Лицо Нейтана стало нездорово бледным.

– Так… он видел. И он заставляет тебя уехать из-за меня.

Я покачала головой и опустилась на кровать.

– Нет, это моя вина. Я спорила с ним, мне кажется, он меня из дома выгнал.

Я выдавила из себя улыбку, когда смотрела на него.

– Потому что я могу напиваться и спать с кем угодно, но это смертельный грех целоваться с парнем, на чьей матери собирается жениться мой папа.

– Сводный брат, – сказал он.

– Ты мне не сводный брат, - сердито сказала я. – Еще нет. И не смей говорить, что ты тоже думаешь, это неправильно. Мы не родные брат и сестра. Разве это не странно? И знаешь, Нейтан, мне действительно невыносимо от того, что сейчас ты берешь на себя всю ответственность и чувствуешь за собой вину.

Только не плакать. Только не плакать. Не заплачу. Я не буду снова плакать.

– Я не хочу думать, что ошибалась, потому что знаю, я была права. Папа просто ведет себя как козел, и на этом история заканчивается. Пожалуйста, просто, мать твою, будь на моей стороне!

– Ну, ну.

Нейтан подошел и сел рядом на кровать.

– Успокойся, слышишь? Я на твоей стороне. Я всегда на твоей стороне.

Он обнял меня рукой, и я прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Прости, – пробормотала я ему в футболку. – Я просто никак не могу понять. Он игнорировал меня все лето, и вдруг ни с того ни с сего он поднял кипиш. Но вместо того, чтобы все уладить, он отправляет меня обратно к маме. Почему? Почему сейчас?

– Я думаю, ты должна спросить его.

Я презрительно усмехнулась, оттолкнув Нейтана.

– Ага, точно.

– Я серьезно, Уит. Вам двоим действительно нужно поговорить.

– Трейс сказал то же самое.

– Ну, он прав.

– Да поняла я! – закричала я, толкая Нейтана и поднимаясь на ноги. – Но я уже пыталась. Конечно же, я пыталась.

– Я знаю, что пыталась, – сказал он. – Но сейчас ты единственная, кто может исправить ситуацию. Ты единственная, кто смог изменить это лето. Если ты хочешь, чтобы отношения с твоим папой изменились, тебе придется их изменить самой.

- Я не могу.

– Уитли, – сказал он таким тоном, который значил, что он пытался объяснить что-то очень доходчиво, как будто я была пятилетней девочкой, а он старался меня вразумить. – Если вы оба будете молчать, то у вас не получится ничего исправить. Он твой папа. Он любит тебя.

Я хмыкнула.

– Ты ему больше нравишься.

– Хватит драматизировать.

Нейтан встал и подошел, встав передо мной и положив руки мне на талию.

– Слушай, я хочу, чтобы ты осталась. Ты же знаешь, что хочу, но мы увидимся в колледже через несколько недель, и тогда они ничего не смогут сказать нам о том, что мы делаем. Но сейчас твой отец – это самое важное, о чем стоит беспокоиться. Если нам нужно поставить наши отношения на паузу, чтобы вы двое смогли все выяснить, я не против.

– Почему ты должен быть таким чертовски милым? – раздраженно спросила я. – Почему бы тебе тоже не разозлиться? Это бы намного облегчило твою жизнь.

Он поцеловал меня в лоб – с таким снисхождением – и сказал с той самой старой улыбкой:

– Потому что злость не решает никаких проблем. Иди вниз и поговори со своим папой. Я буду здесь, когда вы поговорите. Хорошо?

– Я говорила тебе, Трейс уже предлагал, но это не сработает. К тому же, я не хочу.

– Нет, хочешь.

Его руки сжали мою талию, и он подтолкнул меня назад к двери.

– Ты очень, очень хочешь.

Затем он практически выпихнул меня из спальни, закрыв – и защелкнув на замок – дверь перед моим носом.

Я бросилась вперед, громко ударив кулаком по деревянной двери.

- Нейтан, это не смешно! Открой мою чертову дверь!

Ответа не последовало.

Черт. Вот придурок. Он действительно собирался заставить меня сделать это. На минуту я подумала о том, чтобы закрыться в его комнате, но я знала, что это никуда нас не приведет. Нейтан не собирался отступать. Расстроившись, я развернулась и пошла вниз по лестнице. Я знала, что меня не впустят в мою комнату, пока я не поговорю с папой.

