Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

- То есть, - на всякий случай уточнила я, - в тех "отдельных странах" нет государственной помощи женщинам с детьми, запрещено или дорого прерывание беременности, и еще и убийство своего ребенка является преступлением?!

- Угу, - подтвердил Кастор. - В этом нет логики, не ищи. Это какой-то абсурд: материнство там социально более чем одобряется, признается, что вырастить ребенка - задача крайне сложная, есть даже поэтический термин "подвиг материнства", но при этом также считается, что любая женщина потенциально способна на этот подвиг и даже обязана его совершить. В праве не быть героем женщинам отказано.

-...Абсурд, - согласилась я. - А как у нас? Таких убийств, наверное, не случалось, поэтому ты не можешь подготовить доклад - не о чем говорить?

В Нашей Стране отсутствует та предпосылка, о которой сказал Кастор, материальное неблагополучие. Все семьи получают средства из бюджета на содержание детей, и я еще не слышала, что их кому-то не хватает. У родителей ведь есть еще зарплаты, у всех одинаковые. То есть у нас в принципе не может быть одна семья беднее другой только из-за того, что в ней больше детей.

- Есть о чем, - снова помолчав, ответил Кастор. - Пара случаев за двадцать пять лет все же произошла. Мотивы были не связаны с нуждой, разумеется. Одна женщина зачала не от своего мужа, и, взглянув на родившегося ребенка, поняла, что это слишком очевидно. Испугалась разоблачения настолько, что задушила младенца, даже не придумав, как объяснит его смерть. Другая обиделась на отца ребенка, который на протяжении всей беременности метался от нее к другой девушке, и в итоге бросил ее за неделю до родов. Она посчитала ниже своего достоинства растить чадо от такого подонка, а отдать означенное чадо на воспитание другим людям по какой-то причине не захотела. Кажется, ей нужно было, чтобы не осталось вообще никаких свидетельств ее связи с недостойным мужчиной. Труп новорожденного она послала бывшему вместе с его зубной щеткой и кремом для бритья.

- О...- выдохнула я. - И что с ними сделали? С женщинами?

Кастор допил кофе.

- Первой конфликтная комиссия назначила было какое-то наказание, но вмешался Президент. Он заявил, что любой женщине от природы принадлежит изначальное право решать, жить или не жить ее потомкам, и никто из смертных не смеет ее этого права лишить. Во втором случае вопрос о наказании даже не поднимался. Несостоявшийся отец пожаловался, но не на убийство, конечно, ведь оно его никак не касалось, а на хулиганскую выходку. Комиссия, вроде, даже за это не вынесла наказание, потому что девушка реализовала свое право на удовлетворение за оскорбление. История получила известность в качестве городской легенды, а не юридического казуса. Вот так. У нашего Президента, знаешь ли, есть пунктик - культ Матери, он принципиально признает и уважает материнскую власть над детьми в любом проявлении.

Ого. А он ведь наверняка родом из какой-нибудь страны, где женщин столетиями гнобят. Насколько же надо быть независимым... и как любить свою маму.

- Ты, конечно, понимаешь, что меня закидают камнями, если я сообщу о такой правоприменительной практике на конференции. Все эти борцы за права детей... с их же матерями.

- Так ты на стороне Президента? - не поверила я.

Кастор картинно округлил глаза:

- Разве я могу осуждать за то, что сам не имею возможности совершить? Скажем так: я не вправе делать вывод о некоем деянии как о преступлении без достаточной информации обо всех обстоятельствах.

- Но так же можно любое преступление оправдать!

- Любое преступление можно объяснить. Имеет значение оценка мотива. Если мотив не вызывает уважения - содеянное является преступлением, причиненный вред подлежит возмещению, личностные факторы, приведшие к преступному посягательству на защищаемое благо - коррекции.

- Ты очень много слов сейчас сказал, - вынужденно призналась я. - Пожалуйста, поясни тезис о материнской власти в любом проявлении. Не будем говорить о новорожденных - они, наверное, и понять-то ничего не успевают, но получается, что мать и потом, когда ребенок подрос, может его убить?

