В Колд-Лейк мы по очереди становились руководителями группы, выполняя различные задания и упражнения. До того как я попал в экспедицию, я никогда не чувствовал себя удобно на руководящих позициях. Теперь на два дня из десяти, отведенных на наш поход, я должен был стать человеком, который за все отвечает. Это особенно странно, потому что я был далеко не самым опытным парнем в команде. У Шамитоффа был скаутский значок орла. Морин старше меня, он был офицером, имел множество наград и участвовал в войне в Персидском заливе. Прекурт был моим начальником. Но я должен отдавать приказы. Мне было неуютно в этой ситуации, поэтому я попытался справиться с ней так, как справлялся с большинством проблем: я стал шутить. Весь день я старался заставить всех смеяться, чтобы отвлечь от того, что я пытаюсь прыгнуть выше собственной головы.

В конце каждого дня канадцы оценивали наши действия. Я никогда не задумывался о том, что мне сказал тогда сержант Норрис: юмор — это отличный инструмент для того, кто хочет вести людей за собой. Большинство лидеров, даже если они от природы веселые, принимают перед своими подчиненными серьезный вид и стараются побудить людей что-то делать, вдохновляя на поступки или «размахивая кнутом». Но если ты можешь заставить людей смеяться, когда они отмораживают свои задницы, это тоже неплохо. Моя команда выполнила все задания и закончила день в полной готовности к новым задачам, а это означало, что я хорошо поработал. Прекурт даже отвел меня в сторону и сказал, что это была, по его мнению, хорошая работа. Нэнси Карри была права. Я волновался, что поеду в экспедицию со своим начальником, беспокоился, что он увидит, как я облажаюсь. И он действительно это увидел, но еще он увидел, как я упорно работаю и становлюсь лучше. Он увидел мои сильные стороны.

Приземлившись в Канаде, мы с Прекуртом отправились поменять деньги. Я совершенно не представлял разницу курсов. Протянул девушке за стойкой $50, и она вернула мне 70 канадских долларов. Я воскликнул: «Эй, да это же выгоднее, чем играть на скачках!» Прекурту шутка понравилась, и с того момента мы все время смешили друг друга. Я догадывался, что он был очень правильным человеком. Он учился в Академии ВВС, знал кучу языков, летал на F-16, но еще он был мальчишкой из Бостона, обожавшим хоккей. Мы вместе ели в походе и сидели рядом, дыша ледяным воздухом. Мы оба любили «Крестного отца» и все время смешили друг друга цитатами из него.

Однажды мы вместе везли санки, и Прекурт был прямо позади меня. Мы вместе тащили около 100 кг снаряжения. Такие вещи порождают между людьми связь, которую не обретешь больше нигде. Она не возникает, если вы вместе играете в гольф или даже ходите на бейсбол. До того как мы уехали в экспедицию, для меня Прекурт стоял на недостижимом пьедестале. Когда мы вернулись в офис, он однозначно оставался моим начальником, но теперь мы стали коллегами, друзьями. Я видел его в холле, беседующего с какими-то боссами, и он говорил мне: «Эй, Масса, я только что рассказывал этим парням о том, как мы проводили время в Колд-Лейк…»

Через месяц после моего путешествия в Канаду мы с Нэнси Карри поехали в Японию — работать с командой инженеров из Японского агентства аэрокосмических исследований (Japan Aerospace Exploration Agency, JAXA) в отделении, расположенном в научном городе Цукуба, в паре часов езды от Токио. Японцы работали над другим роботизированным манипулятором, который должен был помочь проводить эксперименты за пределами станции и доставлять результаты в воздушный шлюз. Было просто невероятно поехать в такую страну, как Япония, и не как турист, а как астронавт. Для американских астронавтов поездка в Японское космическое агентство была большим событием. К нам относились как к важным птицам, очень важным персонам. Японцы хотели встретиться с нами. Нила Армстронга и Джона Гленна все еще помнили. Когда же дело дошло до работы над манипулятором, мое мнение очень, очень много значило для японских инженеров. Если я делал замечание или указывал на какую-то проблему, они буквально ловили каждое слово. Это было еще одно напоминание о том, какую власть дает положение и какую ответственность оно накладывает.