Нет. Забудь. В принципе, это больше не моя спальня. Это снова комната для гостей.

Я потопала вниз по лестнице, сложив руки на груди. Если уж я делаю это, то, конечно же, не по своей воле. И папа об этом должен знать. Ему придется понять, что я терпеть не могла всю эту ситуацию в целом. И что это Нейтан заставил меня поговорить с ним. Что, несомненно, делает отца еще большим идиотом, потому что он пытается нас разлучить, так как это, возможно, означало, что Нейтан оказывал на меня благотворное влияние.

Слова жгли мне горло, злобная речь, которую я хотела прокричать, кипела и пузырилась внутри меня. Я была готова. Если папа все еще собирается бычить по этому поводу, я закачу истерику. Самую настоящую истерику. Чтобы у него была достойная причина отправить меня собирать вещи. Я собиралась сделать все, чтобы моя попытка не пропала даром.

Но я даже не дошла до его спальни, когда услышала крики.

Потом я вспомнила, что сказал Нейтан, когда зашел в мою комнату несколько минут назад: папа и Сильвия ругаются.

– Грег, ты ведешь себя неразумно.

– Сильвия, я уже принял решение. Она едет домой.

О, здорово. Они ругаются из-за меня.

– Нейтан и Уитли подходят друг другу. Нейтан так сильно изменился к лучшему этим летом, неужели ты не заметил перемен в Уитли? Я не понимаю, почему для тебя это такая проблема.

– Он ее сводный брат. Люди начнут болтать.

– Да по хрену, если они будут болтать.

Изумленная, я застыла за дверью, услышав мелодичный и бойкий голос Сильвии, которая сказала слово из четырех букв. Конечно же, я была даже еще больше удивлена слышать, как она спорит, встав на мою защиту.

– Сильвия, просто прекрати.

Папа вздохнул.

Я могла видеть через дверную щель, как он складывает чистую одежду в комод. Те же самые светло-голубые рубашки и полосатые галстуки, которые он обычно носит.

Чистые и сложенные, они лежали в каждом ящике. Он даже не смотрел на Сильвию, которая сидела на кровати и наблюдала за ним. И, разумеется, он не заметил меня.

Что еще нового?

– Я не собираюсь прекращать это, Грег.

Неожиданно Сильвия встала и уперла руки в боки.

– Она твоя дочь, а ты едва ли уделял ей время все лето.

– Неправда.

– Так и есть, папа.

Слова вылетели из моего рта раньше, чем я смогла бы их остановить, и теперь папа и Сильвия повернули головы и смотрели на меня. Я закусила губу, сожалея об этой небольшой оплошности, но уже было слишком поздно. Они знали, что я здесь. Можно было не скрываться. Поэтому я распахнула дверь спальни и зашла внутрь.

– Уитли, что ты…

– Она права, папа, – сказала я. – Сильвия попала в точку. Я была здесь все лето, а ты почти не смотрел на меня.

Естественно, даже сейчас он не смотрел на меня. Он повернулся обратно к комоду и складывал рубашки, убирая их одну за другой.

– Уитли, это приватный разговор. Пожалуйста, иди наверх.

Я нахмурилась.

– Да пошло оно, – проворчала я, начиная разворачиваться.

Но выражение лица Сильвии, которое я увидела, остановило меня. Она широко открыла глаза и смотрела на меня, умоляя сказать что-нибудь. Форма ее глаз напомнила мне глаза Нейтана, и я вспомнила, что моя комната заперта, и меня туда не пустят.

Поэтому мне придется постараться.

Короче, очень постараться.

– Папа, – сказала я, выжимая из себя слова.

Все мысли, которые ранее созрели в моей голове, вдруг исчезли. Не осталось даже и следа. Как будто их там вообще не было.

– Ты видел другие фотографии?

– Уитли, я просил тебя…

– Ответь ей, Грег.

Судя по голосу, Сильвия злилась. Очень злилась.

– Я уже несколько недель пытаюсь заставить вас двоих поговорить. И я не собираюсь позволить такой глупости, как упрямство, разбивать мою семью. Поэтому ответь на ее гребаный вопрос. У нее есть право знать это.

Папа продолжал молчать, все еще стоя лицом к стене, нервно складывая свою дурацкую одежду.