить своей жизнью. Жениться, иметь детей.

Единственную дочь.

Которую тот назвал Амелией.

Думаю, основное, за что я должна поблагодарить, так это за то, что книга была написана исключительно благодаря крайней доброте, терпению и помощи наших друзей и соседей.

У Майкла деменция. Она прогрессирует, маршируя сквозь нашу с ним жизнь, топча его способность говорит, ходить, помнить события и имена.

Деменция это мародер, вор. Но каждая дыра, им просверленная, была заполнена благодаря нашим друзьям. Практической помощью и эмоциональной поддержкой.

Всё не так плохо. Далеко не так плохо. Ясность и простота жизни здесь и сейчас приносит понимание истинных ценностей. Доброта. Товарищество. Нежная забота. Мы много смеемся, и Господь знает — есть много поводов для смеха. А еще есть минуты глубокого внутреннего мира и довольства.

Я никогда не встречала мужчины храбрее. Когда ему поставили диагноз, он рассказал мне и решил ни от кого не скрывать. Рассказать людям. Не спрятался от стыда. Не испугался осуждения, не побоялся, что его станут избегать, стесняться.

Майкл встретил свою деменцию с юмором и смирением. С благодарностью за то, что имеет. Он уже едва мог говорить, но улыбался все время, даже во сне. Он любит массаж, вкусно поесть и дружеские посиделки. И Бишопа, нашего золотого ретривера. И любит меня. Я вижу это каждый день.

Мы с Майклом встретили столько доброты с момента постановки диагноза. Мы и не подозревали, что её так много в мире. Мы увидели столько хорошего от друзей. От незнакомых людей. И конечно от коллег. От издателей, редакторов и журналистов. От продавцов книг и библиотекарей. И читателей.

Таких, как вы.

Вы же понимаете, что написание книги посреди всего вот этого не могло бы получиться без поддержки. Физической и эмоциональной.

Первая из числа людей, благодаря кому A Great Reckoning стал возможным, принявшая на свои плечи груз тяжкой ноши — мой ассистент и подруга, Лиз Десросьерс.

Честно, Лиз, не знаю, что бы я без тебя делала. Люблю тебя.

Спасибо твоему мужу, Дэлу, за то, что приходил на помощь, когда всё рушилось. Кирку и Вальтеру, нашим лучшим друзьям, опоре нашей жизни. Сколько раз вы поднимали мой дух и натурально поднимали Майкла, когда он падал? Крепкие спины, крепкие сердца.

Пэт и Тони, за неподдельное беспокойство и за то, что были рядом так много лет. И за заботу о Бишопе, когда это было необходимо! Спасибо Линде Лайалл, управляющей веб-сайтом, занимающейся корреспонденцией и делающей еще много всего.

Спасибо Эндрю Мартину, моему американскому издателю из Minotaur Books, сдвигавшему даты выхода книг и не торопившему меня с написанием. Или с выездом в тур. За понимание и любовь к его дружище Майклу. Спасибо, Энди. Спасибо, Хоуп Деллон, мой замечательный редактор, за настоящую дружбу и за то, что писала, просто чтобы посмотреть, что из этого получится. И за то, что A Great Reckoning получился лучше с ее правками.

Спасибо Саре Мельник, моему агенту по связям с общественностью, за то, что удержала весь мир снаружи и не настаивала, чтобы я поступало как-либо, если это не полезно Майклу и мне. Полю Хочмену, построившему виртуальное бистро на сайте Minotaur Books, по опыту знающему, чем мы живем.

Спасибо Джеми Бродхерсту в Канаде, за то, что был сначала другом, а уже потом коллегой.

Спасибо моим американским издателям, Little, Brown — и Девиду Шелли, и Люси Малагони.

Луизе Луазель из Flammarion Québec, за то, что отступила на шаг вперед.

Спасибо моему агенту Терезе Крис за начинание и завершение любой беседы упоминанием о Майкле.

Спасибо попечителям Майкла, Ким, Роуз и Даниелю. Без вас наша жизнь развалилась бы на части. Как нам с Майклом отблагодарить вас за вашу заботу и доброту? За принятие Майкла в качестве любимого брата, отца, друга. Благослови вас Господь.

Доктору Доминику Джаннанджело, всегда находящему для нас время, лично или по телефону. За то, что спокоен, умиротворяющ и сострадателен.

Тони Дуарте, Кену Прехогану и Хилари Бук. Хилари, кстати, давала консультации по некоторым правовым вопросам в A Great Reckoning. Спасибо, Хилари!

Невозможно упомянуть всех друзей и соседей, кто остается рядом с нами, но позвольте упомянуть хотя бы некоторых. Люси и Денни, Дэвид и Линда, Джоан, Коттон, Уайлдер, Черил, Деанна. Сестра Майкла Кэрол в Лондоне. Ричард Оливер. Розмари, Роки и Хонора. И наша прекрасная, волшебная новая деревенька Кноультон, Квебек. Merci, mes amis.

Сыновьям Майкла, Майклу и Виктору, звонившим и приезжавшим, как только позволяло время. И даже тогда, когда их отец уже не мог говорить им, что любит их, они видели в его глазах эту невысказанную любовь.

И моей семье, приезжавшим и писавшим мне Робу и Оди, Саре, Адаму, Ким, Мэри, Чарли и Рослин.

Каждый вечер, укладывая Майкла в кровать, я шепчу ему на ухо, что он прекрасный человек. Красивый, добрый и щедрый. Выдающийся, храбрый. Говорю, как горжусь, что я его жена. И что он в безопасности. И он любим.

И еще, за прошедший год, хочу поблагодарить людей, которых упомянула здесь и тех многих, кого не называла, Я пойду в гостиную и сяду за ноутбук. И попаду в дружескую компанию. Арман, Рейн-Мари, Клара, Мирна, Габри, Рут и прочие.

Я писала A Great Reckoning с миром в душе, пришедшим вместе с осознанием, что я тоже в безопасности и любима. И не одинока.