Трагедия, случившаяся с «Колумбией», — одна из тех ситуаций, когда никто лично ни в чем не виноват, но в конце концов все чувствуют свою ответственность. Мы все позволили себе не видеть угрозы при входе в плотные слои атмосферы. Мы все были виновны в том, что недооценили опасность. В самом НАСА имелись достаточно серьезные проблемы в управлении, сбои в информационном взаимодействии, ошибки и недосмотры. Как и большинство несчастных случаев, трагедию с «Колумбией» можно было предотвратить со 100 %-ной вероятностью. Если бы использовались правильные протоколы безопасности и им следовали, возможно, наши друзья были бы живы и сегодня.
До того как шаттл мог снова отправляться в полет, все эти проблемы должны были быть разрешены. Мы провели ряд модификаций топливного бака так, чтобы теплоизоляция с него больше не слетала. Улучшили качество съемки, которая велась во время пуска шаттла, установив камеры высокого разрешения повсюду: на баке, на твердотопливных ускорителях, на земле. Теперь мы могли осмотреть каждый сантиметр космического челнока, чтобы увидеть, не пошло ли что-то не так во время старта. Мы разработали приспособления и приемы, позволяющие осмотреть шаттл на орбите и узнать, не получил ли он какие-то повреждения. Теперь в каждый полет должны были брать руку-манипулятор и новый инструмент, удлиняющий эту руку, — специальную стрелу с камерами высокого разрешения, лазерами и другими измерительными приборами, что давало экипажу возможность обследовать весь корабль. Мы разработали методы ремонта, чтобы астронавты могли выйти в открытый космос и починить поврежденные плитки.
Но самым главным в этих новых планах по спасению было использование МКС. Она давала еще одну возможность осмотреть шаттл: можно подвести шаттл нижней стороной к станции и провести тщательное обследование каждого квадратного сантиметра. Кроме того, МКС — безопасное убежище. Если ты находишься на станции и сталкиваешься с проблемой, которую нельзя исправить, самый худший вариант развития событий — это остаться там и подождать, пока русские отвезут тебя домой на «Союзе» или прилетит другой шаттл, который тебя заберет.
Если катастрофа с «Колумбией» продемонстрировала самую большую слабость НАСА, то предпринятые меры, возможно, показали лучшие стороны агентства. Не было сделано ни одной попытки скрыть причины несчастного случая или сложить с себя ответственность. Ни один вопрос не остался без ответа. Ни одно допущение не было принято без доказательств. Каждая процедура эксплуатации шаттла была взята по отдельности, рассмотрена, переосмыслена и переработана. Мы без отдыха работали два года, все вместе пытаясь понять, что произошло, и сделать так, чтобы это не повторилось. Сейчас я по-настоящему удивляюсь, что мы довели все до конца. Нечеловеческие усилия потребовались, чтобы вернуть шаттлы в полеты, чтобы закончить сборку МКС. Это было здорово, но в конце концов оказалось, что этого недостаточно, чтобы спасти саму программу Space Shuttle и чтобы спасти «Хаббл».
14 января 2004 г. президент Буш обнародовал то, что сам называл «новым видением» американской космической программы. На самом деле это «новое видение» было возвращением к старому: закончить строительство МКС, сконструировать тяжелый носитель, который мог увести нас за пределы орбиты Земли, вернуться на Луну и в конце концов отправиться на Марс. Но эти амбициозные цели с дальним прицелом требовали немедленных жертв. Средства на то, чтобы оплатить все это, должны были появиться после прекращения полетов шаттлов в 2010 г., когда сборка МКС будет завершена.
Под конец шаттл стал жертвой тех компромиссов, которые позволили ему появиться на свет.
Космический челнок представляли как обычный, каждодневный способ попасть в космос, но по прошествии времени стало очевидно, что это серьезное преувеличение. Шаттл всегда был опасным и дорогим аппаратом. До «Колумбии» мы оценивали шансы на полную потерю корабля и экипажа как 1 к 150. После катастрофы они стали 1 к 75. Для сравнения: риск потерять истребитель во время войны во Вьетнаме был примерно 1 к 1500. Орбитальные ракетопланы старели, их дорого было поддерживать в надлежащем состоянии, и, если мы продолжим на них летать, новый несчастный случай казался неизбежным.
