Все верно. Там, в пакгаузе, была женщина, с которой они готовились сотворить одному Богу известно что, и там был козел. Жертвенный козел, распоротый вдоль и начиненный ритуальной едой. Жертва кому — мифологическому дракону? Огнедышащей твари из иного мира? По-видимому. Но почему они делали это именно тем вечером? Что у них за расписание, какой календарь?

— Тони, как ты думаешь, если секта следует какому-то календарю, что это может быть?

— Хм, могу себе представить, он подчинен какому-то циклу. Солнечному, например. Однако, я думаю, у них темный цикл, что-нибудь оккультное, наверно. Скорее всего, они следуют лунному циклу.

Я вытаращил глаза. Тем вечером — после того, как мы убежали из пакгауза, после того, как вызвали полицию… Когда сидели в полицейской машине. Да. Так и было. Полицейские прочесывали пакгауз, мы сидели, Ждали, я откинулся на спинку сиденья. Глядел через заднее стекло вверх. И что видел? Большое белое светило, поднимающееся по небу. Большой тяжелый диск бледного света в темно-синем небе.

— Тони, наверное, ты права. Может быть, у них лунный календарь, и они вчера собирались потому, что была полная Луна. Может, это часть какого-то весеннего ритуала.

Она посмотрела на меня, обдумывая мои умозаключения, и проговорила:

— Конечно. Но если Луна вчера была полная, то сегодня она уже ущербная, верно?

Мое самодовольство лопнуло, как воздушный шарик. Тони права, и в ближайшие двадцать семь дней другого полнолуния не случится.

— Где газета? — спросил я.

Вскочил на ноги, окинул взглядом гостиную — «Трибюн» нигде нет. Пробежал по коридору в кухню. Вот она, лежит рядом с кофеваркой. Я схватил ее, пролистал отыскивая раздел, в котором, как я помнил, печатались сведения о фазах Луны. Читая на ходу, вернулся в гостиную и спросил:

— Может, что-нибудь найдется в гороскопах? Какое-нибудь расположение планет.

— Хорошая мысль, — сказала Тони.

Однако в сегодняшних предсказаниях ничего такого не нашлось. Только советы — несколько толковых, но в основном пустышки. Ничего насчет лунной активности, которая могла бы побудить секту к активности.

— Черт побери, — пробурчал я. — Ничего!

Но Тони не привыкла сдаваться.

— Как насчет погоды? Там бывают таблицы лунных и солнечных фаз, верно?

Я в сердцах шлепнул газетой о кофейный столик, уселся рядом с Тони и снова стал читать.

В Миннесоте, где перепад температур между зимой и летом достигает 130 градусов[9] и больше, в краю сои и зерновых, жители буквально помешаны на погоде и на всем, что на нее влияет. Соответствующий газетный раздел занимает почти целую страницу. Большая погодная карта — цветная и с подробностями. Сверх того — обзор погоды; обычно я его не читаю, потому что за завтраком мое внимание поглощают войны и голод, политика и преступления. Меня всегда изумляли эти газеты, печатающие дурацкую тягомотину про области высокого и низкого давления и облачные системы. И изумляли люди, которые читают о погоде, вместо того чтобы ее ощущать. Я понимаю, что разговоры о погоде — общепринятое развлечение, но все же…

Я разгладил газету, мы с Тони склонились над ней: погодные сводки, температура, давление… Если что-то найдем, то на этой странице.

Палец Тони остановился на одном из столбцов.

— Смотри!

Раздел с немудреным названием: «Солнце и Луна» — продолжительность светового дня, время восхода и захода Солнца и схематическое изображение сегодняшней Луны. У меня подпрыгнуло сердце. Полнолуние было не вчера, оно будет завтра.

— Смотри! — опять сказала Тони, и ее длинный, тонкий палец передвинулся к прогнозу погоды.

Так… Болтовня. Масса болтовни. Приближается чудный циклончик. Приятная весенняя температурка. Ясное небо. Восхитительное небо. Восхитительные ночи. Листья распускаются. Вы будете с удовольствием наблюдать завтрашнее затмение Луны.

— Вот оно. То, что надо, — сказал я и похлопал Тони по колену. — Какая секта пропустит затмение, да еще в полнолуние, да еще восхитительной весенней ночью?

Тони покусала нижнюю губу.

