– Нескучно же ты жила, – оценил он. – С детских лет, точно в тылу у врага.

– Зато какая школа!.. После моего папеньки любой столичный интриган кажется мотыльком. А уж как ими вертеть, меня тоже обучили.

– И за какие места, ага, – пробурчал Светлан. – Ну и чем закончилась ваша партия? Надеюсь, ты выжила?

Коротко рассмеявшись, женщина сказала:

– Как ты мог заметить, по натуре я кошка. И падаю на четыре лапы, и раны заживают быстро.

– И гуляешь сама по себе, – поддакнул он.

– А про упругость моей плоти ты тоже знаешь. К слову, даже после родов у меня сохранилась плева – так что при желании смогу выдать себя…

– Хватит саморекламы, – прервал Светлан. – Лучше расскажи про сатану, который прибрал графа де Компре, заядлого игрока и любителя плести судьбы.

– Скорее уж его покарал Бог.

– Твоими руками, ну ясно. По крайней мере Бог подвинул тебя не на убийство? А то на беднягу навесили уже столько смертей!

– Нет, в тот раз мне не пришлось убивать.

Как звучит, а? «В тот раз». Слушайте, слушайте!..

– И что ж ты сотворила с ним? – спросил он, подбрасывая ожидаемую реплику.

– А сам не сможешь догадаться? Ты же такой умный!

– Ну зачем лишать тебя удовольствия самой объявить решение? Тем более задачка впрямь нехилая, а справиться с ней в пятнадцать лет да еще в условиях, настолько приближенных к боевым… Нет, без шуток, – ты молодец!

Улещенная его похвалой, Жизель продолжила:

– Мне пришлось дождаться, пока отец примется за колдовство. Должна заметить, он был весьма своеобразным, но не особенно сильным магом, и серьезные чудеса давались ему трудно. Поэтому готовить их он начинал задолго – что и мне дало время подготовиться, запасшись потребным количеством чар. И когда отец набросил на меня свою петлю времени, уже предвкушая новое вливание, я пустила встречную волну. И на долю секунды опередила противника, ударив, когда он не ждал. К тому же Головень не менялся с юности, так что его части из разных времен сомкнулись без зазоров… В общем, я победила, – заключила женщина, явно не желая вдаваться в детали.

– И теперь ты боишься, что частица его сознания вселилась в тебя? – предположил Светлан. – Личность-то не шибко светлая – даже среди высшей знати как-то не принято гробить близких родичей. И если такой вот жучина мало-помалу сожрет изнутри… Да, это не радует.

– Спасибо, ты меня утешил!

– Жизнь полна опасностей, – сказал он философски. – Не видеть их – глупо. Но переоценивать?.. В любом из нас целая толпа отражений, более или менее подробных, – ну и что? Это еще не повод, чтобы страдать раздвоением. И когда опасность раздувается страхом перед ней… Да пусть они сами боятся!

Для пущей убедительности Светлан стукнул кулаком рядом с собой, отчего по всей лодке прокатился гул. Покосившись на его тяжелую длань, Жизель непроизвольно вздохнула – в унисон с Анной. Да, если б каждый мог вот так, по-богатырски…

– Только не заливайте про слабых женщин, коим не обойтись без мужского плеча, – усмехнулся он. – До сих пор вы отлично без него справлялись – особенно, когда объединили усилия. Насколько знаю, в таких случаях магия даже не складывается – умножается. Другое дело, что достичь единения удается крайне редко. И что же вас сплотило?

Белянка смешливо прыснула. Но ответила ему опять графиня:

– Можно сказать, Анну толкнул в мои объятия кардинал Людвиг – он же Великий Магистр.

– В самом деле? Вот от него такого не ждал!

Легонько фыркнув, Жизель пояснила:

– Этой дурехе вздумалось лунными ночами бегать нагишом вблизи родного поместья. Отводить взгляды она тогда не умела, до ведьминых полетов не дотягивала. В итоге бдительные соседи послали донос в Орден, после чего за юной бесстыдницей, и прежде позволявшей себе вольности, прискакали меченосцы. Ведь они куда ревностней выискивают одаренных, чем Королевская академия или наша Гильдия… но направляют затем вовсе не на учебу. Впрочем, до церковного суда дело не дошло – в этом Анне повезло больше других. Ее мать, женщина благопристойная и богобоязненная, несмотря на свои добродетели все же любила дочь и не убоялась обратиться за помощью к дальней родственнице, чей голос слышен даже королю. И разумеется, я не отказала себе в удовольствии насолить Ордену – благо наш Луи снисходителен к юным и, вдобавок, прелестным девицам, а лишним благочестием, слава Господу, не отягощен. Правда, дни, а особенно ночи, проведенные в монастырских подвалах, успели обогатить начинающую грешницу незабываемыми впечатлениями.