На тот момент Соединенные Штаты вложили очень много средств и времени в МКС. У нас были обязательства перед странами-партнерами, и это явилось одной из причин, по которой мы должны были оставаться в игре до завершения строительства. Но в речи Буша не было ни слова про «Хаббл». По отделу гуляли слухи, что Вашингтон собирается зарубить последнюю экспедицию обслуживания. Возможность снова летать на шаттлах была связана с наличием безопасного убежища, а это реально только при полетах на МКС. «Хаббл» же был на 150 км выше и на совершенно другой орбите, которая имеет низкое наклонение. Она проходит в 28,5° от экватора. У МКС высокое наклонение орбиты — 51,6° от экватора. Легко увеличить или понизить высоту орбиты, но потребуется огромное количество топлива и энергии, чтобы изменить ее наклонение. На самом деле проще сесть и взлететь снова под другим углом вместо того, чтобы изменить положение орбиты. Это означает, что нет никакого способа попасть от «Хаббла» на МКС. И поскольку полет к телескопу требует больше топлива и энергии, у тебя останется меньше ресурсов на то, чтобы продержаться, если что-то пойдет не так.
В то же время не вернуться к «Хабблу» было просто немыслимо. Во-первых, мы должны были решить проблему схода телескопа с орбиты. «Хаббл» размером со школьный автобус, но у него нет двигательной установки, которая необходима, чтобы совершить управляемый вход в атмосферу, а это означает, что вместо пустынной области океана, где мы, в идеале, должны аккуратно затопить аппарат, под дождем осколков может оказаться крупный город. Запуская «Хаббл» на орбиту, считали, что, когда его миссия будет закончена, за телескопом прилетит шаттл и заберет его на Землю, где мы поместим аппарат в музей. Если шаттлы больше не будут летать, нам нужно вернуться и приделать какой-то механизм управления, чтобы безопасно свести телескоп с орбиты.
Во-вторых, мы теряли столько возможностей для научных исследований, что это просто потрясало. Появилось два новых прибора — спектрограф космического излучения (Cosmic Origins Spectrograph) и широкоугольная камера 3 (Wide Field Camera 3). Приборы уже были готовы и вместе стоили $200 млн. Как и вся аппаратура на «Хаббле», новые приспособления должны были раскрыть еще больше тайн Вселенной, и мы были полностью готовы к их эксплуатации. А теперь мы собирались засунуть их в кладовку и сказать: «Ну и ладно!». Кроме того, отказаться от полетов к «Хабблу» означало не только поставить крест на будущих проектах. Гироскопы уже снова начали отказывать, их нужно было заменить, иначе телескоп не сможет навестись на цель. Хуже того, батареи почти выработали свой ресурс. По нашим оценкам, им оставалось не более трех лет. Энергия — это самое главное. Без нее не будет работать ни один из приборов телескопа. Кроме того, энергия нужна для обогрева «Хаббла». Без тепла аппаратура замерзнет в космическом вакууме, а если это хоть раз произойдет, ей придет конец. Нам останется бесполезная груда металла, летящая в 550 км над поверхностью Земли. Отменить последнюю экспедицию обслуживания — то же самое, что сказать: ««Хабблу» пора умереть».
Через неделю после выступления Буша НАСА сделало заявление, смысл которого сводился к следующему: «Хаббл» из планов вычеркиваем. Это слишком рискованно, слишком опасно. Решение было принято в одностороннем порядке. Не было никаких обсуждений, никакого рассмотрения, никакой комиссии, чтобы изучить все за и против. Негативная реакция последовала незамедлительно и была очень мощной. Повсеместно почти все в научном и аэрокосмическом сообществе говорили, что это ошибка. Сенатор от штата Мэриленд Барбара Микульски, представлявшая Центр космических полетов имени Годдарда, обратилась к прессе, раскритиковав решение НАСА и сказав, что она сделает все что сможет, чтобы его изменить. В палате представителей Марк Юдалл от штата Колорадо вынес на обсуждение проект создания независимой комиссии экспертов для рассмотрения отказа от экспедиции.
