На следующий день папа сухо известил, что направил в управление квартала жалобу на поведение Сергея, и разбор ситуации назначен на ближайшие выходные. От меня требовалось только одно - справка от подросткового врача. Понятно, о чем...

Этой справки оказалось достаточно. Я не была вызвана для дачи объяснений. Опросили всех, кроме меня, и без меня же огласили вывод: Сергей является асоциальным опасным патологическим вруном, и ему следует пройти курс психокоррекции.

Больше я его не видела. Соседи по кварталу смотрели на меня с уважением, сочувствием, и даже виновато. Я была невыразимо благодарна папе за то, что он смог меня защитить. Я понимала, чего ему это стоило... Нам обоим тоже пришлось пообщаться с психологом, чтобы закончить эту историю.

Но с тех пор жадный мужской взгляд вызывал у меня трудно контролируемый страх.

- Я хочу стать человеком, которому ты будешь доверять. Тем, кто спасет тебя от любой беды, а если спасти невозможно - не оставит в одиночестве. Тем, с кем тебе будет легко в любую минуту, тем, к кому тебе будет нравиться прикасаться. Я хочу, чтобы ты полюбила засыпать и просыпаться рядом со мной.

Все то же самое Игорь вместил в три слова, а Сергей не смог произнести.

И никакой жадности во взгляде. Никакого напора. Он просто говорит о своих желаниях.

Чувствуется только некоторое разочарование от того, что я сама всего этого не поняла, точнее, что не придумала этого и не захотела поверить. Страх прошел.

- Зачем тебе это нужно? - снова спросила я. Меня не оставляло впечатление, что возле него я играю чужую роль, доставшуюся потому, что более подходящей актрисы не оказалось.

Микаэль мысленно застонал и откинул голову назад.

- Затем, что ради этого стоит жить, - после паузы глухо, в потолок ответил он.

Казалось, ничего более вразумительного я от него не добьюсь. Что дальше? Не ломать голову, просто поверить и обрадоваться, что мне достался крутой красавчик на зависть всем? Но это же глупо!

Глупо... Если бы не пережитое прошлой ночью, я бы могла поступать, как наивная девочка - бездумно схватить то, что протянула судьба на открытой ладони. Но, побалансировав на краю гибели и завладев откровенностью того, кто и есть судьба, я перестала быть девочкой.

Мне, на самом деле, был нужен Микаэль, вернее, то, что он со мной делал - он возвращал самоуважение и банальную веру в собственную значимость, уничтоженные Игорем, папой и Медеей. Но он пытался их всех заменить, а это было невозможно. Поэтому я не могла его принять.

- Ты выполняешь какой-то квест? - вслух спросила я. - Задание на личностный рост?

Вроде бы и так неподвижный, он замер - напряжение сковало его тело настолько, что он перестал дышать.

Потом вдохнул очень медленно и глубоко, на пару секунд задержал дыхание и ответил:

- Давай поженимся сразу, как только ты закончишь школу.

Теперь перехватило дыхание у меня.

Он дает понять, что влюбился? С чего бы? Я ведь даже не красавица...

Наконец вернув голову в нормальное положение, Микаэль усмехнулся:

- Ты просто не в своем вкусе. Но для меня ты именно та, кого стоит любить. У тебя есть много времени, чтобы в этом убедиться.

В этот момент во мне опять включился страх, запрограммированный Сергеем, и я стала спасаться.

- Ты слышал, что говорили врачи? Я могу больше не подняться на ноги. Такая жена никому не нужна!

Микаэль издал тихий и явно счастливый смешок.

- Ошибаешься. Если ты лишишься возможности ходить, у меня будет самая необычная девушка, а потом жена, и наше супружество станет самым осмысленным. Нам будут завидовать, вот увидишь.

Вот это поворот...

А если меня вылечат?

