Ранний вечер, но уже почти стемнело. Он засёк их сразу, как только выехал со стоянки Академии, направляясь в сторону дома.

Сначала он решил, что его преследует только одна машина, но, проехав несколько километров, заметил вторую, держащуюся значительно дальше.

Он одобрительно кивнул. Кое-кто внимательно слушает его лекции.

Март был в самом начале, и зима еще не ослабила своего господства над Квебеком. Фары высвечивали рваные края снежных завалов по краям обочин второстепенной дороги. Он ехал сквозь чистый, хрустящий морозом вечер, два автомобиля висело у него на хвосте.

А потом он их потерял. Или, вернее, они потеряли его.

Вздохнув, Гамаш повернул к «Тиму Хортону» на окраине Кауэнсвилля. Припарковавшись под уличными фонарями, он стал ждать. Одна из машин покружила рядом и, наконец, разглядев его, припарковалась в отдалении.

Второму автомобилю удалось последовать за ним и свернуть с дороги в сотне ярдов за магазином пончиков.

Хуэйфэнь, предположил он. Наверное, с Жаком. Он отметил для себя, что они не позвали за собой двух других кадетов, когда сворачивали.

Похоже, им нужен еще один урок работы в команде.

Когда Гамаш съехал с парковки, первая машина сразу последовала за ним, решив больше не терять его из виду. Вторая машина повисла сзади.

Да, второй экипаж более опытен. И более уверен.

Он решил выбрать самый живописный путь домой.

— Куда он направляется? — удивилась Хуэйфэнь.

— Не знаю, — ответил Жак. Он скучал и был голоден. — Не вижу в его действиях смысла.

— Может, он заблудился, — предположила Амелия.

— Может, он не может отыскать дверь обратно, в параллельную вселенную, — выдал Натэниел.

Было сложно понять, когда он шутит, а когда серьезен.

— Кто-нибудь делает заметки о том, куда мы едем? — поинтересовалась Амелия. — Я потеряла ориентацию.

— Это же была твоя работа, — напомнила ей Хуэйфэнь.

— Моя? Я на заднем сидении. Мне почти ничего не видно.

— Я вообще за рулем.

Они спорили еще какое-то время, пока дорога перед ними не потемнела. Стало очень темно. Ни фонарных столбов, ни огней фар. Вообще ни единой машины.

— Tabernac! — выругался Жак. — А теперь он куда?

Гамаш покачал головой.

— Я буду позже, чем ожидалось, — проговорил он в гарнитуру.

— Снова их потерял? — спросила Рейн-Мари. — Ладно, приготовлю больше посадочных мест за столом. Они проголодаются к тому времени, как снова найдут тебя.

— Merci.

Он переключил передачу и стал высматривать кадетов, наконец нашел их припаркованными на станции техобслуживания. Он свернул, и хотя такой необходимости не было, решил заправить бак. Чтобы внести смятение в ряды преследователя. И как-то объяснить свое тут присутствие.

— Дерьмо! Вот же он, — выругалась Амелия, сползая по спинке заднего сидения. — Сдай назад.

К тому моменту они так втянулись в выполнение задания, что почти убедили себя — их жизни и жизни всех остальных зависят от успеха в преследовании этого человека

Они отъехали назад. Так далеко, что пропустили момент появления коммандера.

Гамаш вздохнул и притормозил у выезда со станции, оставив включенным поворотник. Для привлечения их внимания осталось только посигналить.

Первое, что сделаю завтра утром, подумал он, так это отправлюсь к профессору МакКиннон, и попрошу ее провести со студентами полевые занятия и освежить навыки преследования подозреваемого.

Утомленный дневными занятиями и мечтающий об ужине, коммандер Гамаш направил автомобиль прямиком к дому. За ним следовал кортеж.

— Не упусти его, — сказал Жак.

— Возьму на заметку, — ответила ему Хуэйфэнь. Она зверски проголодалась, ей было совершенно непонятно, как они смогут самостоятельно вернуться отсюда в Академию. Ужин они уже пропустили, и теперь им придется либо взломать кухню, либо довольствоваться крекерами, припрятанными в комнатах.