— Алекс, нам действительно это необходимо? Тайлер явно психически неустойчив. Наверно, это будет идиотством — я не говорю уж об опасности.

— Знаю, но… но… — Перед глазами у меня мелькнул нож Тайлера, блики света на лезвии. — Не хочу, чтобы подонки диктовали мне, как себя вести.

— А, брось! Нашел время строить из себя ковбоя.

Я покивал.

— Ты права. Но Дженкинс расследует другое дело; как еще ты собираешься выяснить, что случилось с Лиз?

На этот вопрос Тони ответить не могла.

До ночи мы обговаривали эту проблему: обсуждали еще и еще раз, пытаясь отыскать наименее опасный путь, и возвращались к прежнему решению. Другого просто не было — по крайней мере, на ближайшее время. Если Дженкинс занят по горло, ищет ту пропавшую молодую женщину, то кто будет искать второго любовника Лиз? И что можем мы, кроме как сфотографировать нескольких «драконов» и показать Крис снимки?

Нам придется остерегаться полиции. Мы не знаем и не можем знать, что там делается. Дженкинс определенно не собирается нас информировать. Более чем ясно: они не связывают «драконов» с делом Лиз, но могут следить за ними, пытаясь отыскать светловолосую женщину прежде, чем ее прикончат. В этом случае — если полиция там окажется — мы с Тони отвалим, уберемся с дороги. Если же нет, ну тогда… Тогда мы определенно на верном пути.

Все это, ясное дело, сработает, если мы правы — если «драконы» соберутся завтра, в ночь затмения. Но мы не знаем места встречи, то есть надо опять садиться на хвост Робу Тайлеру. Действовать придется с умом. В подъезде моего дома он ничего не сказал о недавней погоне, стало быть, не подозревает, что сам привел нас к «драконам». Тем не менее он наверняка примет особые предосторожности. Поэтому я решил пустить в ход один трюк — я прочел о нем в шпионском романе — и надеялся, что, если мы сработаем аккуратно, Тайлер нас не заметит.

Это называется «методом пары»: два самостоятельных преследователя попеременно сидят на хвосте у преследуемого. Сменяющиеся автомобили очень трудно зафиксировать — тем более с учетом разницы между моей «хондой» и автомобильчиком Тони. Мы надеялись, даже были уверены, что сможем с успехом выследить Тайлера. Такая игра как специально придумана для Америки и особенно для Миннеаполиса, для города, в котором уничтожили шестисотмильную сеть трамваев и взамен построили скоростные шоссе. Можно было не сомневаться: Тайлер поедет на машине, и мы сыграем с ним в эту игру.

Наутро, около десяти, Тони пошла и купила парочку портативных раций — «уоки-токи».

— Ах, как мило, — сказал я, принимаясь за приготовление завтрака. — Для голубка и для голубки.

Тони сунула «уоки-токи» в сумку с фотоаппаратом и фыркнула:

— Погоди, еще поймешь…

Пока я готовил бутерброды с индейкой, Тони ушла в гостиную. Я взглянул туда — нас разделял длинный коридор — и увидел, что Тони говорит по телефону. Проверяет, как дела в клинике, подумал я, дает предписания для пациентов. Но она возвратилась явно расстроенная.

— Звонила в Северный Центр, консультанту Лоры. — Она застонала и упала На табурет. — Лора не уверена, что хочет меня видеть. Можешь себе вообразить? Я оставила свой номер и попросила ее хотя бы позвонить. — Тони посмотрела на бутерброд. — Положи мне много майонеза. Чипсы у тебя есть?

— Не беспокоишься о калориях и углеводах?

— Чем больше, тем лучше. Как насчет печенья? Нету?

Мы неторопливо и, я бы сказал, спокойно позавтракали. Тони почти все время была погружена в свои мысли. Я пытался завести разговор о Лоре, но Тони быстро сменила тему.

Около трех мы сели каждый в свою машину. Роба Тайлера дома не оказалось, и мы направились в Колледж живописи и дизайна — это был наш второй и последний шанс его найти. Затмение Луны начнется после заката солнца, так что Тайлер наверняка еще не уехал. Тони проехала следом за мной в художественный комплекс — музей, детский театр и, конечно, Колледж. Все вокруг было заставлено машинами, и в поисках обшарпанного синего «дастера» я стал ездить по авеню, идущим с юга на север, а Тони — по улицам, идущим с востока на запад.