Литмир - Электронная Библиотека

Мэдди уронила голову. Я смотрел на нее — моя слепая сестричка, с лебединой шеей, в темных очках «беверли-хилз:», — и думал, что видел ее в болезни и в боли, но не видел уязвленной. Губы у нее сжались, она вся напряглась.

— И тогда? — спросил я.

— Меня сбил этот автобус, понимаешь, и я была в больнице, и мне действительно было очень трудно, и…

— Он так и не пришел в больницу, да?

Мэдди покачала головой.

Не приходил. Иначе я бы встретил его, потому что бывал там почти каждый день. Все друзья Мэдди навещали ее, их было много, и я теперь их всех знаю. Но не этот проклятый парень. Мэдди была тогда в глубокой депрессии, я это помню слишком хорошо. Значит, не только из-за увечья. А еще потому, что не было Сказочного Принца. Был кусок дерьма.

— Впрочем, он бывал таким — ужасно резким, — не удивляюсь, что он меня бросил, — продолжала Мэдди, беспомощно пожав плечами. — Ему как раз подвернулась блестящая возможность на Западном побережье. У одной частной лечебницы дела шли плохо, он влез в это дело, купил ее и жутко преуспел.

— И ни разу не дал о себе знать?

Мэдди покачала толовой.

— Должно быть, он теперь счастлив, потому что богат. Всегда этого хотел.

— Что за мудак, — сказал я.

Мэдди вымученно улыбнулась. Я поставил стакан на пол и погладил ее по колену. Она не откликнулась — конечно же, она не чувствовала руки на колене и не могла ее увидеть. Я коснулся ее руки — она улыбнулась по-настоящему, и ее лицо потеплело.

— Спасибо, — она судорожно, глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, и спросила: — Ну, что теперь? Еще сеанс или на сегодня хватит?

— Давай еще, — сказал я.

Я не мог расстаться с Тони. Под гипнозом я обрел ее и не могу сразу бросить. Должен вернуться. Но я не мог перестать думать о сестре, о том, какую боль ей причинил, и как мало я в состоянии для нее сделать, и как мало она на деле нуждается во мне — и телефон ей не подашь, и не заплатишь за что-нибудь — у нее-то десятки миллионов.

— Мэдди, ты только что говорила, что тебе нужна моя помощь.

— Потом, Алекс.

— Нет, скажи сейчас. Ты же знаешь, я для тебя на все готов.

Она нагнулась, поставила чай со льдом на пол, взяла мою руку в свою — холодную от этого чая.

— Знаю, знаю, Алекс. Верно, мне нужна твоя помощь. Ты можешь кое-что сделать, но сейчас я не хочу отвлекаться. Давай работать.

— Но…

— Алекс, правда, мы к этому вернемся. Разделаемся с этим, и тогда ты мне поможешь. Все по порядку. Я не хочу тебя отвлекать. Я не хочу уводить тебя в сторону от того, что ты пытаешься совершить. То, что ты пытаешься сделать, — это и очень тяжело, и, скажем так, изнурительно.

Да, дело идет о Тони и о том, кто ее убил. Поэтому я здесь. Следствие под гипнозом, попытка найти убийцу. Все верно, подумал я, садясь в кресло; Мэдди права. Снова права.

— Порядок, — сказал я, потянул за рычаг — нижняя часть кресла пошла вверх и подняла мои ноги. — Но обещай, что позволишь мне помочь.

— Обещаю. — Она опять протяжно, глубоко вздохнула. — Тебе удобно?

Я, извиваясь, прополз в углубление на кожаной спинке кресла.

— Да.

— Теперь расслабься. Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Еще раз…

Я делал, как она велит — моя сестра-колдунья. Исполнял ее приказы, и она повела меня в иной мир, вожделенный гипнотический мир. Я дышал как надо. Тело становилось все легче. Перекатил глаза вверх, сомкнул веки и снова вдыхал и выдыхал. Это подействовало. Очень хорошо — как надо. Через несколько секунд транс понес меня в иной мир. Еще через пяток минут я был совсем глубоко. Позволил ей вести меня, делал все, что она велела, и наконец ушел. Совсем ушел. Назад, в черную бездну.

— Так где мы теперь? — слышится голос Мэдди.

Я знаю точно. Снова в Миннеаполисе.

ГЛАВА 6

Квартира Лиз была недалеко. Этот район — Хеннепин, Линдэйл и пара поперечных улиц — быстро менялся; прежде он был районом псевдояппи[3], сейчас его заселяли квазипанки, и он стал менее скучным, но, пожалуй, чуть более опасным. В сравнении с Чикаго, однако, Миннеаполис кажется тихой пристанью. Месяц назад моя приятельница столкнулась со взломщиком в собственном доме. Он залез к ней посреди ночи и как раз поднимался наверх, а моя приятельница стояла в ночной рубашке на лестнице. Увидев ее, вор сказал: «Прошу прощения», повернулся и спокойно покинул дом. Такое бывает только в Миннесоте — нигде больше.