– Я представляю!..

– Понятно, возвращаться домой девочке было опасно, да и родные по ней скучали не особо. Пришлось мне взять на себя заботы о дальнейшем ее образовании – тем более, как действительный член Гильдии, я имела все права обзавестись ученицей.

– Действительно, – пробормотал богатырь, – школа чувствуется.

Рассмеявшись, Анна сказала:

– Увы, ученицей я оказалась скверной – слишком по-разному мы одарены.

– Зато дополняете друг друга, как две половинки.

– Вот вы и ответили на свой вопрос, – заметила она. – Как раз это связывает нас лучше всего.

– Если магия – главное в жизни, – дополнил Светлан. – Но разве это так?

– Для меня – пожалуй, – подумав, ответила белянка. – Во всяком случае, пока. Ну и графине чары необходимы.

– Чтобы сохранять независимость? Или чтоб умножить свою власть?

– Как ты говоришь: both, – откликнулась теперь Жизель. – Тем более это связано.

– Вовсе нет, – возразил он. – Власть ведет к зависимости. Не веришь мне, спроси у Луи. Думаешь, отчего симпатяга Артур заделался странником? А у него-то кандалы совсем крохотные.

– Лучше уж, когда цепи тянутся от тебя вниз, а не наоборот.

– Лучше вообще без цепей.

– Конечно, – согласилась она. – Когда ты – богатырь.

– Почему – «когда»? – пожал Светлан плечами. – Я и так.

– Вот потому тебе и легко говорить!

Тут смуглянка права – приходится признать. Когда ощущаешь себя живым линкором…

– Можешь воспринимать меня как якорь, – предложил он. – Вот к нему-то имеет смысл протягивать цепь.

– Это в каком же, интересно, смысле? – спросила женщина и как бы невзначай раздвинула края плаща, обнажив шоколадную грудь.

– Не в том, – ответил он, невольно засмотревшись. – Уж ты должна знать, что такие сцепки не обязывают к многому… то есть, я имею в виду, сами по себе.

– Можно и в комплексе, кто же против? – повела Жизель плечами, отчего ее покатые холмики мягко заколыхались. – То есть я имею в виду не только себя.

Ну, кажется, наша смуглянка опять входит в норму!

– Ты вообще-то воспринимаешь, что я говорю? – осведомился Светлан. – Или пропускаешь мои доводы мимо ушей?

– Когда слышишь тебя, про доводы как-то забываешь. Ты сам не представляешь, сколько в тебе силы.

– Да? – заинтересовался он. – А это действует лишь на дамочек?

– Ну отчего же? При дворе немало и кавалеров, готовых откликнуться на твою мужественность.

– Элита, – проворчал богатырь брезгливо. – Им что, больше нечем выделиться?

– Все в мире относительно, – молвила графиня, несколько удивив его. – Впрочем, в этом ряду тебя можно считать точкой отчета.

– А еще – Зодиара, да? – тотчас спросил он.

– Нет, – помолчав, ответила женщина. – Зодиар – в стороне. Он иной, совсем.

– Тем и любопытен, ну да. А свою любознательность ты привыкла проявлять в согласии с традициями двора и своим воспитанием.

– Далось тебе мое воспитание! – снова озлилась Жизель.

– Далось оно как раз тебе, – возразил Светлан. – А мы обошлись.

– Оно и чувствуется.

– А потому, моя шоколадная светлость, не взыщи, если стану наступать на застарелые мозоли. Наше дело слоновье… Но ты-то, полагаю, не посудная лавка?

– Я – хрустальная ваза, – усмехнулась графиня, – закаленная особым способом. Расколоть меня трудно, но если угодишь в уязвимое место…

– По крайней мере я знаю места, где тебя закалили с запасом, – не удержался он от фривольности.