Переводчик Виктория Краснянская

Научный консультант Антон Первушин

Редактор Антон Никольский

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректоры М. Миловидова, С. Чупахина

Компьютерная верстка А. Фоминов

Дизайнер обложки Ю. Буга

Иллюстрации на обложке NASA

© Michael J. Massimino, 2016

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2018

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

1 марта 2002 г. я впервые покинул Землю. Я взошел на борт космического шаттла «Колумбия» и поднялся на 560 км вверх, на орбиту. Это был особенный день, день, о котором я мечтал лет, наверное, с семи, день, ради которого тренировался в поте лица с того времени, как НАСА приняло меня в космическую программу шесть лет назад. Но хотя я так долго ждал и планировал это путешествие, я все равно был не готов. Ничего из того, что вы делаете на этой планете, не может по-настоящему подготовить вас к тому, что на самом деле придется испытать, покинув ее.

Задачей нашего полета STS-109 было обслуживание космического телескопа «Хаббл». В команде было семь человек – пять ветеранов и два новичка – я и мой приятель Дуэйн Кэри, парень из военно-воздушных сил (ВВС). Каждый астронавт получает свое прозвище, и мы называли его Диггером. Из-за моего имени и из-за роста в 190 см меня прозвали Масса.

Мы должны были стартовать ночью. В три утра мы вышли из помещения экипажа в Космическом центре Кеннеди к автобусу, который ждал нас, чтобы отвезти на стартовую площадку. Это всего лишь второй запуск шаттла после нападений террористов 11 сентября, поэтому вокруг кружат вертолеты и стоят парни из SWAT[1] с самыми огромными автоматическими штурмовыми винтовками, какие я когда-либо видел. Запуски всегда требуют особых мер безопасности, но сейчас обычного их уровня показалось мало. Диггер стоит около меня.

– Вау! – восклицает он. – Посмотри на охрану! Это, наверное, из-за 11 сентября.

– Не знаю, – говорю я. – Думаю, они здесь, чтобы убедиться, что мы точно залезем в шаттл, а не сбежим.

Я начинаю нервничать. На что я вообще согласился? Могу поклясться, один парень из SWAT все время пялится на меня. Он не высматривает потенциальных террористов, а смотрит только на меня. Такое ощущение, что его глаза говорят: «Даже не думай о том, чтобы удрать отсюда, приятель. Теперь уже слишком поздно. Ты сам вызвался добровольцем, так что полезай в автобус».

Мы садимся в автобус и едем к стартовой площадке. Вокруг темно – хоть глаз выколи. Единственное светлое пятно на горизонте – сам шаттл, который становится все больше и больше, когда мы подъезжаем: орбитальный ракетоплан и два твердотопливных ускорителя, по одному с каждой стороны огромного ржаво-оранжевого топливного бака. Все это сверху донизу залито потоками света.

Водитель автобуса останавливается у стартовой площадки, выпускает нас, потом разворачивается и торопится выбраться из опасной зоны. Мы всемером стоим, задрав головы, и смотрим на гигантский космический корабль, уходящий ввысь, на высоту 17-этажного дома над подвижной стартовой платформой. Я видел шаттл множество раз во время тренировок и тестовых прогонов. Но тогда бак был сухой, без жидкого кислорода и водорода, из которых состоит ракетное топливо. Его залили только вчера вечером, потому что с топливом ракета превращается в бомбу.

От шаттла доносятся жуткие звуки. Я могу расслышать, как работают топливные насосы, металл стонет и изгибается из-за очень холодного топлива, температура которого составляет сотни градусов ниже нуля. Ракетное топливо сгорает при очень низкой температуре, поэтому при старте образуются огромные клубы пара. Стоя на площадке и глядя вверх, я ощущаю мощь этой штуки. Она выглядит как поджидающий нас зверь.

Я постепенно начинаю осознавать, что же мы собираемся сделать. Парни-ветераны, которые уже летали раньше, до меня, в возбуждении «дают друг другу пять». Я с ужасом смотрю на них, думая про себя: «Вы ненормальные, да?! Неужели вы не понимаете, что мы собираемся пристегнуться к летающей бомбе, которая забросит нас в небо на сотни километров?»

«Надо поговорить с Диггером, – думаю я. – Диггер такой же новичок, как и я сам, но он летал на истребителе F-16 во время войны в Ираке. Он ни черта не боится. Я поговорю с ним и сам стану смелее». Я поворачиваюсь к товарищу и вижу, что он с упавшей челюстью смотрит вверх на шаттл, выпучив глаза. Он словно в трансе. Похоже, он испытывает те же эмоции, что и я. Говорю ему:

– Диггер.

Он молчит.

– Диггер!

Снова молчание.

– Диггер же!

Он стряхивает с себя оцепенение и поворачивается ко мне. Диггер бледен, как привидение.

Меня часто спрашивают, страшно ли лететь в космос. В тот момент – да, мне стало страшно. До того я мечтал о полете и был слишком занят тренировками, чтобы чувствовать страх, но, когда я ступил на площадку стартового комплекса, меня пронзила мысль: может, это была не лучшая идея – лететь?! Это же настоящая бомба! Как все-таки глупо. Как я вообще влип в это дело? Но теперь деваться уже некуда.

Во время подготовки к запуску ты переживаешь настоящую адреналиновую бурю, но в то же время сам этот процесс затяжной и утомительный. От подножия башни комплекса лифт поднимает тебя на 28 м к платформе обслуживания. Там нам предстоит одна деликатная остановка – ее называют «последний туалет на Земле», – после чего нужно подождать. Затем ребята из наземной обслуги одного за другим проводят членов экипажа по трапу-мостику, ведущему от башни обслуживания к самому шаттлу. Ты можешь пробыть на платформе довольно долго, ожидая своей очереди. Наконец доходит дело до тебя, и, пройдя по трапу, ты оказываешься в маленькой, выкрашенной в белое комнате, где тебе помогают надеть парашют. После этого ты можешь помахать на прощание своей семье в объектив камеры, работающей на внутреннюю трансляцию, и шагаешь через кромку люка шаттла. Ты попадаешь на среднюю палубу, где находятся спальные места экипажа. Если подняться по короткой лесенке, можно попасть в кабину шаттла. Оба помещения небольшие: корабль изнутри маленький и уютный. Четверо астронавтов, в том числе командир и пилот, в ожидании запуска сидят в кабине. У них там есть окна. А трое других остаются на средней палубе.

Наземная команда пристегивает тебя к креслу. Также они помогают закрепить шлем на горловине оранжевого скафандра, который используется во время запуска и посадки корабля. Ты проверяешь запас кислорода и состояние оборудования скафандра. А потом просто лежишь и ждешь. Если ты, как я, оказываешься на средней палубе, где нет никаких окон, то смотреть тебе не на что, кроме ряда шкафчиков перед носом. Так придется провести несколько часов в ожидании окончания всех предстартовых процедур. В это время ты болтаешь с товарищами по команде и ждешь. Можно поиграть в крестики-нолики на укрепленном на колене планшете. Ты ждешь, что скоро полетишь в космос, но все еще может обернуться иначе. Центр управления полетом НАСА может отменить пуск в последнюю минуту, если вдруг испортится погода или возникнут сомнения в готовности корабля, и никогда нельзя быть уверенным, что полет состоится, пока шаттл не оторвется от земли. Когда до момента пуска остается меньше часа, ты начинаешь оглядываться на товарищей, думая: «О'кей, кажется, мы действительно полетим!» Потом остается 30 минут до пуска. Потом 10. Потом лишь одна минута. И вот тут дела принимают серьезный оборот.