Так что вроде мне нечего было здесь бояться. Но мне было страшно. Я поставил машину рядом с коричневым фургончиком. Весенний день стал угасать, мы с Тони сидели в моей «хонде», и я смотрел на невысокий краснокирпичный дом и чувствовал, как меня по спине пробирает дрожь от страха. Нет, нам нельзя идти туда — по этим бетонным ступеням, в эту дверь.

— Мы можем пропустить эту часть, Алекс. Если тебе тяжело, мы ее пропустим и двинемся дальше.

Нет, я должен себя заставить — в этой квартире наверняка есть что-то важное. Лиз оставила здесь какой-то след, ведущий к разгадке, так что мы должны войти. Я был уверен в этом. Но почему?

— Потому что ты вернулся в прошлое, зная будущее, — произнес голос той, что была мудрее меня. — Не волнуйся, ты уцелеешь, что бы ни произошло. И Тони уцелеет. Ее час еще не пробил.

Верно. Я знал это. Но что происходит? Кто я — шпион, наблюдатель? Или я действительно вернулся и заново творю свою жизнь?

— Алекс, ты должен помнить: сейчас не полночь, ты не на берегу озера. Человека с пистолетом не будет, еще не время.

Я ощутил чужую руку в своей ладони, и это вернуло меня в непонятную реальность. Я посмотрел вниз и увидел длинные, тонкие пальцы Тони.

— Ты какой-то чудной, — сказала она. — Ты в порядке?

— Что? — Я тряхнул головой, глубоко вздохнул и пришел в себя. — Конечно. Да. Я в порядке. — Я взялся за ручку дверцы. — Идем. Ключи у тебя?

Она кивнула. Тони, которая, казалось, покинула нас навсегда, вышла из машины. Я смотрел на нее, на то, как она идет, и, чтобы поверить в это, ущипнул себя. Я же не просто ее потерял, я думал, что она ушла навсегда, ушла за горизонт и никогда не вернется. Я обогнул машину и пошел за Тони, и на мне теперь были джинсы и выцветшая рубашка из рогожки. На Тони была прежняя коричневая рубаха, джинсы и эти странные обрезанные ковбойские ботинки. Сейчас мы войдем в квартиру Лиз — я знал, что это идиотизм, но не пытался отказаться.

— Которая квартира? — спросил я.

— Вот.

Тони подняла палец и, не глядя в ту сторону, показала на угловое окно первого этажа, завешенное белой грязноватой шторой, безвольно висящей на карнизе. Мое сердце вдруг набрало обороты, словно я знал, что кто-то затаился там, в углу или кладовке. Спокойно, сказал я себе. Возьми себя в руки.

Мы вошли в замызганный подъезд — плиточный пол весь в щербинах. На стене — латунные почтовые ящики. Ящик Л.Доминго набит — письма и рекламная макулатура торчат наружу.

— Напомни мне поискать ключ от ящика, — сказал я.

— Что? Ах да. Ты погляди. — Тони бросила взгляд на ящик и стала отпирать внутреннюю дверь. — Шикарный домик, а? Смотрителя зовут Джон — ни за чем не смотрит. Живет себе наверху, и только. Лиз все толковала, что он придурок. А вот тебе совет: если мы с ним столкнемся, не говори, что ты из Чикаго. Он вырос через улицу от «Ригли-Филд» — схватит за пуговицу и будет пять часов талдычить о «Щенках» и «Медведях»[4].

В подъезде было темно. Стены зеленые и грязные. На потолке древняя лепка. Ковер — жизнь из него выбили подошвами не один год назад. Мы повернули налево, и Тони поднесла было ключ к двери в квартиру, но вдруг прижала ладонь к губам и зажмурилась. Значит, и ей неспокойно, как и мне.

— Я открою? — предложил я.

Она кивнула, я вложил лагунный ключ в замок, повернул и толкнул дверь в неизвестное. Кретинское жилье — занавески изрисованные, обои выцветшие. Старая коричневая кушетка, подпертая двумя словарями. Стереосистема, беспорядочная груда дисков, разлапистое кресло без чехла. Вроде все на первый взгляд. Чего я боялся? Никого здесь нет — кроме тараканов, разумеется.

вернуться

3

Яппи — пренебрежительная кличка молодых американских интеллигентов («yuppie» — young urban professionals, т. е. молодые специалисты-горожане)

вернуться

4

Здесь упоминается стадион в Чикаго и чикагские бейсбольная и футбольная команды.

9
{"b":"602379","o":1}