Микаэль не поселился в моей палате, вопреки опасениям. Ему была выделена крошечная комнатка с узкой кроватью и умывальником в конце коридора. Там было таких около десятка, специально для родственников и близких находящихся на лечении пациентов. Он дважды приходил в день перед операцией, провел со мной несколько часов, рассказывая байки школьных лет о своих друзьях, и каждый раз уходил раньше, чем успевал надоесть.

Я пыталась рассмотреть в его лице и услышать в его голосе хоть какие-нибудь признаки влюбленности - те, которые в поведении Игоря заставляли меня таять от счастья - но не могла.

- Ты сравниваешь меня с Игорем, - заметив это, сказал Микаэль. - Зря. Мужчины не похожи друг на друга. Каждый любит по-своему.

Я хотела перевести неудобную тему в шутку, спросив, откуда он знает, как любят другие мужчины, но мне помешал зов Саши.

"Что с тобой случилось?"

Вот с чего он решил, что что-то случилось? Микаэль, поняв, что мысленный разговор будет долгим, в знак прощания коснулся моей руки и вышел из палаты.

"Перелом нескольких позвонков. Лежу в больнице, жду операции"

Вроде бы, готовый к неприятным новостям, Саша на несколько секунд замолчал.

"Как это случилось?"

Я рассказала. Не все, конечно.

"Какой прогноз?"

Я объяснила, заодно сообщив, что в "Новостях нашей медицины" есть или скоро появится более подробная информация.

"Я думаю, папе стоит об этом знать," - после нового молчания сказал брат.

"Зачем?" - раньше, чем успела сообразить, спросила я. Мне совсем не хотелось думать, что папа в курсе, и ему все равно.

"Не "зачем", а "почему", - раздраженно объяснил Саша. - Потому что он твой отец. Потому что это повод помириться!"

А еще - возможность выяснить, насколько ему на меня наплевать. Хочу ли я ее использовать? Нет.

"Я не буду его извещать. А если это сделает кто-то другой - не хочу знать об этом".

Саша опять помолчал. Он понял. И не мог поручиться за папину реакцию.

"Обещаю, что не скажу - у меня сейчас просто нет такой возможности. Нет связи. А ты держись".

Незнакомая девушка не обманула: меня действительно снимали. На видеокамеру я могла наткнуться внезапно, просто обернувшись, или она плавно въезжала в палату, пока со мной проводили всякие медицинские процедуры.

Видеокамера была первым, что я увидела, внезапно выйдя из наркоза. Она торчала прямо напротив меня, пялясь в лицо, а все остальное расплывалось перед глазами. У меня резко возникло ощущение, что я в невесомости. Сквозь туман донесся звуковой голос Леона и мысленный - Натэллы:

- Лора, только не волнуйся. Операция еще не закончилась. Мы склеили нервные отростки и теперь нам очень нужно убедиться, что все работает.

В следующую секунду я поняла, что стою, только под ногами нет опоры. Не падаю, потому что крепко прижата за плечи к какой-то мягкой стенке. Всю спину охватила жгучая саднящая боль. И как тут не волноваться...

Из тумана проступило лицо Леона в медицинской маске, над которой возбужденно блестели обтянутые тонкими веками глаза, а потом и все остальное: люди в светло-зеленых мешковатых комбинезонах, приборы с цветными трубками, мониторы на прозрачных стенах. Все мониторы показывали нечто жуткое, от чего инстинктивно поспешила отвести взгляд... Моя разрезанная спина. Кажется, я знаю, какими будут мои новые ночные кошмары.

- Попробуй пошевелить ногами, - попросил Леон.

Что? Страшно.

- Просто представь, будто ты это делаешь, - настойчиво посоветовала Натэлла.

Я попыталась. Никогда еще мои ноги не были объектом такого пристального интереса.

- Ага! - крикнул кто-то.

- Да ты ж мое сокровище, - глубоким вибрирующим голосом признался Леон.

- Работает, - шепотом подтвердила Натэлла. - Давай еще!

Ноги чувствовались почти так же, как раньше. Левая ощутила движение воздуха, когда поднялась правая, и наоборот.

- Отлично! - сказала Натэлла. - Очень больно?