Машина коммандера внезапно пропала из виду, словно он сиганул со скалы.

— Что это, к хренам, сейчас такое произошло? — возмутился Жак.

Хуэйфэнь сбросила скорость, прокатилась чуть вперед, потом совсем остановилась.

— Охренеть! — прошептала она. Позади нее с заднего сидения вскинулись Амелия с Натэниелом.

Перед ними, прямо посреди темного леса, сияла огнями деревня.

Хуэйфэнь заглушила мотор, и кадеты, покинув машину, пошли вперед. Под ботинками скрипел снег, теплое дыхание превращалось в облака пара.

Они стояли на краю мира.

Амелия подняла лицо к небу и почувствовала на щеках свежий ветер.

Высоко над ними, в бешенном танце кружили сотканные из звезд лошади, птицы и волшебные создания.

Под звездами лежала деревня.

— Она существует, — прошептал Натэниел.

Машина Гамаша медленно катилась мимо кирпичных, каменных и деревянных домиков.

Сквозь переплеты окон свет падал на снег и серебрил его.

Кадетам было видно, как на дальнем краю деревни народ выходит и входит в двери здания, напоминающего пивную. Впрочем, обзору мешали три гигантские сосны, растущие прямо посередине поселения.

 -Ну что, возвращаемся? — Натэниел потянул Хуэйфэнь за край пальто, однако девушка не сдвинулась с места.

— Подожди. Сначала мы должны убедиться.

— В чём? Мы выследили его и нашли деревню. Вот и вся тайна — она была не в том, что деревня не существует, а как раз наоборот. Пошли, пока не нарвались на неприятности.

— Тебе совсем не интересно? — поинтересовалась у него Амелия.

Тем времен автомобиль Гамаша остановился возле белого двухэтажного деревянного дома, сияющего огнями. Из каминной трубы в ночное небо курился дымок. Пых! — словно этот дом дышал.

Коммандер вышел из машины, но вместо того, чтобы пойти по тропинке, прочищенной в снегу до широкой веранды, направился в противоположную сторону. Он шел прямо к ним.

— О, чёрт! Не двигайтесь, — зашептал Натэниел. — Он заметит движение. Он услышит нас.

У подножья холма коммандер остановился и задрал голову.

— Тише, — продолжал шептать Натэниел. — Замрите.

— Сам замри, — зашипела на него Амелия.

— Ужин готов! — крикнул Гамаш в темноту. — Boeuf bourguignon[2], если вам интересно.

Потом отправился обратно. Вскоре позади послышался скрип автомобильных шин по снегу. Он обернулся и проследил взглядом спускающуюся с холма машину. Та обогнула деревенский луг. Одна машина. Посмотрев на вершину холма, он заметил там слабое свечение. Оно приблизилось. Потом отдалилось. Потом стало ослабевать — кто-то крадучись покидал холм. И наконец наступила полная и кромешная тьма.

Арман Гамаш медленно пошагал к своему дому. Он оказался не прав.

Все кадеты сидели в одной машине.

Кто же тогда был в другой?

— Вы на нас злитесь? — спросил Натэниел.

— Злюсь? — удивился Арман, подавая тому корзинку со свежими булками. — Почему я должен злиться?

— Ну, мы следили за вами, — объяснил Натэниел, сжимая во все еще ледяных ладонях теплую булку.

— Разве что в некотором смысле. Я не злюсь на сам факт слежки, мне не понравилось, как вы это проделали.

— А еще, мы вам не поверили, — добавила Хуэйфэнь. — Мы решили, что вы врёте, когда говорите, что живете в деревне.

Она притихла, увидев, как мадам Гамаш огромным половником раскладывает тушеную говядину в тарелки с яичной лапшой.

Молодые люди не сводили глаз с угощения, словно никогда раньше не видели еды.

Все, кроме Амелии, чьи глаза были заняты игрой в гляделки с еще одной особой, сидящей за столом. Со старой сломанной развалиной. И ее уткой.

Коммандер Гамаш улыбнулся:

— Неверие — очень нужное качество для будущего агента Сюртэ Квебек. Вы поступили именно так, как я и надеялся. Не поверили мне на слово и стали искать доказательства.