Этот опыт был схож с тем, который я получил, когда только стал астронавтом, и люди начали относиться ко мне с уважением и почтением только из-за моей работы. Оглядываясь назад, я могу сказать, что не видел причин для такого отношения. В Японии все было по-другому. На этот раз я чувствовал себя астронавтом. Я тренировался и работал уже почти четыре года. Мои знания о космической программе увеличились в сотни раз. Я был частью команды необыкновенных людей. Я преодолевал препятствия, справлялся с трудностями и доказал себе, что могу делать вещи, на какие, как раньше думал, был не способен. Забавная штука. Вначале я чувствовал себя обманщиком, когда говорил людям, что я астронавт, потому что никогда не был в космосе. В конце концов я осознал, что это было не совсем верно. Полет в космос не делает тебя астронавтом. Быть астронавтом — значит быть готовым полететь в космос.

Представьте себе, что вы стоите на крыше Эмпайр-стейт-билдинг на Манхэттене и держите в руке лазерную указку. А теперь представьте, что я нахожусь в округе Колумбия, стою на вершине памятника Вашингтону и держу в руках монетку в десять центов, а вы можете попасть в нее лучом лазерной указки. Теперь вообразите, что вы вместе с Эмпайр-стейт-билдинг перемещаетесь со скоростью 27 000 км/ч в одном направлении, а памятник Вашингтону и монетка со скоростью несколько тысяч км/ч — в другом направлении, а вы по-прежнему можете удерживать луч на монете, хотя мы разбегаемся в противоположных направлениях с невероятной скоростью.

Именно это делает космический телескоп имени Хаббла. Это потрясающая штука. «Хаббл» можно включить в список великих инженерных достижений в истории человечества наряду с египетскими пирамидами и Великой китайской стеной. Он был назван в честь Эдвина Хаббла, астронома, который открыл, что галактики, подобные нашей, существуют вне Млечного Пути, и первым установил, что Вселенная расширяется. Это был научный прорыв, который привел к теории Большого взрыва. Ученые стали размышлять о преимуществах телескопа, находящегося в космосе, практически тогда же, когда мы начали строить космические корабли. Такой телескоп сможет видеть свет, неискаженный завихрениями атмосферы. Также ему будут доступны ультрафиолетовые и инфракрасные части спектра, которые поглощаются земной атмосферой. Расположенный в космосе телескоп сможет увидеть и изучить такое, что ни один человек никогда и не мечтал увидеть.

Телескоп «Хаббл» способен на все это и даже больше. Он делает инфракрасные снимки далеких планет, что помогает определить, на каких из них могла бы зародиться жизнь, в основе которой находится углерод. Телескоп с потрясающей точностью измеряет расстояния между звездами. Он показал нам, как быстро расширяется Вселенная, и помог точно определить ее возраст (13,8 млрд лет, если вам интересно). С помощью «Хаббла» открыли четыре ранее неизвестных спутника Плутона. Он помогает узнать, как появляются звезды и как формируются черные дыры. Большая часть открытий, сделанных с помощью телескопа, — это ответы на вопросы, которые мы не знаем, как задать. «Хаббл», вне всяких сомнений, единственный в своем роде и самый важный инструмент, которым сейчас располагает человечество для изучения Вселенной и нашего места в ней.

То, как телескоп работает, почти так же невероятно, как и то, что он делает. В телескопе нет никаких двигателей. Он собирает энергию солнечных лучей и использует ее для питания внутренних маховиков. Маховики крутятся, и перемещение массы вращающихся маховиков направляет телескоп. Кроме того, есть еще шесть гироскопов, которые также вращаются, чтобы удерживать телескоп наведенным на определенную цель, в то время как он несется сквозь космическое пространство. Сам телескоп находится внутри космического аппарата, гениально спроектированного для того, чтобы защитить приборы внутри. Обращаясь вокруг Земли, он проходит через границу смены дня и ночи, и температура внешней поверхности колеблется от +90 °C до –130 °C. Даже в таких суровых условиях внутри аппарата поддерживается комфортная комнатная температура, позволяющая идеально откалибровать приборы для выполнения задач.