- Может, - кивнул Кастор. - В Нашей Стране за ней признается такое право. К счастью, женщины сами за собой его не признают, и обращаются в "Службу общего здоровья" сразу, как только начинают чувствовать неприязнь к своему детищу. Часто выясняется, что психокоррекция нужна не столько матери, сколько ребенку - выявляются разные девиации, но результат всегда положительный.

- А если матери нравится мучить своего ребенка, бить его или унижать?

- Тогда в "Службу общего здоровья" обращается отец ребенка или сам ребенок. В результате опять всем хорошо. Ее не накажут за такое поведение, даже если она ребенка покалечит. Ее будут только лечить от эмоционального дискомфорта.

"А если мать своего ребенка бросит - она тоже права?" - бился в моей голове вопрос, не выпускаемый наружу.

- Милая, - вдруг мягко сказал Кастор, - ты смотришь на ситуацию с позиции ребенка. Причем ребенка избалованного, считающего, что родители должны его любить. Кто тебя в этом убедил?

Убедил? Никто не убеждал. Я просто видела, как других детей любят их матери, и чувствовала обиду за то, что у меня такого тепла, такой ясности в настоящем и будущем нет. Это я-то - избалованный ребенок? Вот тебе и День рожденья, Лора...

- То есть, по-твоему, дети должны сказать "спасибо" матерям за то, что они их родили, и ничего более от них не ждать? Матери не должны смотреть с ними мультфильмы, читать им сказки, обнимать их, называть ласковыми словами, помогать им освоиться в жизни, трогать лоб, вытирать сопли?

Кастор посмотрел на меня с жалостью, но твердо ответил:

- По-моему, нет. Дети не должны благодарить матерей за свое появление на свет, потому что матери перед этим их мнением не интересовались. Сама ценность жизни у человека думающего, знаешь ли, под сомнением. Но и мать ничего, абсолютно ничего своему ребенку не должна.

В мою "тишину" вдруг залетела мысль - одинокая, но ярко сияющая: "Я всю жизнь не была несчастной без матери. Я просто завидовала другим!" Зависть - девиация. Не моя мать плохая, а я...

- Можешь сказать в докладе, что проблема убийств новорожденных решается деньгами, вот и всё, - хмуро буркнула я.

- Это и без меня все знают, - ядовито отозвался Кастор. - Во всех странах, кроме Нашей, находят лучшее применение бюджетным деньгам, чем покупка жизней младенцев. Там лидеры и их приближенные желают иметь много дорогих красивых домов, машин и самолетов, на всех казны не напасешься.

- Ну... - я вспомнила, зачем завела этот разговор. - Возьми меня с собой. Ты поздороваешься, скажешь вступительное слово, а я создам иллюзию цунами.

Кастор не сразу сообразил.

- А, это как когда вернулся твой брат? Соблазнительное предложение... Очень соблазнительное...

Я затаила дыхание. Кастор же не спешил соглашаться. Он встал, нарезал хлеб, достал из холодильника сыр, сделал четыре бутерброда, приготовил еще кофе на двоих, поставил все это на стол, подобрал с подоконника какой-то картонный квадратик и только потом ответил:

- Спасибо, нет.

- Почему? - насупилась я.

- Сам выкручусь. А у тебя сегодня другие планы.

Он положил картонный квадратик передо мной. Ярко-рыжими буквами на нем было напечатано: "Праздничное Логово. 3 зала для Вашего праздника! Развлечения для детей и родителей! Высококлассная кухня! Танцпол под звездным небом, хиты классические и современные!" Кровь бросилась в лицо. Кастор в моей ладони перевернул картон, и я смогла прочитать написанное от руки на обратной стороне: "Воскресенье, с 17-00 до закрытия. Все услуги оплачены".

С трудом я подняла глаза на Кастора.

- С Днем рождения, - серьезно сказал он и запил поздравление глубоким глотком кофе.

- Спасибо, - автоматически ответила я. Тоже сглотнула и спросила: - Это же куча денег, наверное...

47
{"b":"605327","o":1}